Новый Михаил - Владимир Викторович Бабкин

с продолжениемРоссийское телеграфное агентство (РОСТА). 21 августа (3 сентября) 1917 года

Его Императорское Величество Государь Император Михаил Александрович и Ее Императорское Величество Государыня Императрица Мария Викторовна с Высочайшим визитом посетили главную крепость Балтийского моря Кронштадт, где приветствовали моряков-героев.

Особо отличившимся в Моонзундском сражении экипажам Государь Император вручил Михайловские (Геройские) знамена и Высочайше даровал право именования «корабль-герой». Ее Императорское Величество Мария Викторовна от имени всей России поблагодарила моряков за их героизм и подвиг во славу Отечества.

После торжественной церемонии Его Императорское Величество осмотрел захваченный в ходе Моонзундского сражения германский линкор «Гроссер Курфюрст», ныне введенный в состав русского Балтийского флота под именем «Моонзунд». Во время Высочайшего визита на линкор «Моонзунд» Его Величество ответил на вопросы российских и иностранных журналистов.

В частности, Государь император Михаил Александрович сказал: «Наши линкоры “Гангут” и “Моонзунд” являются настоящими символами преемственности славных побед русского флота на Балтике. Вся Россия верит в наш флот и в нашу армию. Честь и слава всем, кто добыл для нашего Отечества столь славную победу!»

Письмо В. И. Ульянова (Ленина) Надежде Крупской[45]

Дорогая Надюша!

Третьего дня сошли окончательно на берег. Уже не качает, а то первый день ходил, как хмельной. Пришлось даже купить здесь тросточку и вспомнить наши горные прогулки. Лизи[46] не могла себе позволить этой мужской привилегии.

В Косумели[47] получили мы вести о Федоре, Лизи плакала. Героическая, но глупая смерть за эти михайловские цацки[48]. После того ей стало плохо, теперь мутит даже в порту. Боялись, что подхватила какую-то тропическую заразу. Водил ее эти дни под ручку, вроде ей лучше. Она передает тебе привет и направляет тебе письмо с этой же оказией. После утомительного путешествия здесь сразу все так закрутилось.

Местные – типа почти южнорусского. Соломенные широкополые шляпы – сомбреро, черепичные и соломенные крыши, нищета. Босые бабы и дети. Мужики ходят в костюме вроде татрских гуралей – белые суконные штаны и такие же или цветные накидки, – полуплащи, полукуртки.

Холостой выстрел «Парижской Коммуны» наделал здесь такой переполох! Все представители местной власти сбежали, да многие иностранцы поспешили оставить порт. Пока мы стояли у Альворадо[49], испанские товарищи много ходили на берег. В Веракрусе нас уже встречали представители местного Совета – Революционной хунты. Я и товарищ Кабальеро[50] теперь входим в его Исполком – Эхекутиву, он деканом, а я ректором по юстиции. Так что почти все время занят организаций народных трибуналов и рабоче-крестьянской милиции – peona-obrera milicia. Такие у нас тут университеты.

Можно сказать, сошли мы удачно, вовремя. Североамериканцев здесь почти нет, англичан с французами, впрочем, тоже, а местные моряки и солдаты в основном революционны и с радостью встретили нас. Соглашателя Каррансу[51] с его кликой здесь не очень любят. За президента его только Германия в Европе его признает[52]. Но немецкие представители, нашедшие нас здесь, говорят, что они не будут против Коммуны. Товарищи уже наладили контакты с местными повстанцами, и завтра мы в Директиве встречаемся с лидером крестьянской армии Юга. Сапата[53] здесь чтут как местного Разина.

Урывками смог прочитать вести из Европы. Мишка Романов – наполеончик дерзкий, но пока удачливый. Надеюсь, он скоро свернет себе шею под своими тремя коронами и наши товарищи смогут взорвать это измученное войной и суворинской пропагандой освобожденческое болото.

Отправлю тебе письмо с голландским транспортом. Это надежный канал. Курьер передаст тебе письма и явки в Берне и Лозанне. Пришлось для товарищей съесть немало маисовых чернильниц[54].

Дошла до меня весточка от Анжелики[55] о том, что ты идешь на поправку. Напиши, как здоровье, как прошла операция. Пей больше молока, выходи в горы. Получишь письмо – съезди к Кларе[56]. Жаль, что у нашей итальянки в Турине не получилось[57]. Европа на этот год для нас потеряна.

Нам о многом надо поговорить. Не все доверишь письмам. Надеюсь, скоро европейский кошмар закончится и я смогу показать тебе здешнее море и горы. Знаю, что наш Новый Мир уже скоро родится в Новом Свете.

Крепко обнимаю, прошу писать и телеграфировать чаще.

Твой В. Ульянов

NB. Слушайся доктора: ешь и спи больше, тогда к весне будешь вполне работоспособна, и мы наконец сможем увидеться.

Российское телеграфное агентство (РОСТА).

21 августа (3 сентября) 1917 года

Продолжают пополняться списки героев и уточняться обстоятельства их подвига и гибели в ходе Моонзундского сражения. В «Книгу героев Моонзунда» внесены еще восемь имен:

…

5. Федор Федорович Арманд, поручик, военный летчик, сбил три германских аэроплана, геройски погиб в сражении, пожалован баронским титулом Российской империи, награжден орденом Св. Архистратига Михаила IV степени (посмертно) с досрочным производством в чин штабс-капитана. Ввиду того, что герой не оставил наследников, титул передан согласно статуту ордена Св. Архистратига Михаила его родителям.

…

Письмо Инессы Арманд Надежде Крупской[58]

Милая Наденька!

Многое мне надо сказать тебе, мой дорогой друг! Не знаю, как и доверить это письму.

Мы здесь в начале больших дел, и я вижу, как Володе тебя не хватает. Знаю, что не во всем ты согласна со мной, и есть мне в чем повиниться. Но пока тебя рядом нет, знай, я сделаю все, чтобы Володя мог всецело отдать себя нашей общей любви – революции. После смерти Феденьки все болит, и я не хочу и тебе причинять боль. Скорей бы эта проклятая война кончилась, и мы все встретились. Володя ждет и любит тебя.

Еще раз прости.

Твоя Инесса