Сыщик - Роман Буревой

– Что это? – только и успел выдохнуть Марк.

Флакк взмахнул рукой, и гибрид цепи с многозвенными нунчаками пришел в движение. По совершенно непредсказуемой траектории. Звенья раскрывались по одному, повинуясь хлещущему движению руки. Марк бросился на пол…

– Это означает: я сдаюсь? – поинтересовался Флакк.

– Ты мог оставить меня без головы, – воскликнул Марк.

– Вряд ли. Но это действительно опасная штука. Мы тренировались с твоим отцом. Неужели ты забыл, что нужно делать…

– Я… кажется… утратил концентрацию. – Марк поморщился. Внутри было противное чувство пустоты: будто он летел на флайере, и на высоте в сотню метров у него сдох двигатель.

– Подсказки нашей памяти надо уметь использовать, – заметил Флакк. – Это банальность. Но банальность, о которой нельзя забывать ни на минуту. Попробуем еще раз?

– Идет.

Вновь звенья нунчаков стали раскрываться по одному… Внезапно Флакк сделал круговое движение кистью, и все изменилось. Последние четыре звена описали дугу и полетели горизонтально – снести Марку голову с плеч. Увернуться Корвин не успевал. Оставалось одно – перехватить. Он поднял правую руку, кисть изогнул гусем, пряча пальцы, и поймал летящие звенья так, что веревка оказалась на сгибе руки, а звенья нунчаков благополучно обернулись вокруг кисти – Марку даже ничего не понадобилось делать. Одно движение – и звенья уже летели назад, в лицо Флакку. Тот успел отпрянуть. Впрочем, длины этих звеньев все равно не хватило бы, чтобы разнести голову «опекуна». Флакк, не дожидаясь новых сюрпризов, отпустил цепь. Марк спешно отвел руку за спину, позволив звеньям нунчаков обернуться вокруг его тела.

– Три – один, – прозвучал вердикт. – Очень неплохо.

Но у Марка создалось впечатление, что Флакк ему слегка поддавался. Кроме последнего этапа. Тут он показал, на что способен в полную силу. Чтобы у новоявленного патриция не закружилась голова от успеха.

– Думаю, ты можешь отказаться от услуг Квинтилиана, – решил временный опекун.

Книга II

НУЛЬ-ПОРТАЛ ПСИХЕИ

ГЛАВА I

Космическая яхта «Клелия» была частной собственностью сенатора Флакка, дяди трибуна. Полет на таком корабле необременителен. Прекрасные генераторы гравитации, просторные помещения, высшая форма защиты от космического излучения. Два дублирующих друг друга искина. Вся команда – трибун Флакк в роли капитана и Друз – его помощником. Почти все функции выполняли автоматы.

Квинтилиан не особенно расстроился, узнав, что не будет опекать великовозрастное дитя. Впрочем, Марк с самого начала не рассчитывал на помощь учителя. Больше всего знаний Марк получил за тот месяц, что провел в больнице. Он подозревал, что кто-то намеренно управлял его снами, стараясь вложить в голову юного патриция как можно больше информации. Но сколько можно усвоить за месяц? Марк, прежде всего, делал ставку на свою удачу: похоже, из-за того, что доступ к генетической памяти у него открылся спустя двенадцать лет, мозг сам отбирал необходимую информацию, никакой специальной настройки уже не требовалось. При этом создавалась щекотливая ситуация: знания возвращались Марку лишь в определенный момент, до этого он чувствовал себя полным невеждой. Впрочем, мучиться по этому поводу он перестал очень быстро. Ничего не знает – и не надо. Напротив, теперь он с любопытством наблюдал за собственной персоной: даже интересно, что подскажут «предки» в нужный момент? Какой чертик выпрыгнет из коробочки, какой бог явится из машины?

Полет к сектору Психеи занял куда больше времени, чем перелет от Колесницы Фаэтона на Лаций. Тупиковый коридор, и этим все сказано! В то время как кольцо позволяет оседлать время.

Марк старался проводить во сне часов двенадцать-четырнадцать из стандартных суток. Потом следовал завтрак, плавно переходящий в обед, который длился до условной полуночи. Нет, нет, никакого обжорства. Легкие закуски, синтезированные белки, вино и долгие беседы. Настоящий симпозиум. Флакк даже перенастроил кресла в столовой, превратив их в ложа. Расслабляющая обстановка. Может быть, именно этого и не хватало Марку после стольких лет, проведенных под непрерывным прессом?

– Представь, что барон Фейра оказался бы в твоих руках, в твоей безраздельной власти. Только представь… Что бы делал ты тогда? – спросил как-то Флакк юного Корвина.

– Н-не знаю… – пожал плечами Марк.

Он в самом деле не знал. Весь опыт предыдущих поколений ничего не мог ему в данном случае подсказать.

– Но вряд ли ты бы мог испытывать к нему любовь? – допытывался трибун.

Любовь? Нелепо… откуда… как может раб любить господина… или может? А что если прочие невольники любили барона? Особой, рабской любовью, которая страшнее управляющего чипа?

– Говорят… рабы обожают своих господ, – это научно доказано, – поддакнул Друз.

– Но есть такие, которые ненавидят, – усмехнулся Флакк.

– Нет. Это просто особый тип любви, – рассмеялся Друз.

Вряд ли он хотел обидеть Марка. Но обидел до глубины души. Смертельно. Марк даже задохнулся на миг, как тогда, когда Флакк, сам того не желая, приказал ему не дышать.

«Это глупо, – уговаривал себя Марк. – Глупо переживать по поводу одной нелепой фразы, ненамеренно брошенной за чашей фалерна человеком, который относится к тебе дружески…»

Как заставить себя не обращать внимания на это ненамеренное оскорбление? Что подскажет ему память предков? Практически ничего. Ибо патриций никогда не сомневается в своих достоинствах. Ни одна шутка, самая дерзкая, не может его унизить, они отскакивают от него, как выстрелы из лучемета от зеркальной поверхности. Патриций выше этого. Он не чувствует… Марк, напротив, лишен аристократической брони, он ощущает каждый Удар, каждый тычок, даже слабый укол… Что делать? Ему срочно нужна броня, срочно нужна новая, особая броня…

Но он не знал, где ее взять.

– Оставим в покое барона Фейра, – предложил Марк. – Поговорим лучше о деле, что ведет нас в сектор Психеи. Флакк, расскажи, наконец, о своей сестре, ее муже… вообще все, что ты знаешь.

– Мне трудно говорить об этом. Но попробую. Итак, Эмми. Эмилия. Моя младшая сестренка. В этом году ей должно было исполниться двадцать пять. Отец почему-то решил, что сестра непременно должна получить ношу патрициев. Мать не возражала. Наша мать сохранила патрицианство и считала ношу самым большим даром. С детства Эмми не сомневалась, что ей все доступно и все подвластно. Она стремилась ко всему необычному, всему особенному… И надо же было так случиться, что судьба столкнула ее с князем Сергием. Вернее, Сергеем, как его называли на Китеже.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});