Проклятые Благословением. Часть 1 (СИ) - Дичковский Андрей

Лишь через несколько минут, когда терпкий дым разлился успокаивающей волной по ее телу, а Голоса начали отдаляться куда-то в иные миры (или куда они там удалялись?), Шелиара Нирааль улеглась обратно в кровать, укуталась в одеяло, обхватила руками коленки и выдохнула с облегчением.

За окном герцогского особняка занимался рассвет.

Глава 19

«…Третьи сутки битвы начались для южан еще хуже, чем первые двое. Перед самым рассветом сельвидийские конные лучники зашли, не встретив сопротивления, в тыл обескровленным гергельярцам на дальнем левом фланге. Обстреляв огненными стрелами их обозы и палатки с ранеными, они вызвали пожары и посеяли панику, после чего, не понеся потерь, отступили на прежние позиции. Храбрые, словно пустынные львы, даньязские рыцари попробовали провернуть схожий маневр на правом фланге, атаковав один из сельвидийских станов за Иссохшей рекой, но их постигла неудача. Я был свидетелем того, как из рассветного тумана вокруг реки, будто из пустоты, появлялись копейщики эмира Набут-тан-Ниба и, окружая железных всадников, стаскивали их с коней и беспощадно добивали. Когда отряды шаугримских боевых монахов подоспели на помощь, их встретили сотни камней сельвидийских пращников. Поэтому Норгаару пришлось, скрипя сердцем, дать команду всем армиям вновь занять оборонительные позиции. Как только солнце показалось из-за вершин Дальневосточных гор, сельвидийцы перешли в размеренное наступление по всем фронтам…»

Альдан торопливо перелистнул страницу фолианта. Его глаза горели нетерпением. Он, наконец, стоял на пороге развязки самой таинственной битвы минувших веков. В этот раз школяр твердо намеревался дойти до конца, чтобы узнать истинную причину легендарной победы — пусть даже в соседней комнате начнется пожар или потоп.

«…К полудню как всем генералам-десятитысячникам, так и самому генерал-императору Норгаару стало очевидно, что шансы на победу тают, как снег в летнюю жару. Несмотря на достойные песен и баллад попытки Кирикийских Великих князей прорваться сквозь тяжелую сельвидийскую пехоту на ближнем левом фланге, приспешники султана задавливали южан численностью и уверенностью в победе. Сельвидийская лавина все ближе и ближе подбиралась к Обзорному Холму, где располагалась ставка императора, и остановить ее казалось невозможным. Но именно в тот момент, когда даже самые мужественные пришли в отчаяние, свершилось Чудо, достойное вечной памяти. Осененный, по всей видимости, божественным видением, генерал-император Норгаар неожиданно для всех отдал приказ перестроиться и, по возможности выманив сельвидийскую конницу на левый и правый ближний фланг, нанести самим конный удар по центру. Томимый любопытством, я подошел к нему и спросил: «Зачем все это?» И он ответил странной, даже по его меркам, фразой: «Теперь пришло время нам сделать невозможное». Гонцы разнесли по армиям новые приказы, и вскоре в центре поля брани начался хаос. Вступили в бой последние колесницы вождей Аккао, отвлекая на себя сельвидийских конных стрелков. Королевский полк гальтийских мечников нанес удар из центра по ближнему левому флангу, нарочно подставляя бок под смертоносную атаку сельвидийских всадников. Ценой этих жертв путь к центру оказался расчищен, и тогда под пение громогласых труб и рокот барабанов выступили вперед облаченные в тяжелые панцири кирикийские всадники, и триамнийская конница вместе с ними, и шаугримские конные копейщики…»

Сгорая от любопытства, Альдан перелистнул страницу.

«…Сошлись они на равнинах с сельвидийской тяжелой пехотой, число которой сотня сотен, и с боем прорвались сквозь ее прежде несокрушимые ряды. Гибли, один из другим, всадники Кирикии и Шаугрима, и лишь остатки триамнийской конницы добрались до Бессмертной Гвардии султана Кабуддарима А'Шаддара. Те, кто наблюдал за этой кровавой бойней с Холма, включая и меня, думали, что император от горя окончательно сошел с ума, послав на верную смерть последних боеспособных воинов. Однако уже спустя несколько минут все в корне изменилось. Гвардию султана охватила столь сильная паника, что они ринулись спасаться бегством, что тотчас же отразилось и на остальных сельвидийских армиях. Повинуясь стадному порыву, они бросали копья и ятаганы, пращи и луки, и, разворачиваясь, бежали на восток что было мочи. Причина бегства гвардейцев, с моей точки зрения, может быть только одна — каким-то невероятным образом султан Кабуддарим А'Шаддар скончался на поле боя. Но что послужило причиной? Сердечный приступ? Случайная стрела? Предатель среди его телохранителей? Что-то еще? Никто не может теперь сказать наверняка, ибо все триамнийцы, сражавшиеся с гвардейцами, полегли смертью храбрых. Некоторые очевидцы поговаривают, что султана покарали Боги, наслав на него черное облако смерти. Возможно, так оно и есть. Впрочем, в те дни народам Юга было не до выяснения причин бегства сельвидийцев. Воины ликовали и, отдав дань павшим, пировали трое суток. Сложив с себя полномочия военного императора, Норгаар обратился к выжившим со словами, что войска Юга спасло ни что иное, как их сплоченность, мужество и стойкость, проявленные в этой битве…»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Далее по тексту следовал перечень имен более-менее значимых полководцев, участвовавших в сражении. Альдан, не долго думая, завершил на этом чтение и закрыл книгу. Он испытывал двойственные чувства. С одной стороны, Эльсевий Кирикийский, очевидец и летописец того самого сражения, вроде бы как изложил, что мог, со всей возможной ясностью и полнотой, с другой… Альдана не покидало ощущение, что его где-то провели. Да и не только его. Неужели никто не попытался выяснить, как именно погиб султан? Альдан в жизни бы не поверил, что войскам Юга не удалось взять в плен ни одного гвардейца — наверняка ведь среди них было много тяжело раненых. Да и как этот Кабуддарим вообще мог погибнуть, если, по заверениям Эльсевия, до Бессмертной Гвардии, элитнейшего сельвидийского подразделения, добрались лишь жалкие остатки триамнийской конницы? От смеха, что ли? Ну, в самом деле. Очень уж странным все это выглядело. Даже по меркам истории.

Отложив на край стола седьмой том «Военных Хроник Южных Земель», Альдан бросил взгляд за окно… Демоны! Он вскочил со стула. Солнце уже исчезло за крышей главного университетского корпуса, и теперь падало где-то там к горизонту, окрашивая нижнюю часть неба в рубиново-лиловые оттенки. Надо же ему было так зачитаться. Ритуал, на котором он пообещал Герцогу присутствовать, уже наверняка начался. Альдан выругался под нос — заскочил, называется, после Библиотеки (вновь не принесшей никаких плодов относительно разгадки проблемы Шелиары) к себе на пару минуток передохнуть.

Набросив на плечи накидку, Альдан со всей скоростью, на которую только был способен, отправился в центр города.

Дорога заняла у него от силы четверть часа.

Альдан бывал на Центральном Холме дважды — во время своего Преображения и когда на первом курсе пьяному Рибану показалось отличной идеей как-то под ночь искупаться в Фонтане (правда, из-за наличия стражи осуществить задуманное бравому сердцееду оказалось не под силу). С тех пор на Холме не изменилось ровным счетом ничего. Альдан подозревал, что на нем ничего не менялось со времен обретения независимости от Гальтийской империи.

Убедив двух скучающих стражников, что он один из приглашенных, Альдан миновал решетчатую калитку у подножья Холма и после подъема по пологому, но петляющему склону ступил на вершину. Остальные три склона Холма были не столько склонами, сколько практически отвесными обрывами, каждый высотой ярдов в шестьдесят-семьдесят. Плоская вершина являлась вытянутым и при этом достаточно просторным участком земли, на котором без особых затруднений расположились четыре строения. В самом центре находился, само собой, Фонтан Преображения. Легендарное сооружение представляло собой облицованный сверкающим белым камнем широкий круглый бассейн, в середине которого находился узкий стержень, заостренный, как копье, и возвышающийся на высоту трех, а то и всех четырех человеческих ростов. Из множества крохотных дырочек на стержне в любую погоду били, уходя ввысь по дуге и ниспадая вниз, струйки воды, так что, казалось, множество небольших водопадов радужно обволакивают Фонтан.