Истинные убеждения (СИ) - Романова Ева

— Отличные новости, доктор. Отправьте мне счет на электронную почту, как обычно.

— Конечно, Рафаэль Львович, я попрошу своего секретаря сделать это.

После формальных прощаний я сбрасываю трубку и убираю телефон в небольшое отверстие в консоли. Откидываю голову назад и закрываю глаза, расслабляясь.

В сотый раз задаю себе один и тот же вопрос: зачем я ему помогаю? Зачем помогать человеку, который, мягко говоря, подгадил тебе и твоей любимой женщине? Не было бы честным кинуть его на обочине, как он это позволил себе сделать с Лизой?

Но понимаю, что тем самым обманул бы сам себя. Я не такой как Марк, не могу просто так пройти мимо человека, который нуждается в помощи, будь он мне самым заклятым врагом. Если я могу помочь — то я всегда сделаю это.

После того отвратительного вечера, когда он поджидал нас у клуба, меня какого-то черта дернуло позвонить в больницу, в которую его отвезли. Оказалось, что парень был на грани передоза. Во второй раз за последние несколько месяцев. На мой вопрос навещали ли его родственники или хотя бы интересовались им — ответ был отрицательный. Тогда я приехал к нему сам и увидел маленького зашуганного мальчика, утыканного капельницами. Так и не сказать, что Марк младше меня почти на десять лет. Выглядел он как потерянный подросток.

Заходил в палату с уверенностью, что он меня пошлет куда подальше. Но на удивление он был открыт к разговору со мной, и мы даже поговорили по душам. Если это можно так назвать, поскольку Марк был под седативными. Самое интересное это то, что парень извинялся передо мной и просил передать его извинения Лизе. Бормотал какую-то чушь о том, что его мать являлась ему в больнице, словно видение. И что она лично объяснила ему, как нехорошо он поступает и что во всем что с ним происходит виноват только он сам.

Если это был его внутренний голос, принявший обличие покойной матери, то у меня хорошие новости — он еще не такой потерянный, каким его считают все вокруг. Даже его собственный отец.

С Вячеславом Андриановым я связался, когда вышел из палаты его сына. Тот ответил на звонок почти сразу же, видимо испугавшись, что я могу звонить на счет проданной ему доли бизнеса моего отца. На мою новость о том, что случилось с его сыном, тот лишь рассмеялся и ответил, что такой член семьи ему не нужен, вытаскивать его из дерьма он больше не собирается и что я могу оставить его в больнице, где он сейчас находится и не беспокоиться об этом.

От его слов меня передернуло. Какие бы я чувства ни испытывал по отношению к Марку, но я сразу же спроецировал эту ситуацию на себя. Я бы никогда не оставил своего сына в сложной для него ситуации, когда ему явно нужна поддержка и забота близких людей, чего бы он ни натворил.

Идея о том, чтобы отправить Марка в хороший реабилитационный центр пришла сразу же. Не успев выйти из здания, я вернулся обратно к нему в палату и предложил свой план. Марк внимательно выслушал меня, насколько мог это сделать, и согласился, пообещав, что не подведет и будет у меня вечно в долгу. Мне это не нужно, но говорить ему я этого не стал. Пусть не расслабляется.

Лизе сообщил о своем решении этим же вечером. Сначала она явно не понимала моего альтруизма, но услышав то, что сказал мне Вячеслав тут же посмотрела на эту идею с другой стороны.

«Ты знаешь, то я поддержу любое твое решение. Я не перестаю удивляться твоей доброте и то, что ты готов делать для других людей безвозмездно, когда же другие преследуют корыстные цели. Одна из причин почему я тебя люблю», — сказала она мне тогда. Самый приятные слова, которые я когда-либо слышал в своей жизни. Не потому, что они мне льстили, нет. Потому что их сказала она. Это было важнее всего.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Оставляю машину на гостевой парковке лейбла и направляюсь ко входу в здание. Лиза закончит через двадцать минут, как раз есть время, чтобы сделать то, что я хотел.

После двойного стука захожу в кабинет Стефа, который оказывается не один. На диване с гитарой сидит Никита. Кажется, у них была музыкальная сессия, потому что сам Стеф сидит за синтезатором. Мне это на руку, не придется искать каждого по отдельности.

— Творите очередные хиты? — ухмыляюсь я.

— Как всегда, — встает со стула друг и сжимает мою руку в крепком рукопожатии, — слышал ты собираешься покинуть бренную столицу?

Только Стеф мог так выразиться.

— Да, вот зашел попрощаться.

— Тихушник. Если бы Лиза не пришла ко мне — я бы, наверное, никогда не узнал, -драматизирует Стеф, — знаешь, никогда не прощу тебе того, что ты уводишь у меня хорошего специалиста, — упирает руки в бока друг и пытается грозно на меня смотреть, но его выдает еле сдерживаемая улыбка.

— А у меня лучшую подругу, — добавляет Никита, откладывая гитару.

Разворчались тут оба. В совершенно не свойственной мне собственнической манере думаю о том, что Лиза только моя и нефиг тут выпендриваться. Не надо было лишний раз заезжать к Андрианову в больницу. Видимо это передается воздушно-капельным.

— Я тут как раз, чтобы отдать вам это, — протягиваю каждому по два конверта, которые достаю из внутреннего кармана пиджака.

— Билет на самолет? — вздергивает Стеф бровью и пытается найти хоть какую-то подсказку внутри конверта.

— Это приглашения на наше с Лизой новоселье. Она ничего об этом не знает и это должно остаться сюрпризом. Поняли? — последнее стараюсь сказать как можно жёстче.

— Знал я, что ты мужик нормальный, — неожиданно заявляет Никита и встает с дивана, чтобы пожать мне руку и приобнять за плечо, — ты там береги ее, ладно? Если что, знай — я тебе зад надеру. Не поленюсь и приеду ведь!

От его слов даже Стеф рассмеялся. Но мне приятно, что у Лизы есть друзья, которые готовы защищать ее и беспокоятся о ней. Такие люди в жизни каждого человека дорогого стоят.

— Кстати о сюрпризах, — подает голос Стеф, — у нас прощальная вечеринка для Лизы сегодня запланирована. Задержитесь?

— Конечно! Еще спрашиваешь, — усмехаюсь я, — такое мы точно не пропустим.

Спустя два часа, море конфети, воздушных шариков, поливания шампанским и громких тостов, мы с Лизой едем по ночной трассе, громко подпевая Сандре, подтверждая, что она никогда не станет Марией Магдалиной.

— Вы со Стефом и Джонни договорились, как будете работать? — спрашиваю я, когда песня заканчивается.

— Да, как и прежде, когда он еще записывал треки дома: Никита будет скидывать мне их демоверсии, а я буду слушать и отправлять свои комментарии.

— Я рад, что вы смогли договориться и ты не оставишь любимое дело, — улыбаюсь я, чуть сжимая пальцы на ее колене.

Лиза чуть слышно вздыхает, накрыв мою ладонь своей, и поглаживает костяшки пальцев.

— Это конечно не то же самое, что и присутствовать в студии, но ты прав. Мне кажется, что мы оба слишком задержались в этом городе, — она поворачивается ко мне с мягкой улыбкой на губах, — хотя я рада, что тогда осталась чуть дольше, чем планировала. Ведь я встретила тебя.