Фантастика 2006. Выпуск 2 - Сергей Лукьяненко

Буккер, как оказалось, был крепче всех. Он почти спокойно поставил стакан на землю возле костра и, повернувшись лицом к реке, произнес:

— Над рекой взлетать надо: тут и уклон, и если что — на воду мягче.

С уже знакомым шуршанием развернулись восхитительные крылья, и Буккер, слегка клонясь влево и забирая при движении в ту же сторону, побежал к речке. Через несколько шагов его крылья распрямились и, приняв на себя воздушный поток, гордо изогнулись.

— Красиво у него всегда, прям альбатрос, — объяснил Сеня.

Буккер добежал уже почти до самой воды, однако в воздух не поднялся. Сделав несколько шагов по поверхности реки, он с шумом и плеском ушел в воду, громко шлепая крыльями.

— Ну вот, и это как всегда. Прямо гусь какой-то, — Сеня, тяжело вздохнув, пошел к реке вытаскивать Буккера.

— Да ну вас, — Ивану все происходящее стало казаться безумным сном. Он сгреб Петра, водрузил себе на плечо и, подхватив сумку, затопал в сторону жилья.

— Давай его в чулан! — Анна ничуть не удивилась крылатому супругу. — А то проснется, опять к курам полезет.

— Зачем же к курам? — удивился Иван.

— Дурь его туда тянет! — зло ответила Анна. — Технику полета, говорит, изучать. Тоже, птиц нашел! Эх, ну почему ту тарелку дурацкую сюда принесло?! За что мне муки такие? Позорник, гостя не постеснялся.

— А что за тарелка? — Иван вдруг понял, что пока он тащил Петра домой, почти весь хмель выветрился.

— Так по весне было, — начала рассказывать Анна, убедившись, что супруг её лежит на кровати и не пытается убежать. Или улететь. — Зависло прямо над полем, где свеклу сахарную сеяли. Часа два висело, светило вниз таким светом, странным, в пупырышках.

— Как спеклы? — удивился Иван.

— Ну, я ж и говорю, там где свеклу сеяли. — Анна явно была незнакома со всякими терминами из лазерной физики. — Мы уже и в город звонили, чтобы ученых прислали. Никто не приехал. Потом свекла странная выросла. В клеточку. За месяц!

— Как в клеточку? — не понял Иван.

— А вот так! — Хозяйка вышла на секунду и вернулась с корнеплодом в руках. На вид он был обычный.

— И что тут в клеточку? — не понял Иван.

— А вот что! — Анна ловко рубанула ножом, лежавшим на столе, располосовав свеклу на две половинки. Внутри та была действительно в клеточку. Как шахматная доска.

— И что делать с ней — никто не знал, — вздохнула Анна. — Собрали, в кучу свалили, ну, чтобы кто хочет брал. А Буккер взял и почти всю уволок. И стал самогон гнать… Ну, вот и пошло… Сначала всю неделю перьями сорили. Теперь уже сил поубавилось, по выходным только куролесят.

— Так летать что, так и не вышло?

— Да какой летать!!! Эта гадость работать начинает, когда уже на ногах не стоят. Ироды! — Анна сердито посмотрела на дверь, из-за которой раздавался храп мужа. — Нажрался, скотина, а мне утром перья убирать! И толку-то от них — никакого! Хоть бы пух был, а то так, одни маховые. И ничто ведь паразитов не останавливает! От этой гадости на утро даже башка не болит.

— Пробовала? — Иван вдруг представил Анну с крыльями. И покраснел.

— Парамоновна пробовала, — вздохнула женщина, глядя куда-то вдаль.

— Взлетела? — Иван все надеялся.

— Ага, как же. Чуть не утонула! — Анна встрепенулась, как будто очнулась от воспоминаний.

— Чего вдруг тонула?

— Так не крылья у нее выросли, не крылья. За что бабам участь такая?

Наутро голова у Ивана болела. Он сидел на лавочке у стены дома и безучастно наблюдал за хозяйской живностью. А Петр бегал по двору свежий, как огурчик.

— Слышь, Ваня, пойдем покажу, что я приготовил! — кипел он энтузиазмом.

— А? — Иван никак не мог разделить активности Петра и мечтал сейчас только об одном — полежать в тенечке, на берегу речки. Идти и смотреть, что там сделал Петр, не хотелось. — Может, завтра?

— Ой, слушай, а я и не подумал! Тебе же после вчерашнего худо! Ах, я старый дурак! Жди!

Петр исчез из поля зрения. Вернулся минут через двадцать.

— Вот что хорошо — пиво всегда купить можно! Все-таки жить стало лучше, — радостно сообщил он, демонстрируя двухлитровую бутылку пива.

— Хреново жить. — Ивану было нерадостно. — И пить с утра — тоже хреново.

— Так пиво ведь! Это же не пить! — удивился хозяин.

— Да что ты человека мучаешь! — вмешалась в разговор Анна. — Сейчас я ему сыворотки принесу, это не твое пиво мерзкое.

— С каких пор пиво мерзкое? — совсем расстроился Петр.

Анна ушла в дом и через мгновение вернулась с большой алюминиевой кружкой, наполненной мутноватой жидкостью. Иван, не сколько от желания поправить здоровье, а просто чтобы не обижать хозяйку, выпил не слишком аппетитно пахнущее снадобье.

— Сыворотка наутро — лучшее средство, — сообщила Анна, наблюдая за реакцией.

— Точно, — согласился Иван.

Сам же при этом подумал, что, наверное, пиво пошло бы легче.

— Ну, поправляйся, — сказала хозяйка и ушла в дом.

Оттуда немедленно раздался крик — Анна ругмя ругала Петра, который, ирод, опять взялся за свое, да ещё и тащит из дому дочкино приданое.

Резко открылась входная дверь, и на крыльцо, как побитая собака, выскочил Петр.

— Вот жена моя — женщина, конечно, хорошая, хозяйственная… — стал он объяснять Ивану, — но вот нет в ней полета души. Простыни ей жалко на парашют. А муж разобьется — не жалко? Так что, пойдем, покажу?

— Ну, пойдем. Ты только объясни. Я вчера на дереве мужика видел, — вспомнил Иван. — Ну, вы говорили, что это Зосима взлететь собирался.

— А, ну да, Зосима, Зосима! — Петр сразу понял, о ком речь. — Он вчера не пришел, его баба в сарае заперла.

— Так вот, Зосима, он сидел на дереве и очень головой маялся. А Анна говорит, не бывает бодуна от вашей летной воды.

— Летная вода, говоришь? — Петр улыбнулся. — Это хорошо назвал! А Зосима-то на дерево залез, говорит, сейчас взлечу, сейчас взлечу. А стакан-то и пролил, пока лез! Все расплескал. Думал, на дереве хлопнет, а ему так никто и не смог поднести. Ну, его там и сморило. А на утро тяжко, конечно. Так что? Пойдем?

— Ну пойдем, пойдем, — согласился Иван, — покажешь, что там и как.

Петр, оказалось, взял в дорогу пиво, и, выйдя за ворота, они немедленно поправили здоровье. Ивану не хотелось делать это при Анне. Пиво помогло не в пример лучше, чем гадкая сыворотка.

Позднее утро в селе было полно пасторальных звуков. Даже тарахтение мотора вдалеке казалось естественным и вполне экологически чистым. Метров через сто улица резко расширялась. Слева был небольшой пруд, вырытый, наверное, для того, чтобы в нем могли плескаться гуси. Что они и делали. У пруда на аккуратно сложенных бревнах сидели вчерашние мужики и щурились на уже высокое солнце.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});