Бозон Хиггса - Ярослав Веров

Лич улыбнулся в пышные усы.

— Я, как вы поняли, не люблю живых людей. Большей частью они глупы и суетливы, совершают бессмысленные поступки и всегда говорят не то, что я хотел бы слышать. Но! Моя нелюбовь к конкретным особям вовсе не распространяется на человечество в целом. Да, лично меня система вполне устраивает. У меня хорошая работа в студии виртуального дизайна. Почти все интерьеры в топовых шоу — это моих рук дело. Я достаточно богат, чтобы позволить себе маленькие радости, начиная от расширенной индивидуальной линии в Канале и заканчивая контрабандными товарами в мире физической реальности. Я не хотел бы для себя другой жизни. Но речь идёт не обо мне. Речь идёт о человечестве. И с этой точки зрения я не могу не видеть пагубность существующей системы. Она удобна для тех, кто на её верхушке, не спорю. Она удобна и для тех, чьи жизни составляют её подножье. Но она не устойчива. Лишь небольшого толчка достаточно, чтоб она рухнула, а вместе с ней и многотысячелетний колосс под названием «Цивилизация людей». А если принять во внимание существование Бренцкой зоны… Нет-нет! — Лич сделал резкий протестующий жест наманикюренной рукой. — Я ни в коем случае не хочу сказать дурного о наших товарищах по борьбе. Возможно, это та свежая кровь, которая может вдохнуть жизнь в дряхлое тело современного общества. Но мы должны помнить: они — другая ветвь развития вида «Homo sapiens». Они ни в коем случае не являются правопреемниками человечества! Так неужели мы отдадим нашу Землю чуждой цивилизации, которая вместо планомерного прогресса пойдёт по пути назад — в дремучий феодализм и рабовладение?! Да-да, оно высокотехнологичное, это общество, но от этого оно не перестаёт быть диким и первобытным! Поэтому мы должны сохранить прогресс и во имя человечества реорганизовать существующую систему. Даже если для этого придётся пожертвовать частью тех благ, которыми мы обладаем сейчас.

Проникновенный голос Лича поднялся на недосягаемые пафосные вершины и рухнул вниз воплощением трагичности всех трагедий. Марсианин внимал ему, позабыв рот закрыть, а Зубастик периодически начинал хихикать в кулачок, но замолкал под моим грозным взглядом. Я не хихикал. И даже не зевал, несмотря на всё желание. А только кофе прихлёбывал и думал. Не о несчастной человеческой судьбинушке. О другом совсем.

Вот сидит передо мной продвинутая СИ-личность и подробно обосновывает мотивы своего участия в Мировой Революции. И, если все высокопарные финтифлюшки отпарить, то мотив этот весьма благородным получается…

Вот сижу я. И спроси он меня сейчас, почему при словах «Мировая Революция» моё сердце начинает громко биться, что я ему отвечу? Приключение? Развлечение? Желание сделать мир лучше? Подражание Кэшу? Ещё кучка причин тут же кучкуется… Смог бы я так красиво все их по полочкам разложить?

А если и не смог бы — что за дело? Мне не нравится мир, в котором я живу. Я хочу его изменить. Не лучше ли просто делать, чем долго пытаться объяснить, зачем ты это делаешь? Этой причины всегда достаточно было! Почему же теперь её не хватает? Или все мои причины — не мои вовсе? Если я здесь не по своей воле? Если тот, кто стремится изменить мир — это вовсе не я? Чёрт бы побрал этого Марсианина вместе с Дракулой!

— А что там с Конторой? — задал я вопрос, не то чтобы сильно меня волновавший, но давно требовавший внесения ясности.

— О, эта пресловутая Контора! — Лич возвёл тонкий палец к небесам. — Вначале я тоже сомневался в её существовании. Мне казалось, что наша общественная система существует благодаря саморегуляции — в соответствии с принципом удобства. Правящему классу удобно, когда так называемый «плебс» не доставляет проблем и чётко выполняет поставленную перед ним задачу. Низший класс доволен, когда «элита» не доставляет проблем и так же чётко выполняет свою задачу. И те, и другие жаждут максимально возможного удовлетворения своих потребностей. Суть любого классового конфликта в том, что удовлетворение потребностей одного класса является помехой для удовлетворения потребностей другого класса. Наше же общество было построено таким образом, что классовый конфликт невозможен в принципе — ввиду того, что потребности разных классов стали удовлетворяться в разных слоях реальности. И мы получили, в некотором роде, идеальное социальное построение, которое…

— Сколько ещё километров этой речуги нам придётся прошагать, прежде чем мы дойдём до сути дела? — спросил я, демонстративно занявшись чисткой ушей.

— Подожди, Джокер, это очень познавательно! — тут же встрял Марсианин.

— Ага, краткий курс для построителя социальных моделек, часть первая, — огрызнулся я. — Что, собираешься у себя на Марсе использовать передовой земной опыт?

— Позвольте, позвольте! — Лич извлёк из жилетного кармашка монокль и уставился сквозь него на Марсианина. — О каком Марсе здесь идёт речь?

Мы с Марсианином переглянулись, а Зубастик снова фыркнул и радостно сообщил:

— Дядя, Марс — это четвёртая планета от Солнца. Если что, Солнце — это звезда, возле которой вращаются планеты…

— Прошу прощения, — голос Лича был сух и холоден. — Я имею некоторые представления о строении Солнечной системы… Просто употребление слова «Марс» в этом контексте абсолютно бессмысленно. На Марсе, как на планете, нет ни развитой социальной структуры, ни жизни вообще! Поэтому говорить о перенимании какого-либо опыта — это, извините меня, абсурд!

— Почему вы так в этом уверены? — тут же взвинтился Марсианин. — Вы имеете доказательства?

— Да, мой юный друг, имею. Я достаточно много рылся в архивах, в том числе в закрытых, и знаю, что во времена Третьей Мировой планы колонизации Марса были очень популярны. Когда война перешла в ту фазу, при которой вероятность уничтожения жизни на Земле была высока, Марс рассматривался как один из запасных вариантов. Даже был реализован этот сумасшедший проект — отправка исследовательской экспедиции с целью подготовки базы для возможной эвакуации. Но… Экспедиция потерпела фиаско. Марсианские условия, при тогдашнем уровне развития технологий, оказались непригодны для создания человеческих поселений. Вся исследовательская группа погибла. Существует множество свидетельств — отчёты, записи переговоров, видео- и фотоматериалы. Если вам интересно, я сейчас переправлю вам эти файлы.

«Кукук» — сообщил мне мой кибер-мозг, возвещая о получении новых данных. Я подтвердил приём и, бегло просматривая материалы, продолжал слушать поучительную историю в исполнении Лича.

— Спустя несколько лет после войны, когда условия жизни на Земле были особенно тяжкими — сказывалось глобальное изменение климата — начались опять разговоры о колонизации Марса. Но изобретение прототипа современных синтез-машин поставило окончательный крест на этих утопических начинаниях. Приоритетным проектом оказалось улучшение условий жизни на Земле, а космические программы были, увы, навсегда закрыты. Поэтому я могу с уверенностью сказать — на Марсе жизни нет.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});