Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поскольку, каким бы пугающим не было признать себя нарушительницей норм и принципов права, Габи ни о чем не сожалела. И как бы ни нервничала, организовывая тайный побег своего «нелегального переселенца», она бы сделала это снова.
На самом деле, Габи не так уж и сильно преступила закон. Анка был настолько слаб, когда совершил переход, что нуждался в ней до тех пор, пока не восстановился — недели его выздоровления стали самыми худшими в ее жизни. По крайней мере, он знал город, имел представление, где можно прятаться, набираясь сил, в то время как полиция сбивалась с ног в поисках «сбежавшей» из храма мумии.
Все, что требовалось от нее — прокрадываться мимо солдат, чтобы принести еду и воду, которые теперь требовались его телу.
Но рисковать как-то больше Анка ей не позволил. Габи предполагала, что он отказался бы и от этой ее маленькой услуги, если бы у него был выбор. Когда пришло время уезжать, Анка отклонил ее планы относительно переправки его через границу. Он отправился собственным путем, оставив Габи грызть ногти от беспокойства до тех пор, пока в один прекрасный день не появился на ее пороге — со своими сокровищами, которые отказался оставить в храме.
И был прав. Золото и драгоценные камни принадлежали именно ему, хотя южноамериканское правительство поспорило бы с этим утверждением, если бы поймало с ними. К счастью, никто, кроме Анки, не знал об их существовании. Иначе бы власти развернули более кипучую и широкомасштабную деятельность по поиску пропавшей мумии.
А сокровища пригодились, когда их удалось сбыть на черном рынке и получить за это реальные деньги.
На них они купили ранчо в глуши штата Монтана, новую личность Анке и обеспечили себе безопасную, комфортную жизнь.
Габи до сих пор невольно поеживалась от отвращения к тому «криминалу», к которому пришлось прибегнуть, укрывая близкого ей человека, но нисколечко не сожалела, что сделала это. Определенные вещи заслуживали риска, стоили самых больших страхов.
— Ты не можешь дрожать от холода, — протяжно прошептал Анка. — Я сгораю заживо!
Габи тихонько засмеялась, оборачиваясь, чтобы посмотреть в его лицо.
Несмотря на все те месяцы, что они были вместе, ее до сих пор пронизывало волной радостного изумления от неожиданности и узнавания, когда она встречалась взглядом с его зелеными глазами.
— Вода не такая ужи горячая, — запротестовала она.
— Я горю от желания, — шепнул он, наклонив голову, чтобы коснуться губами ее ушка.
Комментарий Габи понравился, хотя она и не поверила этому. Ее живот выглядел так, словно она проглотила баскетбольный мяч или, возможно, арбуз. Если он станет еще хоть чуточку больше, то ей вовсе не придется ждать, когда все вернется к первоначальному виду естественным путем — она попросту треснет, как перезрелый арбуз.
Анка растопырил руки поверх означенной возвышенности. Когда в течение нескольких минут ничего не произошло, легонько побарабанил по натянутой коже пальцами.
— Совсем спелый, — признал он с довольным гортанным смешком.
Прежде чем Габи успела возразить, Анка, скользнув руками вверх, накрыл ладонями ее обнаженные груди, мягко массируя.
— Они тоже, — проурчал прямо в нежный изгиб шеи. — Очень сладкие дыньки, увенчанные маленькими вишенками.
Габи охватило тепло, не имеющее ничего общего с горячей ванной, которую они принимали.
— Ты, видимо, голоден, — поддразнила она.
Анка подхватил ее бедра, приподнимая и усаживая повыше.
— Да, Лунный Цветок. Голодный на тебя… всегда, — прошептал он, слегка прикусывая ее плечо.
— М-м-м, — простонала Габи. — Тогда ты должен с этим что-то сделать. Доктор говорит, что со следующей недели больше никаких шалостей.
Он хмыкнул:
— Это потому, что ей неизвестен секрет моих шалостей.
Габи повернула голову и с интересом посмотрела на него:
— Я думала, ты не испытываешь ничего, занимаясь сексом тем способом.
— С чего ты взяла? — поинтересовался он голосом, который пронизывало веселье.
Габи выпрямилась и развернулась к нему всем корпусом:
— Ты говорил.
Анка запустил пальцы в ее волосы, притягивая ближе и запечатывая ее рот горячим, сводящим с ума поцелуем. Бутон желания распустился, раскрываясь все больше, когда его пьянящий вкус охватил Габи.
— Я никогда не утверждал, что ничего не получал при этом, — прошептал Анка, легкими поцелуями покрывая ее губы между словами.
— Тогда почему?.. — Габи замолчала. Сейчас это не важно, но она каждый раз замирала от страха, вспоминая, насколько Анка был близок к смерти в тот день, когда решил ради нее воскресить свое тело, от которого отказался очень давно.
Немного отстранившись, он заглянуть ей в глаза.
— Потому что любя тебя тем единственно возможным для меня способом, я разжег в себе жажду большего — настолько, — что не увидел опасностей для тебя. Оказалось, мне недостаточно обладать только твоим разумом и душой, я желал твоего тела. И мечтал ощутить, как моя плоть сливается с твоей. Но больше всего хотел объединить наши жизненные силы.
Габи почувствовала, что ее горло сдавило от эмоций — как от любви, так и от жаркой страсти в его словах. Отняв от своей щеки его руку, она направила ее вниз по округлому животу, в котором рос их сын, к центру горячему от желания. Как только он начал дразнить ее клитор кончиком пальца, Габи зарылась руками в его влажные, рассыпанные по шее и плечам волосы.
Обычно, работая на ранчо, Анка связывал волосы в хвост на затылке, но когда они оставались вдвоем, всегда распускал, потому что знал, как ей нравится просеивать сквозь пальцы его длинные шелковистые пряди. Разумеется, в тех редких случаях, когда они выбирались в город, люди глазели на них, но Анка не замечал взглядов и Габи не беспокоилась.
Габи видела догадки в их глазах.
Мужчины думали, что он индеец или скорее — индеец испанского происхождения.
Женщины думали, как ей повезло и какая она счастливая.
Женщины правы, она счастлива с ним.
Мужчины… она пожала плечами. Создавая личность, они выбрали для него латиноамериканскую фамилию, но фактически он являлся тем, с чем никто из людей никогда не сталкивался. Да, он родом из Южной Америки. Частично индеец, однако родился задолго до завоевания испанцами Южной Америки, да как бы там ни было, Анка в любом случае являлся индейцем лишь отчасти. Остальная его часть была… просто божественной.
Примечания
1
Анх (анкх, анк) — египетский иероглиф , а также символ вечной жизни у древних египтян. Представляет собой крест, увенчанный сверху кольцом. Также известен как «ключ жизни», «ключ Нила», «бант жизни», «узел жизни», «крест с петлей», «египетский крест», «крукс ансата». «Ключ жизни» отождествлялся с богами не только у египтян. Этот крест также был известен в великой цивилизации Майя и у скандинавов (являлся символом бессмертия и ассоциировался с водой, а значит с рождением жизни).
- Фактор соблазна (СИ) - Орлан Нари - Любовно-фантастические романы
- Искра Судьбы (ЛП) - Хейл Тесса - Любовно-фантастические романы
- Искра судьбы - Тесса Хейл - Любовно-фантастические романы
- Будет по-драконьи! (СИ) - Леви Кира - Любовно-фантастические романы
- Душа некроманта (СИ) - "Бледная Сакура" - Любовно-фантастические романы
- Вайолет, созданная из шипов - Джина Чэнь - Любовно-фантастические романы
- Королева крови (СИ) - Богушева Екатерина - Любовно-фантастические романы
- Опасные приключения попаданки - Аннэт Хорол - Любовно-фантастические романы
- Отдай мне свою кровь (ЛП) - Синтия Иден - Любовно-фантастические романы
- Побег от соблазна, или Встретить Его и не узнать! (СИ) - Бурунова Елена Михайловна - Любовно-фантастические романы