Киндер-сюрприз для бывшего (СИ) - Лорен Лена

Сокрушенным поцелуем Ярослав украл мой воздух и присвоил его себе, а там и до сердца было недалеко.

Если Ярославу удастся растопить мою ледышку, то ему даже красть его не придется. Я сама вручу ему свое сердце. Ему оно и предназначалось...

Эпилог

Ярослав

Год спустя

Уткнувшись лицом в подушку, пошарил рукой рядом с собой. Постель была прохладной. Значит, она уже давным-давно проснулась, а меня не удосужилась разбудить.

Перевалился набок, прислушался.

Тишина.

Вода в ванной не бежала, но аромат геля для душа и ее молочка для тела витал в воздухе, словно она была где-то рядом.

С усилием разлепил свои намертво склеившиеся веки и обнаружил, что я совсем один в спальне.

Морозное солнце пробиралось сквозь незанавешенное окно. Оно слепило глаза, выжигая роговицу к чертовой матери.

Следом прислушался к своему телу. В нем все еще ощущалась слабость. По-прежнему кости ломило, мордень чесалась и башка трещала.

Угораздило же подхватить заразу перед самым важным событием в своей жизни.

Подкосило меня основательно. Думал, сдохну, так и не встретив у алтаря свою демонессу.

Хрена с два!

Даже будучи косым, хромым, рябым и при смерти я сделаю ее своей на законных основаниях. А уж потом со спокойным сердцем можно будет и пасть смертью храбрых.

Я посмотрел на часы, стоявшие на прикроватной тумбе. Время еще позволяло немного поваляться в кровати. Но заботливо оставленные стакан воды и таблетка антибиотика деликатно намекали мне, что сегодня я не имею возможности разлеживаться, как вчера.

Приподнялся на локте, проглотил таблетку, запил ее водой и снова рухнул на подушку. Заряда бодрости во мне было как в чучеле ленивца — ноль, но настроение находилось на подъеме.

А где, собственно, Настя и Маруся?

Наверное, наряжаются уже во всю.

Поднявшись с кровати, потянулся. В глаза бросился мой костюм, который лежал на софе и был идеально отпарен.

Развернулся, сделал шаг в сторону выхода и резко притормозил, когда разглядел перед собой чудище, уставившегося на меня из зеркала.

Мысленно заныл и выматерился на него.

— М-да уж... И глядя на это вот хлебало, Настя будет говорить "я согласна"? Ты уверен, что она ответит согласием? — оценил свое отражение по достоинству и поплелся дальше, мечтая о чашке крепкого кофе.

Сегодня у нас свадьба. Не пышное торжество, а просто роспись с последующим семейным ужином в ресторане, но сам факт того, что этот день настал, дарил мне эмоции настоящего праздника.

Целый год Настя мариновала меня. Якобы, проверяла наши отношения.

Как мне кажется, наши отношения прошли проверку еще тогда, когда я признался ей о том, что по причине лже-бесплодия поначалу не воспринимал Марусю своей дочерью.

Я признался не сразу. Мне потребовалась неделя, чтобы набраться духу и подойти к этому разговору. Все потому, что я думал, что она не поймет меня. Я боялся ее потерять. Я не мог упустить свой последней шанс. Не мог. Но и держать в себе это с каждый днем становилось все сложнее. Глядя Насте в глаза, я чувствовал себя лжецом и отъявленным эгоистом.

Восприняла она эту новость, как я и предполагал, крайне эмоционально. Что в меня только не летело в этот день: и бранные словечки, и утюг, и тарелки. Настя объявила мне бойкот, а при Марусе называла меня "дядя имбецил". Но это продлилось недолго.

Три часа — ровно столько времени я смог обойтись без нее. И это были самые тяжелые три часа за последние годы, после которых меня ждал час прощения.

Настя отыскала мне оправдание. Она всегда искала их мне, даже когда я этого не заслуживал. И я безмерно благодарен этой девушке за то, что она смогла найти в себе силы, чтобы простить меня и дать мне возможность узнать, что такое семья в лучшем ее проявлении.

Так символично совпало, что дата церемонии бракосочетания выпала именно на день всех влюбленных. Как и планировалось ранее, только годом позже. И именно в тот период, когда меня угораздило подхватить ветрянку. Это тоже, своего рода, символичная особенность наших отношений.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

К счастью, я не сдох, хотя были на то предпосылки. Период карантина еще вчера закончился. Чувствовал я себя гораздо лучше, но вот моя рожа в зеленую крапинку оставляла желать лучшего.

Заглянув в игровую, понадеялся увидеть своих девчонок внутри, но в комнате было пусто, к игрушкам сегодня никто не притрагивался даже.

Как только снизу послышался басистый смех и писк Маруси, я понял, почему моей бандитке сегодня было не до игрушек. Никакие игрушки не могут конкурировать с прабабушкой, прадедушкой и дедушкой. Маруся забывает о своих привычных развлечениях, когда у нас гостят старики. Она их обожает. Всех троих. А вот бабушку даже и не помнит, наверное. С тех пор как отец развелся с матерью, она редко навещала свою внучку. Впрочем, Марусе грех было жаловаться на недостаток внимания. Мне так тем более...

С улыбкой от уха до уха я спустился на первый этаж. Скривился, поскольку повсюду гулял тошнотворный запах кипяченого молока.

С детства его не любил, а вот Маруся, напротив, только и успевала лопать прабабушкины каши. Этим она точно пошла не в меня.

— Надо было все-таки перенести дату свадьбы, — донесся озадаченный голос отца, заставивший меня резко притормозить за углом и напрячься.

— Лев, да что ты такое говоришь? — посмеивалась бабуля по-доброму. — Все с Ярославом в порядке.

— Ага! А ничего, что у него рожа, как будто его кузнечики обосрали?

— Ну, подумаешь, немного зеленовата, — вступился дед. — Не впервой же.

— Не бзди раньше времени! Настя кое-что придумала. Не зря же она попросила нас принарядиться соответствующе.

Осмелился выглянуть из-за угла. Родственники сидели за обеденным столом. Мужчины гоняли чаи, а бабуля кормила Марусю.

И все бы ничего, если бы все они не были одеты в сплошь зеленые тона.

Это был какой-то отряд "зеленых". Главнокомандующего только среди них не было. Но я нисколько не удивился, что Настя додумалась подговорить всех без моего ведома.

Она же у меня немного... того...

Вошел в кухню вразвалочку и горло прочистил.

Первой на меня обратила внимание Маруся Ярославовна. Сразу же разулыбалась, протянула ручки и раскрыла рот, из которого на детский столик повалилась каша. Она выкрикнула приветственный клич на своем языке маленьких принцесс, а я подмигнул этой проказнице, одетой в зеленое платьице, так гармонирующее с зелеными крапинками на ее личике и ручках.

К слову, именно благодаря Марусе мое лицо, по мнению отца, "обосрали кузнечики".

— Доброе утро партии "зеленых", — во избежание ненужных вопросов сделал вид, что не подслушивал их разговор. Подошел к Марусе, чмокнул ее в макушку и потеребил за пухленькую щечку. — И тебе доброе утро, моя радость.

Отец уткнулся в кружку с чаем. Он старался вообще на меня не смотреть, дед при виде меня ехидно посмеивался в кулак, а Маша размазывала кашу по столу, слава богу не зеленую.

Бабуля тем временем уже метнулась к кофемашине. Она вручила мне чашку черного кофе, и напоследок бросила на меня взгляд такой жалостливый, словно я и впрямь был при смерти.

— А невестушка моя где? Не сбежала случайно? — спросил я, не найдя Настю поблизости.

— Марафет наводит твоя невеста, — хитро произнесла бабуля, отправляя Марусе в ротик ложку каши за "Шрека".

— Тебе тоже надо бы навести марафет, — встрял отец, пальцем обводя мое "обосранное поле". — Как ты относишься к гриму?

— Никак, — отплюнулся в раздражении. — Я че, похож на педика?

— Пе-дик! — тут же подхватила Маруся воинственно.

Бабушка недовольно цыкнула и пригрозила мне ложкой у лица.

— Попрошу при моей правнучке на выражаться!

— Хрюша! — следом исправился виновато.

— Хю-ша, хю-ша, — разошлась дочь на ругательства, копируя бабушкин жест.