Как истинный джентльмен - Эйлин Драйер

— Группе Дрейка, Чафф. Больше некому.

Кажется, это удовлетворило Чаффи.

Диккан встал.

— А моей жене?

— Какие сомнения? — возразил Брэкстон. — Ты же знаешь, ей можно доверять. Мне напомнить тебе, кто она? Именно она помогла нам добыть сведения о «Львах».

— Да, смелости ей не занимать, — согласился Дрейк. — Но мы не можем быть уверены в том, что она не выдаст себя. «Львы» должны поверить, что Диккан ее действительно бросил, иначе они используют ее как средство давления на мужа. Ты готов рискнуть ее жизнью, положившись на ее способность притворяться?

И даже Кит, самый верный гренадер Грейс, не мог ответить на этот вопрос утвердительно. А значит, уныло подумал Диккан, ему придется найти способ еще больше унизить ее.

— Единственная вещь, которая может быть важнее ее безопасности, — сказал Дрейк, — это безопасность страны.

— Ты должен это сделать, — внезапно добавил Чаффи. — И тем самым спасти ее. Хотя вряд ли кто из нас согласился бы оказаться на твоем месте.

И Диккан не мог с ним не согласиться.

Грейс готовилась к приему у Уайлдов, когда Диккан ворвался в ее комнату.

— Уходи, — приказал он Шредер.

Служанка сердито посмотрела на него, но повиновалась, оставив Грейс в одном корсете и сорочке.

Диккан ничего этого не замечал. Он чуть покачивался на месте, как будто у него под ногами плыл пол.

— Я только что узнал, что ты вчера ночью была на Хаф-Мун-стрит.

Грейс охватило горькое разочарование.

— Тебе сказал Кит?

— Брэкстон? Ты говорила об этом с Брэкстоном? — Диккан шагнул к ней, и его глаза грозно сверкнули, от чего по спине у Грейс побежали мурашки. — Не хочешь мне рассказать, почему ты поделилась нашими личными проблемами с Китом Брэкстоном?

Она сидела, не двигаясь, боясь, что не выдержит и выплеснет наружу всю боль. Это было бы бессмысленно и унизительно, но главное — ничего не смогло бы изменить.

— Ты мне не ответила, Грейс, — с усмешкой произнес Диккан. Он говорил немного несвязно. Он пил, удивленно подумала она. Никогда прежде Грейс не видела, чтобы Диккан Хиллиард терял самообладание.

Кроме той ночи, когда занимался с ней любовью. Но возможно, он просто не смог бы вынести ее, если бы оставался трезв.

— Что ты хочешь услышать?

На мгновение ей показалось, что она обидела его. Но вместо того чтобы уйти, он наклонился еще ближе, и его глаза снова опасно блеснули.

— Тебе понравилось смотреть, Грейс? Ты была удовлетворена увиденным?

Ей оставалось только молчать. У нее свело живот, а кулаки были так крепко сжаты, что на ладонях могла вот-вот выступить кровь. Будь она проклята, если позволит Диккану узнать о своих чувствах.

— А ты? — спросила она, не отводя взгляда.

Диккан моргнул:

— Что я?

Грейс склонила голову.

— Ты шпион?

Он приподнял бровь:

— Дорогая моя, у меня едва хватает сил на работу дипломатом. Откуда такая нелепая мысль?

— От моего дядя Доуса. Это он привел меня в тот дом.

Диккан на миг отвел глаза и грубо рассмеялся.

— Зато у него теперь есть доказательства, что я не маменькин сынок. Что именно ты видела? И слышала?

Ее сердце учащенно забилось, но Грейс не знала, был ли это страх или снова возбуждение.

— Кроме очевидного?

Ей вдруг показалось, она заметила промелькнувшую в его глазах боль. Но она исчезла так же быстро, как и появилась.

— Ты говорил о планах Веллингтона, — ответила она.

— Потому что ее брат поддерживает во Франции контакт с его кабинетом.

— А «маленькое унижение»?

Диккан вздохнул, словно Грейс утомила его.

— Простое хвастовство. Что еще?

— Как на самом деле умер Берти Эвенхем?

Этот вопрос удивил даже саму Грейс. Она увидела, что попала прямо в цель. Диккан выпрямился, и на его лице появилось удивление.

— Какое отношение имеет Берти Эвенхем ко всему этому?

Она поднялась на ноги, устав смотреть на него снизу вверх.

— Как он умер?

— Погиб на дуэли, — скучающим тоном ответил Диккан. — И ты это знаешь.

Грейс шагнула к нему.

— Неправда. Человек из министерства внутренних дел сказал, что он был застрелен в голову. И ты был рядом, когда это случилось. Это правда?

На этот раз Диккану не удалось сохранить бесстрастный вид. Его глаза потускнели. Он весь сжался, будто вновь переживая увиденное когда-то, и отвел глаза в сторону.

— Да, — хрипло ответил он. — Я был там. Я видел, как он застрелился.

Грейс вздрогнула от ужаса. Она протянула к Диккану руку, но он не видел ее.

— Почему? Зачем он это сделал?

Наконец он повернулся к ней. Впервые в жизни он показался Грейс хрупким.

— Проигрался в карты. Но я не счел нужным говорить убитой горем матери, что прежде чем поднести пистолет к голове, ее сын сказал, что не может больше жить.

Грейс прижала руки к груди, и ее пронзила невыносимая боль. Лицо Диккана снова стало спокойным. Но она знала, что под этим безмятежным фасадом бушует буря. Ей захотелось коснуться его, и она рассердилась на себя.

— Слово чести? — спросила она, пораженная.

Диккан сердито посмотрел на нее.

— Слово чести. А теперь ты наконец удовлетворена?

Грейс долго молчала. Что-то не так, но она не понимала, что именно. Она только что перенесла столько ударов, и это не могло не отразиться на ней.

— Не знаю, — сказала она наконец и удивилась сама себе.

Диккан со вздохом провел рукой по волосам.

— Что нужно, чтобы ты успокоилась? Что ты от меня хочешь?

И не успела Грейс как следует подумать, как ответ родился сам собой.

— Все то, что ты делал ночью со своей любовницей, — ответила она, дрожа от собственной дерзости. — Я хочу, чтобы ты сделал все это со мной.

Глава 15

Диккан открыл рот, но не мог произнести ни слова. Наверняка он ослышался. Грейс не могла сказать такое. Только не прагматичная, будничная, незаметная Грейс. Но она стояла перед ним, не улыбаясь, и его сердце забилось сильнее. Ему стало трудно дышать. Ему казалось, словно его швырнули прямо в прибой, и все стало с ног на голову.

— Не соизволишь объясниться? — тихо произнес он.

— У меня было время подумать, — ответила она. Ее голос был мягок, как шелк, руки свободно лежали на поясе, голова гордо поднята. — И я пришла к выводу, что воздержание слишком тяжело. Поскольку у тебя не возникает особого желания мне помочь, я решила, что имею право просить тебя об этом. Я порядочная женщина, и мне бы не хотелось обращаться к кому-то другому, чтобы удовлетворить свои вполне естественные потребности.