Достойны ли мы отцов и дедов (СИ) - Сергеев Станислав Сергеевич

— Задабривают, однозначно, но у нас вариантов нет, надо дружить, как оно говорится, семьями.

— Все равно нужно принять меры предосторожности, а то попытаются что-то свое навязать.

Несмотря на количество выпитого, мозги у всех работали вполне нормально, и на завтра был разработан план приведения всех наших сил в состояние повышенной боевой готовности на случай неблагоприятного развития ситуации, вероятность которого была весьма и весьма высока.

Обговорив сложившуюся ситуацию, я решил на время забыть про всё и отдохнуть. Поэтому, приняв на грудь еще пару сотен граммов живительного сорокаградусного напитка под неплохую закуску, ушел к себе в бокс. Впервые за несколько дней смог нормально поспать с супругой и ребенком, которые были рады, что блудный отец и муж хотя бы на ночь остался с ними.

К встрече со Сталиным мы готовились очень тщательно, пытаясь просчитать возможные сценарии развития ситуации. Во все наши подразделения, находящиеся в 1942 году, пошло сообщение "Тайфун-2", которое предполагало возможность захвата установки путешествия во времени силами спецвойск Советского Союза. Вся боевая техника из будущего скрытно готовилась к эвакуации, если рядом были маяки и возможность открытия "окна", либо также скрытно запускался предварительный протокол к уничтожению. Оба стратегических бомбардировщика временно встали на прикол — необходимо было провести техническое обслуживание ветеранов, так потрудившихся в этом времени, но и они готовились к подрыву. Не знаю, получил ли об этом информацию Судоплатов, который четко держал руку на пульсе, но когда мы выехали из Усадьбы, то все было как обычно. Разве что теперь мы здесь перемещались не в навороченных и насквозь простреливаемых джипах, не в громоздких, промерзаемых БТРах, а в личном "Тигре", который мне торжественно презентовал Семенов, когда мы отправили за Урал и в Сибирь два полных самолета свежих фруктов и овощей. Это было оценено, хотя, если честно, мы и не надеялись на такую отдачу, все делалось от чистого сердца. Все-таки портал в Аргентину 42-го года работал бесперебойно, и с помощью него мы были обеспечены свежими продуктами, и опасность цинги нам не грозила. Самое интересное, что теперь по бункерам всего юго-запада Украины начали гулять пластиковые контейнеры со свежезамороженными фруктами и овощами. Они стали своего рода валютой, на которую можно было много чего выменять, а слухи о портале в другой мир, находящийся в Крыму, окрепли и получили в такой форме некоторое подтверждение. Все больше и больше переселенцев шло через пропускные пункты на Чонгаре и в Красноперекопске в сторону Симферополя в надежде спастись от медленной голодной смерти.

Перед моим переходом в мир 42-го года, для визита к Сталину, вышли на связь разведгруппы, которые после улучшения погоды носились по степному Крыму в поисках остатков карательной бригады "Галичина". Их наконец-то нашли.

Практически на открытом месте стояла замершая колонна танков, бронетранспортеров и машин. Ударная волна ядерного взрыва не причинила особого вреда, и пострадавшей техники почти не было, но вот мощнейший ЭМИ сжег всю электронику, и машины за доли секунды стали просто железными гробами.

Люди пробовали что-то восстановить и запустить, но большая часть техники осталась неподвижной. Поисковики насчитали пару сотен замерзших трупов. Можно было сказать, что с националистами-карателями было покончено, и только опасность, что кто-то смог выжить и прячется в развалинах близлежащих поселков, заставляла продолжать поиски, тем более, по свидетельствам разведчиков, у многих машин было слито горючее, а у замерзших в большинстве своем изъяты все боеприпасы к стрелковому оружию. Учитывая, сколько боевиков прорвалось через Красноперекопск, можно было оценивать примерное количество ушедших от возмездия в двадцать-тридцать человек, что в наших условиях и в наши времена все равно было большой головной болью. Такой отряд, напичканный оружием, мог доставить много неприятностей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Наша колонна вышла из Усадьбы и на приличной скорости, насколько это возможно на местных дорогах, двинулась в сторону Москвы, проезжая и отмечаясь в нескольких контрольных точках. На всякий случай, в сложившейся ситуации мы заранее, аргументировав это необходимостью в проведении технического ремонта, перебросили под Москву Ми-28Н и Ми-24. Ой, чуяло мое сердце, что не все так просто, и наши недруги попытаются воспользоваться последней возможностью изменить ситуацию. Это понимал не только я, но и Судоплатов, который усилил наш конвой двумя новенькими бронетранспортерами, которые только начали выпускать в СССР для нужд РККА и войск НКВД. Эти машины очень походили на ранние советские БТР-40. Наблюдая за ними через окно, я с интересом разглядывал, как из кузовов выглядывали каски бойцов конвоя, поголовно вооруженных ППСами. Пагубный опыт перевозки бойцов в открытых полуторках, которые запросто расстреливались из любого стрелкового оружия, был учтен, и теперь люди были защищены от пуль хоть и не толстой, но все же броней.

Судоплатов ехал со мной в "Тигре", и мы вполголоса обсуждали сложившуюся обстановку. Уже кортеж продвигался по предместью Москвы, по заснеженным улицам, мимо деревянных домиков, которые своим видом наводили жуткую тоску. Витала над этим домостроем какая-то обреченность и тягучая паутина бедности и порока. Я такое видел и чувствовал, когда устраивали проверку документов в одной из общаг по улице Николая Музыки в Севастополе во время гражданской войны. Такое же щемящее чувство безнадежности и обреченности.

Странно, дома проскочили, а чувство тоски осталось. Я похлопал по ноге бойца, который, высунувшись через верхний люк, приник к крупнокалиберному "Корду", установленному на подвижный станок. Тот опустил голову, и я увидел его раскрасневшееся на морозе лицо, защищенное тактическими противоосколочными очками.

— Да, товарищ полковник.

— Миша, ты там посматривай, а то что-то на душе неспокойно.

— Понял.

У нас к таким вещам относились весьма серьезно, да и Судоплатов, услышав мою фразу, как-то подобрался.

Прошло еще десять минут, но ничего не происходило. Уже по краям дороги мелькали каменные двухэтажные здания и изредка навстречу стали попадаться машины и повозки, который сразу сторонились, пропуская столь внушительный кортеж.

С идущей впереди метрах в двухстах "эмки", с сотрудниками НКВД, передали сигнал о возникновении проблемы. И тут же была дана команда о полной боевой готовности. Машины, ощетинившиеся стволами, стали осторожно приближаться к месту затора, где из-за перевернувшейся телеги с дровами был перекрыт путь.

Прошло долгих пятнадцать минут, пока криками, матом и пинками люди в васильковых фуражках разбирали импровизированный завал, но вот путь снова свободен и колонна двинулась дальше.

— Фух… — общий вздох облегчения раздался фактически по всем машинам.

Мы проехали не более ста метров, когда по правой стороне дороги потянулся длинный каменный забор какого-то большого завода. Именно в этот момент неожиданно басовито и так знакомо откуда-то сбоку загрохотал ДШК, и я явственно увидел, как тяжелые пулеметные пули прошивают насквозь борта бронетранспортера охраны и над ним поднимается красное облако из брызг крови бойцов. Такое нечасто увидишь…

Над головой застучал "Корд" моего охранника, и по бронированному корпусу "Тигра" посыпались тяжелые стреляные гильзы. Дорога впереди была заблокирована горящим бронетранспортером, а сзади пытался маневрировать наш БТР, чтобы хоть как-то освободить дорогу и вырваться из ловушки. Десант уже давно покинул машину и, укрываясь за броней, отстреливался от многочисленного противника, который, прячась в окнах домов, на чердаках и в специально подготовленных укрытиях, расстреливал нашу колонну. Судя по звуку, тут работало только советское оружие…

Раздался сильный хлопок выстрела гранатомета, и тут же наш БТР, который своим корпусом пытался нас прикрыть, вспыхнул, разбрасывая вокруг огненные капли.