Охота на Чупакабру - Татьяна Рябинина

Надо его покормить, - поднялась Яна, но я ее остановил:

- Давай сюда его жрачку.

Вывалил в пластиковую миску паштет из банки и встал посреди кухни так, чтобы кот видел, что у меня в руках. Он сопротивлялся до последнего, но вынужден был сдаться. Подошел и потерся о мою ногу.

- Оммаж* засчитан, - я наклонился, погладил его по башке и поставил миску на пол.

- Укротитель котов, - фыркнула Яна.

- Обращайтесь, - пожал плечами я. И подумал, что этот раунд, пожалуй, был самым простым из предстоящих. Можно сказать, разминка.

*оммаж - вассальная клятва верности сюзерену

25

Яна

Выходные прошли в угаре. Представить себе не могла, что такое возможно. Как будто наверстывали упущенное за четырнадцать лет.

И ведь я наивно считала себя прямо такой опытной в этом плане, всезнающей. Черта с два. Это была какая-то высшая лига, уровень чемпионата мира. Желание практически не спадало. Стоило только подумать, что все, на этот раз бобик точно сдох, как смотрела на Вадима, и ниже пояса снова закипало.

Губы распухли и напоминали два вареника с вишней. Грудь, бедра и всякие прочие интересные места пошли мелкой красной сыпью раздражения от усов и бороды, но я не обращала на это внимания. И что самое интересное, никаких гинекологических эксцессов. Одна моя анатомическая особенность нравилась мужчинам, но зачастую создавала определенные сложности. И теперь, при заметной разности наших… хм, потенциалов, я должна была, по идее, передвигаться как кузнечик – коленками назад. Но ничего подобного. Словно нас четко скроили друг под друга. Как говорила баба Света, хотя и совсем по другому поводу, писечка в писечку.

Засыпая, я прижималась к Вадиму всей площадью, оборачивала руками и ногами и засовывала нос под мышку. В такой концентрированной дозе запах действовал не возбуждающе, а как наркоз, поэтому отключалась мгновенно. А когда просыпалась, обнаруживала свои руки на его причиндалах. Видимо, сторожила, чтобы не украли. Впрочем, его руки тоже почему-то оказывались у меня между ног. Ну мало ли… замерзли, например.

Это было мое. Нет, не так – МОЕ. Жирным капслоком. Видимо, я поняла это еще тогда, полжизни назад. И поэтому от одной мысли, что через неделю Вадим уедет, делалось дурно. Хотя его фраза о том, что постарается принять наличие в моей жизни Алекса и Мишки, недвусмысленно намекала: он и сам намерен стать ее частью. И никаких возражений не потерпит, потому что так решил. Поймал белку и, скорее, сделает из нее чучело, чем отпустит. Хотя еще вопрос, кто кого поймал. Но если ему нравится так думать – пусть думает, не жалко.

Впрочем, намерение это вовсе не решало двух главных проблем. Алекс и Москва. Жизни в Москве я представить себе не могла. Она мне категорически не нравилась. Как Вадим будет находить общий язык с Алексом, тоже оставалось загадкой. Бориса он построил жестко и эффективно, но вряд ли такой подход сработает с подростком. Мне бы такого очень не хотелось.

Я запрещала себе об этом думать. Во-первых, переехать в Москву мне пока никто не предлагал. Во-вторых, Алекс вернется только через месяц. Нечего бежать поперед паровоза и портить себе удовольствие. Второго первого раза не будет, а сейчас все шло именно как один гигантский первый.

В воскресенье мне даже удалось поработать. Но пока проговаривала свои вопросы для интервью и отсматривала репортажи на понедельник, спиной чувствовала его присутствие. Вадим тоже занимался своими рабочими делами, и я время от времени косилась на него через плечо.

В образе Бигбосса, пусть даже лежащего на кровати в трусах, он заводил меня еще сильнее. Особенно когда звонил кому-то и разговаривал начальственным тоном. Бедная его секретарша. Это было настолько секси, что в конце концов я ушла с ноутом на кухню. Подальше от соблазна.

Мы договорились так, что по утрам я буду привозить его в академию, а после работы забирать. Быть там надо было в половине девятого, мы проснулись в шесть. И чуть не опоздали. Ну правда же, когда, едва продрав глаза, обнаруживаешь в непосредственной близости чей-то прибор, готовый к труду и обороне, грех им не воспользоваться.

- Резинок надо бы прикупить, - заметил Вадим, наполняя кормом миску Бориса.

- Что, уже кончились? – не поверила я.

- Последняя была.

- Ужас…

- И правда, - кивнул он. – Ужас. Разве можно столько трахаться?

- Нужно, - безапелляционно заявила я.

По дороге мы продолжали обмениваться такими жуткими пошлостями, что оставалось только удивляться, как удалось добраться без происшествий. Поцеловав меня с оттяжкой, Вадим вылез и побрел к входу, и я хотела уже отъехать, но тут в телефон свалилось сообщение. Прочитать не успела, потому что услышала через открытое окно торопливый цокот каблуков и женский голос:

- Вадик!

Он остановился, глядя на спешащую к нему длинноногую темноволосую девицу в платье-милитари.

- Лиля, какого черта?

Лиля?! Ну кто бы сомневался! Вот не к добру я вчера о ней вспомнила.

Они о чем-то заговорили, уже тише, и я с трудом выхватывала отдельные слова, суть которых сводилась к тому, что она прилетела на крыльях любви, а он как-то не слишком и рад. Лиля стояла ко мне спиной, Вадим в профиль, и выражение этого профиля было самое что ни на есть злое. И вместе с тем растерянное. Ну ясное дело – такая сцена у меня на глазах! Опять!

Когда эта драная коза попыталась повиснуть у него на шее, я не выдержала. Выбралась из машины и направилась к ним. И пока шла, желаний у меня было ровно три. Выдрать этой лахудре все патлы, зарядить Чупину от души по яйцам и по колену, а потом вернуться домой и выставить его чемодан на лестницу. Но надо было ехать на работу, а все остальное вряд ли имело смысл.

- Здравствуйте, Лилечка, - я включила сладкую идиотку и улыбнулась до ушей. – Как я рада вас видеть!

Она растерянно моргала, приоткрыв рот. На редкость идиотский вид. Чупакабра напоминал… чупакабру. Или мадагаскарского лемура-лори.

- Я вам так благодарна, так благодарна, Лилечка! – крепко обняв, я звонко чмокнула ее в щеку. – Если б вы не уговорили Вадика на то интервью, мы бы с ним не встретились. И он бы ко мне не приехал. Я так счастлива – и все