Если он поддастся - Ханна Хауэлл

– Может, есть и другие такие. Печально, что приходится искать приличных людей днем с огнем.

– Что вы намерены предпринять?

– Пойду выброшу мать из моего дома. – Брент криво усмехнулся. – И сделаю это с наслаждением.

– А вам не кажется, что лучше оставить ее там, чтобы была на виду? Вы ведь пока не закончили со всеми делами, не так ли?

– Это… не совсем. – Нахмурившись, Брент взял предложенное ему перо и подписал документы. – Я дам ей отсрочку на несколько недель, чтобы собрать вещи и уладить дела, а потом перевезу в одно из ее вдовьих поместий. Просто так она не уедет. Ей нужен привычный комфорт. Забиться в уголок и спрятаться – это не для нее. К тому же моя мать – ужасно самоуверенная. Мне кажется, она так долго обладала властью над многими людьми, что стала считать себя всевластной и непогрешимой. – Он поморщился. – Вполне возможно, что мать не отдает себе полного отчета в том, что делала что-то неправильное.

– Потому и не беспокоится ни о чем, – тихо добавил Эндрю. – Если вы позволите выразиться напрямик…

– Можете говорить так, как считаете нужным.

– Дело в том, что мы не то же самое, что наши родители, хотя и правду говорят, что некоторые болезни души и тела передаются по наследству от отца или матери к детям. Однако совсем не обязательно, чтобы каждый ребенок получал от родителя испорченное семя, если так можно выразиться. В вас нет этой порчи, милорд. А в вашей матери есть. И я не верю, что этот изъян мог передаться от матери.

– Вы знакомы с ней?

– Нет. Но после того как вы обратились ко мне, я ради нашего дела пересекался с ней от случая к случаю в разных местах. Врага нужно знать в лицо. Так вот, я отлично вижу душевные изъяны в людях и знаю, испытывают ли они чувство вины и есть ли у них признаки сумасшествия или просто каких-нибудь болезней. С вашей матерью даже находиться рядом чрезвычайно трудно. Но то, что так искорежило ее, никак не могло передаться по наследству. Мне кажется, вам очень повезло, что графиня была плохой матерью. Потому-то она и не испортила вас и не привила вам при общении те пороки, которые не передаются с кровью.

– Я со временем и сам додумался до этого. Ни у кого из моих братьев и сестер нет этого «холода», как выразился Артемас. Ни у кого. Старшие сестры – женщины ожесточенные и язвительные, но это только из-за своих мужей. Младшие братья – отличные парни, а Агата – просто чудо, мягкое и нежное существо. В них нет ничего от матери. – Брент улыбнулся немного грустно. – Разве не печально – радоваться тому, что дети не имеют ничего общего с родительницей?

– Милорд, если вы ближе познакомитесь с моей семьей, то увидите: у многих ее представителей возникает такое же чувство. Но да, это весьма печально.

Тут оба поднялись, Брент пожал руку молодому человеку.

– Благодарю вас. Пришлите мне счет. – Увидев, что Эндрю собирается протестовать, граф поспешно добавил: – Не хочу слушать никаких возражений. В известном смысле вы ведь спасли мою сестру… Кроме того, вернули мне власть над матерью. Кто знает, сколько еще жизней это спасет. Я вполне состоятельный человек и могу позволить себе платить по счетам. Вы отработали ваш гонорар. И теперь, если кто-нибудь спросит меня про дельного юриста, я обязательно порекомендую вас.

– Спасибо, милорд. Кстати, наш Илай пришел в себя?

Брент с удивлением посмотрел на молодого человека.

– Как вы узнали, что с ним что-то произошло? Мы с Олимпией ведь только что вернулись в город.

Эндрю усмехнулся:

– У нас свои источники информации.

– С Илаем все в порядке. Даже более того. По его собственным словам, ему вдруг стало понятно, что с таким даром он приобрел возможность защитить себя от тех, кто больше и сильнее его. Мне показалось, это открытие пришлось мальчику весьма по душе.

* * *

Граф вышел из кареты и постоял немного, разглядывая фасад своего городского особняка. Фасад был ухоженным. Дом содержался в порядке, и от него веяло богатством. У Брента не возникло никаких претензий к матери по поводу того, как она относилась к семейному гнезду. И было ясно: ей страшно не понравится, что теперь у него появилось законное право выкинуть ее на улицу. Мысль об этом ненадолго согрела его душу.

Брент поднялся по отмытым до блеска ступеням и стукнул в парадную дверь. Дверь приоткрылась, и за ней показался дворецкий, который тут же попытался ее захлопнуть перед носом графа. Ухмыльнувшись, тот с силой толкнул дверь, так что дворецкий отлетел и ударился задом об пол. Брент же вошел и свысока посмотрел на него.

– Полагаю, вам пора искать себе новое место. И чем скорее, тем лучше, – объявил он. – Очень неприятно иметь в услужении человека, который пытался не пустить меня в мой собственный дом. О, даже не рассчитывайте нагрузить свои карманы принадлежащими мне вещами, когда будете покидать нас. У меня есть полный список всего, что здесь имеется, – солгал Брент и тут же добавил: – У матери, наверное, тоже такой имеется.

Смертельно побледнев, дворецкий с трудом поднялся с пола и со всех ног бросился в заднюю половину дома. Брент же сокрушенно покачал головой. Ему стало грустно от того, что его свирепый вид не произвел на этого человека никакого впечатления – в отличие от простого упоминания о графине.

Он схватил за руку молодого слугу, который съежился в алькове недалеко от входной двери. Следовало выяснить, почему так запуганы слуги в доме, но это – потом.

– Где моя мать? – спросил Брент.

– В зимнем саду, милорд. Пройдите через холл и поверните направо, к двери. – Слуга смутился. – О, думаю, вы и без меня знаете.

– Должен бы знать, но не знаю. Это, наверное, какая-то новая пристройка к дому?

– Ей уже почти два года, милорд. О вас доложить?

Брент улыбнулся. Когда же слуга, побледнев, отшатнулся, Брент подумал, что вместо улыбки у него, должно быть, получился хищный оскал.

– Нет, спасибо, парень. Я нагряну внезапно. А ты спрячься куда-нибудь, где она тебя не достанет. Потому что сейчас у нее испортится настроение. Твое имя?..

– Джеймс. Джеймс Томпкин. Меня наняли только на прошлой неделе. По-моему, какой-то слуга у них неожиданно пропал куда-то.

– Ага, понятно. Скройся на время, парень. – Брент помолчал, потом пришел к выводу, что Джеймсу можно доверять. «Парню не больше восемнадцати», – прикинул он. – Если тебе покажется, что здесь происходит что-то не то, когда я уйду отсюда, то найдешь меня в Уорлок-Уоррене. Это дом десять по Беннингтон-роуд.

Парень закивал и умчался прочь. Граф же пересек холл и подошел к двери, про которую говорил слуга. Ступив в зимний сад, он чуть не выругался от изумления. Ему мало что было известно о ценах на обустройство таких садов или на меблировку, но дорогие вещи он распознавал с первого взгляда. Не хотелось думать о том, сколько мать вложила в эту пристройку к дому. Где-то среди зарослей журчал фонтан. Брент услышал его, разглядывая зеленый мрамор на полу.