Эхо времен - Андрэ Нортон

Зазвучал голос на отрывистом языке, но виригу отключила его и вывела в динамики перевод на йилайлский.

Саба сразу поняла, что с йилайлским у неё возникнут сложности. Стараясь понять смысл слов, она думала о том, что это, наверное, очень древняя запись, и гадала, претерпел ли йилайлский язык за свою историю такую же эволюцию, как земные языки.

«Должен был претерпеть, — думала она, — если изменилась сама цивилизация».

Между тем йилайлы, обитавшие в Доме знаний, не удосужились осовременить комментарий — наверное, точно так же современный учитель словесности не стал бы править Шекспира или англосаксонские эпические сказания. Здешние учёные наверняка изучали древние формы языка, как изучали их учёные на Земле.

Словом, музыковед поняла далеко не все из услышанного, но по самой видеозаписи можно было судить о многом: среди прибывающих на планету кораблей были и шарообразные звездолёты лысоголовых, но неожиданно они начали прибывать в больших количествах. Замелькали кадры, на которых была запечатлена опустошительная война.

Огромные участки островов планеты превращались в безжизненные пустыни по мере того, как лысоголовые свирепо дрались со своими врагами — народом, похожим на прямоходящих черепах.

А потом появились йилайлы, оснащённые каким-то энергетическим оружием, и принялись убивать и тех, и других. Комментатор ни слова не сказал о том, что послужило поводом к войне (по крайней мере, эфиопка ничего похожего не услышала). Было достаточно и того, что они убивали всех попадавших в зону обстрела.

Но войну закончили не йилайлы. Цветистыми фразами комментатор сказал о том, что йилайлам удалось остановить уничтожение жизни, чтобы 00000 смогли превратить разрушителей в безвредных существ.

И снова быстро замелькали кадры, и стало видно, как лысоголовые превратились в морских животных и скрылись в волнах океана, а другие существа стали летающими насекомыми, которые поселились в горах — высоко, выше облаков.

Видеозапись закончилась. Саба сидела и смотрела на опустевший экран. Её разум силился постичь увиденное и услышанное — и сделать из этого выводы. Во-первых, этот странный термин — 00000. Самый лучший перевод, какой профессор могла сделать для себя, звучал так: «непередвигающееся существо». Да — в единственном числе.

Нечто — какое-то существо (одно!) — сделало так, что лысоголовые и «черепахи» посредством мутаций превратились в совершенно иные формы жизни. Наверняка это случилось на протяжении существования многих поколений; Мариам не слышала, какие цифры назвал комментатор, а может быть, слышала, но не поняла.

Но нечто — некое существо — обладало такой властью, такой способностью. И теперь это самое существо — или его потомок? — занимается изменением людей.

— Поле бродяг, — сказала рилла, — предназначено для тех, кто уничтожает жизнь. Когда таких видят йилайлы, они прекращают их жизнь, дабы не дать им снова начать разрушения.

И тут музыковед поняла, что из этого следовало: видимо, несчастный русский биолог, неожиданно вышедший из джунглей, держал в руках какой-то научный прибор, и его по ошибке приняли за готового атаковать лысоголового. Объясниться он не мог, поэтому йилайлы действовали быстро.

Все обретало смысл — хотя и выглядело странно и дико. Для других существ люди действительно казались похожими на лысоголовых. Наличие или отсутствие волос могло не казаться таким уж важным. Представители других видов могли такой мелочи и не заметить, а во всем прочем сходство было разительным. Лысоголовые были двуногими и двурукими прямоходящими гуманоидами с примерно таким же цветом кожных покровов, как у людей. Они носили одежду.

Они имели оружие.

Йилайлы вполне могли предположить, что участники предыдущей экспедиции — а также и нынешней были лысоголовыми и, несмотря на то что они говорили по-йилайлски, вели себя мирно и заявляли, что желают обрести ти(фью)ки, тем не менее они были подвергнуты ускоренной генетической обработке — в целях самозащиты.

Но причиной тому были не йилайлы, а загадочный 00000.

«Они думают, что мы — лысоголовые», — поняла Саба, медленно поднявшись с табурета.

Не слишком радостным оказалось это озарение.

«Но что нам на самом деле известно о лысоголовых?»

Её разум устремился в долгое странствие по путям логических умозаключений.

«Мы знаем, что они летали по галактике в своих футуристических шарообразных кораблях, что они обладали способностью передвигаться во времени с помощью Ворот, что они невероятно жестоки».

Из-за всего этого, а также из-за того, что лысоголовые являлись гуманоидами, кто угодно мог сделать вывод о том, что лысоголовые — не кто иные, как люди из будущего.

И сердцем, и духом женщина желала отвергнуть этот образ, она не хотела с ним мириться, но заставила себя хладнокровно оценить имеющиеся сведения. Какова была вероятность зарождения гуманоидной расы на других планетах? Стоило взглянуть на риллу или виригу — и сразу становилось ясно, что сходство возможно. Биологи утверждали, к примеру, что такие признаки, как билатеральная симметрия, и многие другие особенности земных форм жизни являются логически неизбежными в цепи эволюции.

Но Мариам не желала, чтобы человечество превратилось в лысоголовых — в таких, по крайней мере, с какими людям доводилось сталкиваться до сих пор. Но была ли картина, показанная ей, целостной? Ведь на самом деле лысоголовые могли сильно отличаться от тех странных существ, которые появились здесь и начали все крушить на своём пути — точно также, как в прошлом люди бессмысленно уничтожали людей, принадлежащих к другим народам, как сегодня они продолжали бездумно истреблять разные виды живых существ.

Какое-то время музыковед размышляла над глобальными вопросами морали и этики, а потом отбросила бесполезные размышления. Она не располагала достаточным объёмом данных. Проблему происхождения лысоголовых предстояло решить какой-нибудь другой экспедиции — каким-нибудь опытным аналитикам, располагающим временем и ресурсами, дабы они могли уделить этому вопросу столько внимания, сколько он заслуживал.

А сейчас у Сабы были заботы более неотложные, и об этих заботах она должна была срочно рассказать Эшу, а потом ей следовало подготовиться к ночной работе.

И она сказала рилле и виригу:

— Я должна отдохнуть. Благодарю вас за занятия.

Оба кивнули и вышли из зала.

Женщина вернулась к себе, взяла рацию и набрала код для связи с археологом. Он ответил через пару секунд.

— Гордон, — проговорила Мариам без всяких предисловий и в который раз порадовалась тому, что может говорить с ним вот так. — Нами управляют на клеточном уровне. Нас изменяют.

— Я знаю об этом, — ответил он. — Я могу рассказать тебе о летунах. В них превратились участники русской экспедиции.

— Я только что узнала об этом, — сказала музыковед. — Но не успела хорошенько обдумать. Вот тебе информация к размышлению: все это происходит с нами потому, что все существа, живущие на этой планете, включая и загадочное вневременное существо, считают нас лысоголовыми.

Эш помолчал, потом расхохотался, горьким и болезненным смехом. Эфиопка сразу поняла настроение Гордона, потому что и сама испытывала сходные чувства.

— Что ж, — проговорил археолог. — Очень интересно. Очень отрезвляюще, я бы сказал.

Профессор с улыбкой произнесла:

— Я так и думала, что ты вот так все воспримешь. Ну, кто первым отчитывается — я или ты?

— Давай ты, — распорядился Эш, и они по очереди рассказали друг другу обо всем, что им удалось узнать в течение дня.

Глава 27

Когда на следующее утро Эвелин наконец выбралась из пелены снов, она сразу ощутила перемену — какое-то предчувствие — ещё до того, как открыла глаза.

Это предчувствие ей понравилось.

А когда она открыла глаза, то увидела над собой знакомый круглый потолок «ячейки» нурайлского общежития и пустые закруглённые стены. Женщина повернулась на бок, прислушалась к еле слышному шуршанию матраса, с которым он елозил по полу, вдохнула запах стираного постельного белья и пыли.

«Больше этого не будет», — подумала она.

А потом Риордан поняла, с чем связано радостное предчувствие: не надо идти на работу. Теперь это стало не нужно. Очень скоро они должны были отправиться домой.

Она рассмеялась. Сегодня её не удручала ни постоянная жажда, ни вечное желание поесть белковой пищи, ни головная боль, ни нытьё в суставах. Скоро она будет дома — там, где свежая клубника и горячая ванна, где нет никакого безумия. Дома.

Тут из душевой кабинки вышел Мердок и улыбнулся в ответ на улыбку жены.

— Хороший сон? — спросил он.

— Нет. Приятное пробуждение, — ответила Эвелин и неторопливо поднялась. — Ну что, будем сворачивать этот дурацкий матрас? О Росс, я так рада, что мы летим домой. Надеюсь, Гордон уже вывел Сабу из Дома знаний, потому что… — Её прервал стук в дверь. — Откроешь, ладно? Пойду освежусь.