За тебя, Родина! - Илья83

нельзя всех грести под одну гребёнку.

Пройдя пару коридоров в этом спёртом воздухе, иногда прижимаясь к стенам, чтобы пропустить носильщиков с медиками, они подошли к ничем не примечательной двери. Санитар-ефрейтор не колеблясь постучал в неё костяшками пальцев, приоткрыл и громко крикнул внутрь:

— Герр штабс-арцт, к вам оберштурмфюрер Шольке!

— Пусть войдёт! — донёсся в ответ мужской голос.

Тот посторонился и открыл дверь нараспашку, недвусмысленно приглашая войти. И Гюнтер не замедлил это сделать. В небольшой, скорее, даже тесной комнате сидел за столом широкоплечий мужчина в накинутом белом халате, под которым угадывалась полевая форма с васильковыми петлицами медицинской службы СС. На голове белая шапочка, фонендоскоп на шее, большие ладони с сильными пальцами, внимательный взгляд. Как-то сразу Шольке почувствовал что этот человек находится на своём месте, там где и должен быть.

Учитывая то что медицинское звание штабс-арцта соответствовало армейскому гауптману или гауптштурмфюреру СС Гюнтер вытянулся перед ним в стойку и поприветствовал как положено младшему по званию. Но тот досадливо нахмурился и отмахнулся, показывая что чужд всей этой субординации. Вполне вероятно, до войны этот Лейтман работал где-нибудь гражданским врачом и до сих пор не привык к скрупулёзному соблюдению устава, несмотря на ношение формы. Впрочем, так даже лучше, Шольке и сам не особо любил тянуться перед вышестоящими.

— Наконец-то я вас вижу, оберштурмфюрер! — с какой-то предвкушающей радостью хохотнул доктор Лейтман, хитро улыбаясь. — Жду вас со вчерашнего дня, между прочим!

— Я знаю, герр штабс-арцт, но командир батальона… — начал, было, объяснять Гюнтер, но главный врач «Лейбштандарта» снова отмахнулся.

— Да-да, мне передали что вы были очень заняты боем! — прервал его медик, продолжая смотреть на оберштурмфюрера с загадочным видом. — Ну ничего, в данном случае время пока ещё терпит, так что… Готовьтесь!

У Шольке удивлённо поднялись брови:

— К чему, герр штабс-арцт? — осторожно спросил он, теряясь в догадках. Поведение и слова доктора выглядели очень странными, и непонимание происходящего снова внушило ему некоторую тревогу.

— Сейчас узнаете, Шольке, сейчас узнаете… — ответил тот, кинув мимолётный взгляд на дверь.

И, словно дожидаясь этого, в неё постучали.

— Да, войдите! — громко крикнул главный врач полка.

За спиной Гюнтера послышался скрип открываемой двери, кто-то вошёл… и вскрикнул женским до боли знакомым голосом:

— Ой!

Подсознание среагировало быстрее мозга и Шольке мгновенно обернулся.

На пороге стояла она, его любимая Лаура! В своей обычной форме медсестры, халате с фартуком и шапочке, ботинках на низком каблуке, изящно заколотыми волосами. Маленький округлый ротик приоткрыт от удивления, в глазах неверие сменяется невообразимым счастьем, девушка как будто приросла к полу.

— Лаура!

— Гюнтер! — одновременно воскликнули они, и какая-то мощная сила сама бросила его навстречу любимой…

…Очнулся он, должно быть, через несколько минут, обнаружив в своих крепких объятиях такое родное тело девушки, от которой Гюнтер не смог бы отказаться ни за что в жизни. Шольке прижал её к себе, жадно вдыхая знакомый запах волос, а она уткнулась ему в грудь и тихо всхлипывала, промокая маскировочную куртку своими слезами.

Внутри оберштурмфюрера соловьём заливалась птица счастья, а сердце било как барабан, разгоняя горячую кровь по венам могучего тела, тут же забывшего про свою усталость и невзгоды. Хотелось просто стоять и не отпускать от себя Лауру, но мозг здраво напомнил что его вряд ли вызвали сюда только для того чтобы он встретился с любимой девушкой.

— Гм-гм! — деликатно напомнил о себе доктор Лейтман, по-прежнему сидя за своим столом. — Я, конечно, понимаю что такое долгожданная встреча после разлуки, но вынужден напомнить Лауре об истинной причине появления тут оберштурмфюрера Шольке.

Гюнтер опять покосился на него с изумлением, потому что не понимал о чём тот ведёт речь. А вот его девушка, видимо, кое-что знала, поскольку чуть отстранилась, посмотрела ему в глаза и покраснела. Так-так-так, интересно… Что она натворила?

— Ну что, девочка, мы ждём! — по-доброму усмехнулся штабс-арцт, сложив руки на груди и улыбаясь словно «Шрэк» из будущего мультфильма. — У нас с тобой через пятнадцать минут ещё одна операция, да и Шольке, скорее всего, нельзя здесь надолго задерживаться.

Теперь заинтригованный взгляд Гюнтера остановился на ней, словно молчаливо спрашивая любимого человека, в чём тут дело?

Покраснев ещё сильнее медсестра отступила на полшага, закрыла глаза, будто собираясь с духом, а затем произнесла слегка дрожащим голосом:

— Гюнтер… мне надо тебе кое-что сказать… — и затихла, нервно теребя подол белого фартука.

Подождав секунд пятнадцать и не дождавшись продолжения он решил приободрить её, нежно погладив по щеке и сказав:

— Я тебя внимательно слушаю, любимая.

— Уже неплохо, Лаура, молодец! — произнёс главный врач полка, наблюдавший за всей этой сценой. — Хорошо, если ты никак не можешь найти правильные слова то я скажу сам…

— Не надо, доктор Лейтман! — отчаянно вскинулась девушка, умоляюще посмотрев на него. — Я смогу! Вот прямо сейчас!

— Да что происходит, наконец⁈ — потерял терпение Шольке, переводя растерянный взгляд с Лауры на её начальника. — Мне кто-нибудь может объяснить нормально?

— Гюнтер… любимый мой… — запинаясь после каждого слова произнесла она тихим голоском, то и дело отводя взгляд: — Я… я… я беременна…

Новость буквально оглушила его, оставив впечатление как от близкой контузии тяжёлого снаряда или авиабомбы. Уши заложило, мозг пришёл в замешательство, пытаясь осознать услышанное, тело одеревенело. Шольке только и мог что смотреть на неё, не в силах даже пошевелиться.

Боже, у него будет сын!!! Его копия!!! С которым он после войны будет играть в футбол, ходить в походы, учить стрелять и драться, помогать советами в разных жизненных ситуациях… Господи, да можно найти миллион дел которые захочешь делать с родным сыном! Раньше Гюнтер не знал этого чувства, когда мужчина понимает что у него теперь есть наследник, которому можно будет передать всё чего добился сам, и теперь обнаружил что это, оказывается, чертовски приятное ощущение!

А если дочка? Тоже хорошо! Станет верной маминой помощницей, такая же красивая и добрая как сама Лаура! Восторг распирал оберштурмфюрера, тысячи бессвязных обрывков мыслей проносились в голове, не успев оформиться…

Теперь уже девушка выжидающе смотрела на него, с какой-то внутренней тревогой и… опасением? Сначала Гюнтер, будучи вне себя от радости, не понял почему и чего она опасается, но реалии двадцать первого века быстро привели его к осознанию. Вот оно что… Ну что ж, надо сразу давить