Исход - Игорь Пронин

— Ко мне и привез! — Капитан рассмеялся. — Тесен мир. Они и еще несколько человек не захотели уезжать, остались на базе в Северной башне Москва-сити. Белоглазов сказал, что должен поговорить с Новосибом, про предательство что-то мне рассказывал… Но мне некого больше предавать.

— Я нашел! — раздалось из глубины магазина. — Две штуки!

— Молодец, Пушкин! Ну так что — вы с нами или остаетесь? Думать некогда, вот-вот дождь начнется.

— Остаемся! — сразу сказал Толик. — Так что удачи вам в путешествии!

Капитан пожал плечами, повернулся и не оглядываясь пошел к лестнице. За ним, пятясь с автоматами наизготовку, потянулись и его люди. И тут же с улицы донеслось: «Скорее! Капли на асфальте, начинается!»

— Ты меня извини! — выкрикнул Толик, когда они скакали вниз через ступеньку. — Но не хочу я нашего майора бросать! Неправильно это, ведь без него мы бы пропали тогда в форте!

— Разберемся! — пообещал Максим.

Они выбежали на улицу. КАМАЗ уже отъехал и теперь удалялся в сторону МКАД. Падающие с неба капли становились все чаще. Надо было на что-то решаться.

— Разберемся с этим «пророком»-людоедом и заберем Лену, вместе с ее мамашей! — Максим первым побежал к окруженному рвом дому. — Пересидим дождь в их убежище, а потом решим, что делать!

Где-то сбоку мелькнула фигура мутанта, но он, кажется, их не заметил. Под усиливающимся понемногу дождем они добежали до рва, который теперь пылал, и увидели рядом с ним машину, которой прежде здесь не было.

* * *

Как оказалось, шестеро молодых мужчин тоже жили в Обители. Вот только «послушниками» их можно было назвать лишь с большой натяжкой. Новый Иеремия, взглядов которого Лена понять не могла, да и не пыталась, сквозь пальцы смотрел на мародерство, постоянное пьянство и насилие, ставя лишь одно условие: собственно в Обители вести себя потише. Банду, в которую превратились эти парни, вполне устраивало такое положение дел. Они уезжали в рейды, где «отрывались» по полной, а отдыхать приезжали в крепость Иеремии, делясь с немногочисленной общиной добычей. «Пророк» пользовался, как ни странно, определенным авторитетом у этих мародеров. Он подсказал им, как разжиться оружием, советовал, где достать боеприпасы. Вот только последний совет оказался, видимо, неудачным: из очередного рейда вернулись лишь двое, сам Юрий и Армен. Им помогли взобраться наверх, и Юрий, пока женщины занимались его раной, как мог, объяснил произошедшее.

— Иеремия, мы все сделали правильно! — сказал он, шипя от боли. — Армен, дай водки! Мы выследили небольшую группу вояк, застали их врасплох. Двое забаррикадировались в подъезде, остальных положили. Меня, правда, зацепило, и Шурика тоже, но не сильно. Мы с Арменом остались за теми двумя присматривать, а остальные пошли к автобусу — у вояк автобус был… Влезли внутрь, а там, оказывается, еще один затаился. Раненый, наверное. В общем, он подорвал себя! Мы не видели, но что еще это могло быть? А в автобусе что-то было у них… Не знаю, гранаты или мины, я не знаю! Рвануло так, что стекла в домах повылетали, нас чуть не пришибло обломками этого автобуса. И все, и нет наших ребят!

— Я ведь говорил: не пейте, когда дело делаете! — Иеремия ярости пнул дорогим мокасином стену. — Все из-за пьянки постоянной!

— Говорю же: подорвал себя вояка! Не слышишь меня? Кто мог предвидеть? — Юрий прервался, чтобы сделать несколько больших глотков водки. — Что вышло, то вышло. А мы хотели и автобус тоже взять, он был такой… Ну, приспособленный.

— Идиоты! — Иеремия, словно волк по клетке, бегал от стены к стене. «Послушницы» испуганно жались по углам. — Сейчас дожди начнутся, а куда денешься, когда и патронов-то совсем нет… Эх, идиоты!

— Слышь ты, пророк хренов! — обиделся Армен. — Сам сказал: будьте зверями, творите что хотите! Я лично твоей трепотней слабо интересуюсь, но проживу последние дни как хочу, понял? И ты мне не указ! Старухам своим лапшу на уши вешай!

— Да как ты!.. — «Пророк» подскочил к Армену и замахнулся было, но опустил руку, когда боец направил на него автомат. — Быстро теперь твои «последние дни кончатся», очень быстро! Дожди ведь вот-вот начнутся. Осень придет и никого не пощадит.

— Ладно, уж что вышло, то вышло! — прервал его Юрий. — Ну, может, по пути найдем людей еще.

Он замолчал под тяжелым взглядом Иеремии, и Лена поняла, что есть некая информация, о которой «послушницам» знать не положено. «Пророк» усилием воли заставил себя успокоиться и побарабанил по подоконнику унизанными дорогими перстнями пальцами.

— Вас хотя бы не выследили? — обернулся он спустя минуту к Юрию, допивавшему водку, пока раба Виктория накладывала шов на рану. — Была погоня?

— Нет, — пьяно замотал головой раненый. — Правда, уже на подъезде услышали мотор. Но мы успели затаиться. Тоже какие-то вояки, в камуфляже, человек пять на КАМАЗе. Они прямо в нашу сторону уехали, но мы не рискнули вдвоем сунуться. Подождали немного — и сюда.

— КАМАЗ, — задумчиво повторил Иеремия. — Ну что ж, горючего у нас и на КАМАЗ бы хватило… Делать нечего, уходите тогда к себе. Раба Наталья принесет вам поесть.

— Мясо! — хохотнул Армен и повернулся к Лене. — А я вижу, тут еще мясцо появилось, а? Как зовут, деваха?

— Тебе не надо знать, она с нами! — тут же выступила вперед Нина Андреевна. — Она не такая, как ваши грешницы! Она спасется.

— От нас? — Парень поиграл густыми бровями. — Это вряд ли… Ладно, попозже познакомимся. Пойдем отдыхать, Юра.

Он почти волоком потащил пьяного командира куда-то в их логово. Лена потерла виски. Она уже совершенно ничего не понимала. Как могли эти «отморозки» уживаться с полоумными сектантками и их странным «пророком»? Ей хотелось остаться наедине с матерью, и Лена надеялась, что вечером или ночью у них появится, наконец, возможность спокойно поговорить. Но события продолжали развиваться стремительно. Бегущее над Обителью серое облако уронило вниз первые капли, и вскоре пошел дождь.

— Вот и близится конец мукам, вот и близится спасение наше! — запричитала, крестясь, раба Светлана, низенькая старушка. — Придут звери в ад наши души тащить, и останется лишь в огонь Божий шагнуть!

— Что столпились? — Иеремия заметно нервничал. — Значит, так: раба Татьяна пусть на крышу идет, поможет готовить, там угли от дождя укрыть надо. А вы все, кроме Елены, берите бутылки и добавьте в ров бензина. Поджигать не смешите! Если будут одиночки, так справляйтесь или мне кричите. Вот же как не вовремя эти бараны напились… А ты, девушка, посиди тут. — «Пророк» передернул затвор винтовки и встал у окна. — Куда твои друзья поехали?

— Не знаю, — пожала плечами Лена, жалея, что у нее нет автомата. Сейчас она была готова выпустить в спину Иеремии всю обойму. — Зачем вы им головы заморочили? Или сами в эту чушь верите?

— Чушь? — Иеремия обернулся. — Чушь — это когда люди пытаются замыслу Божьему противостоять, вот что такое чушь! Мир зверям отдан, протри глаза и увидь сама. И ты поймешь, ты уверуешь… Расскажи мне, что ты видела. Знаешь, где у вояк склады?

— Вам зачем? Вы же спасти душу через смерть собираетесь!

— Я пастырь, моя миссия: просвещать последних людей. И обо всех душа моя болит, об упорствующих же — особенно. Послушницы мои спасутся, за них я спокоен… Идут! — Иеремия высунулся в окно и крикнул женщинам, поливавшим бензином из пластиковых бутылок мусор во рву. — Поджигайте и все сюда! Быстрее!

Лена, боясь за мать, подбежала к нему. Вдалеке, там, на перекрестке, она увидела около двух десятков мутантов. Они пока еще не чуяли людей, но Иеремия был прав: отсидеться тихо не получится. А как только мутанты поднимут вой, придут другие, и их будет куда больше. Дождь по-прежнему оставался слабым, «грибным», и вскоре огненный ров отрезал Обитель от врагов. С помощью веревочной лестницы женщины одна за другой поднимались вверх, Лена помогала им перебраться через подоконник, тревожно поглядывая на пылающую линию. Она уже видела, как умеют прыгать некоторые мутанты. Таких мог остановить только страх. Нина Петровна, вооруженная «цепом», оставалась внизу последней, когда вдруг выронила оружие и поднесла руки к горлу.

— Сходите к Юре с Арменом, а то еще уснут! — распоряжался Иеремия, ничего не замечая. — Не время отдыхать, пусть жрут и в окно поглядывают. И еще… Куда ты!

Он попытался схватить рванувшуюся через подоконник Лену, но она вырвалась. Миг спустя Лена оказалась возле упавшей на траву матери. Схватив дочь за руку, Нина Андреевна что-то силилась ей сказать, но уже не могла. Не зная что делать, Лена попыталась разорвать свитер на ее груди, но сама отлично знала, что это не поможет. Слезы градом покатились из глаз — выходит, все зря? Она встретилась с мамой лишь для того, чтобы сначала увидеть ее сумасшествие, а потом и смерть? В лицо умирающей вдруг ударила сильная струя, запахло бензином. Вскочив, Лена посмотрела вверх и увидела рабу Викторию, старательно прыскающую на подругу из пластиковой бутылки. Тут же рядом оказалась раба Наталья, тоже с бутылкой.