Третий виток - Сергей Николаевич Стоян

прогулок. Вокруг не было ни души.

«Что это ему не спится?» – подумал Игорь, сошел на утоптанную тропинку и двинулся навстречу судьбе…

2

Тропинка, обогнув широкую лужайку, густо заросшую красивыми ярко-желтыми цветами, уперлась в ажурный мостик, перекинутый через небольшой пруд. На мостике Игорь чуть задержался, глянул на прозрачную, играющую солнечными бликами воду. Он совершенно не представлял, с чего начать разговор. «Здравствуйте, вы мою человекообразную галлюцинацию случайно не видели? – глупо и прямолинейно, так недолго и самому угодить в чуткие руки медперсонала! Пожалуй, лучше пусть он проявит инициативу, а я подстроюсь.»

Миновав пруд, Игорь легко взбежал на пригорок. Теперь их разделяло не более десяти метров. Рональд повернул голову, ни один мускул не дрогнул на его лице. Он спокойно ждал, пока гость приблизится, никак не проявляя своего к нему отношения. Узнал или нет, терялся в догадках Игорь, а Коул между тем продолжал учтиво молчать.

– Привет! – весело бросил Игорь и протянул руку.

– Привет… – сдержанно ответил Рональд, вяло, словно нехотя, пожав предложенную ладонь.

Пауза вышла слишком долгой.

– Как дела?

– Уже лучше, – холодно сообщил Коул. – А вы, собственно, кто?

«Да, этого парня просто так не расшевелить, – подумал Игорь. – Надо использовать шоковую терапию…»

– Ой, старик, передо мной только не надо амнезию разыгрывать! – усмехнулся он. – Я Игорь Федоров… между прочим, я тоже влип в историю и думаю: нам с тобой надо обговорить кое-какие детали… Ну, ты меня понимаешь?

– Боюсь, что нет…

– Рон, хватит придуриваться! Мне абсолютно по барабану, зачем тебе приспичило так подставляться. Может, в рулетку продулся, может, кредит решил не возвращать, а теперь косишь под дурачка. Повторяю, меня это не касается! А вот про мою обезьянку, пожалуйста, помалкивай! О’кей?!

Воздух, сохраняя прозрачность, стал твердым и холодным, словно ледяной панцирь. Игорь попытался вдохнуть и не смог. Черные прищуренные глаза просвечивали его, будто рентген промышленного дефектоскопа. Он мотнул головой, спазм отступил.

– Если это новый метод лечения, то он мне не нравится, – решительно заявил Коул. – Если нет, тогда тем более, прошу вас оставить меня в покое. Я не знаю, о чем вы говорите. Возможно, когда я поправлюсь, мы вместе посмеемся над этим эпизодом, а пока увольте. До свидания.

– Обязательно посмеемся, – мрачно заверил его Игорь. Желание лицедействовать у него пропало. Сейчас ему больше всего хотелось схватить этого парня за грудки и встряхнуть так, чтобы тот детально вспомнил не только вчерашний день, а все дни, вплоть до своего зачатия. Подавив нахлынувшую ярость, Игорь развернулся и пошел прочь. У него не осталось сомнений, что Рональд Коул ведет какую-то сложную игру, хотя видимых причин для подобного заключения вроде бы и не было. Однако Игорь доверял своей интуиции, а она, в данный момент, твердила как заведенная: «Он хитер и опасен!»

Сильно болела грудь, спину буравил тяжелый, враждебный взгляд. Игорь физически ощущал его нематериальное давление.

Внутри лечебного корпуса он опять попал под внимательную и даже несколько навязчивую опеку медсестры.

– Ну как самочувствие мистера Коула? – спросила она бархатным голоском.

– Пока не очень… – любезно сообщил Игорь. – Но с таким медперсоналом, я думаю, скоро все наладится, кстати, а какова продолжительность курса лечения?

– В таких случаях наиболее эффективным лечением служит привычная обстановка. Мы планируем уже сегодня отпустить мистера Коула домой.

– Но… – растерялся Игорь.

– Конечно! По крайней мере, до окончания карантина ему обеспечен больничный со всеми вытекающими льготами.

– Спасибо, – буркнул Игорь, – теперь я поверил в нашу социальную программу…

– Всегда рада помочь! До свидания!

– Счастливо.

Игорь вышел из здания, сел в машину. Что дальше? Затаиться, сделать вид, что ничего не произошло? Или добровольно посетить начальника Службы Безопасности? Рассказать ему про угнавшего флаер дикаря, получить страховку за причиненный вред здоровью и уже сегодня отдыхать вместе с Коулом. Хорошенькая перспектива, ничего не скажешь!

Но сидеть и ждать неизвестно чего тоже нельзя! У Игоря не шел из головы жест, которым проводил их один из аборигенов. Оттопыренный средний палец! Показалось? Совпадение? Не бывает таких совпадений!

Он завел двигатель и неспешно направился в сторону поселка. План действий созревал медленно, но неотвратимо. Свернув на окраине, Игорь подъехал к частной стоянке флаеров, быстро переговорил с менеджером и, уплатив требуемую сумму, стал обладателем небольшого аппарата сугубо гражданского назначения.

Идея была проста – лично посетить место происшествия и выяснить истинное положение вещей. Конечно, за повторный визит на запретную территорию его уж точно по головке не погладят, но если повезет с погодой – побережье затянет низкая густая облачность – глядишь, никто и не заметит.

Ставить кого-либо в известность относительно своих намерений он не счел нужным. Да и кто теперь мог подстраховать его, если даже самый близкий человек отказался поверить в то, что видел собственными глазами?

Особо рисковать Игорь не собирался. Так, небольшая разведывательная миссия, в крайнем случае – общение с туземцами на почтительном расстоянии, не более того. Пригревшийся под мышкой в кобуре скрытого ношения парализатор вселял дополнительную уверенность.

Лихо подняв аппарат в воздух, Игорь взял курс на Север. Вскоре суша исчезла далеко позади. Флаер, специально ведомый ниже облачного покрова, остался один на один с бесконечным океанским простором, завораживающим своей первозданной дикостью. Зачем мы здесь? Что мы для этого мира? Кто дал нам право хозяйничать во Вселенной?

Тревожные мысли сомнительной ценности, словно бушующие внизу волны, бились о рифы здравого смысла. Чтобы хоть как-то отвлечься, Игорь включил музыку. Долго перебирал композиции. Ни одна из появлявшихся в наушниках мелодий его не устраивала. Потыкавшись еще немного, он вынужден был признаться самому себе, что слишком нервничает в ожидании предстоящей встречи.

Тем временем точка рандеву неуклонно приближалась.

Увидев знакомую песчаную отмель, Игорь внутренне собрался, выбросил из головы всякую философскую дурь и твердой рукой повел флаер на посадку.

Мирную, неторопливую жизнь побережья вновь нарушил шум приземляющейся на опушке леса машины. Игорь заглушил двигатели, осмотрелся. Вокруг благоухал ленивый душный полдень. Застывшая поодаль непроходимая стена из мрачного растительного месива, казалось, способна исторгнуть из себя лишь какой-нибудь новый кошмар.

Игорь прождал около часа, но никакая живая тварь так и не соизволила поприветствовать гостя. Выбираться наружу крайне не хотелось. Под защитой бронестекол кабины он ощущал себя высоколобым исследователем, проводящим многообещающий научный эксперимент. Но стоит покинуть укрытие, и через доли секунды можно самому превратиться в подопытного кролика.

А кто обещал, что все будет легко и просто?

Решительно откинув дверцу, Игорь спрыгнул в траву. Рука сама потянулась к парализатору, но он категорически пресек эти поползновения. Стремясь контролировать все окружающее пространство, Игорь, не спеша, двинулся в сторону леса. При ближайшем рассмотрении тот выглядел более приветливо, хотя желания углубиться в чащу все равно не возникало.

В напряженном топтании между флаером и густым подлеском прошел еще час. Если туземцы обитают где-то поблизости, как предполагал Игорь, и хотят чего-то большего, нежели просто сварить из него похлебку, то им пора было бы уже появиться. В конце концов неприлично мучить парламентера столь долгим ожиданием. Ухмыльнувшись этой мысли, он оглянулся назад. Благодушие мгновенно улетучилось. Возле флаера в непринужденной позе стоял туземец…

Как он там оказался?! Из-под земли вырос?! Буквально секундой раньше Игорь смотрел по сторонам – опушка была пуста!

Стараясь не делать резких движений, он ухватился за рукоятку парализатора.

– Не дергайся, мать твою… – с трудом выговаривая слова, произнес дикарь. – Пострелять еще успеешь…

3

Утро было уже совсем не ранним. Валерия, не открывая глаз, томно потянулась, разминая затекшую спину. Ночь, проведенная в одиночестве, весьма далеком от истинного комфорта, убедила ее в том, что гораздо приятнее быть любимой музой, чем обиженной стервой.