Память о мечте (сборник) - Ирина Озерова

Человек

Конечно, он может быть лучше, чем ты,Сотворенный тобой портрет,И скульптура, которую ты изваял,Может быть лучше, чем ты, —Может большей быть высотыИ красивей, чем оригинал.

Если ты стихи написал,Могут больше сказать они,Чем сказал бы в беседе ты.

И конечно, больше любви любойПесня, созданная тобой.

Просто ты больше, чем ты,Просто ты лучше, чем ты, —И в этом смысл красоты.

Личное

Не сон ли это? Я исчез однажды.В толпе, вдали от узнающих глазБродил по городу, в витрине каждой,Как облако, являясь каждый раз.

В толпе, совсем свободен и один,Закуривал, чтобы в дыму укрыться.Невидимый, на сотни лиц и спинМог досыта тогда я надивиться.

Но вдруг в толпе – знакомое лицо.Не сон ли это? Это я? И… мимо.Так в мире замыкается кольцо,Которое замкнуть необходимо.

Прометей в городе

Отныне Прометеи в городахЖивут, оставив на скале оковы;Среди бетонных стен забытый страхУже не должен их тревожить снова.В краю, куда не залететь орлам,Он – Прометей – себя терзает сам.

До вопроса

Мы не были в то время одиноки —Был мир живым, и все его истоки,Живым был ветер – спутник рыбака,Живой – грозы карающей рука.Живой была земля, и дождь был чист,И от него земля рождала лист.Природа трепетно передавалаСвоим животным листья и траву,Животных – доблестному человеку,А человека – матери-земле.Живыми были в позднем небе звезды,И вечность не желала скрыть чела.Неведомого мира волшебствоНе разрывали праздные вопросы.И солнце, уходя за горизонт,Приоткрывало грифельную доскуС лучистым уравнением вселенной,Фосфоресцирующим в темном мореМагическим свечением Луны.Мы поглощали тайну бытия,Пока совсем ее не понимая,И не могла ответить нам немаяПрирода, ничего не утая.И мы тогда не научились задавать вопросов.Тогда была понятна нам земля.Но были далеки учителяОт наших древних пастбищ и покосов.Мы одиноки не были, богамИ разум свой, и душу доверяя.А боги, нам и явь, и сон давая,И берегли тогда, и били нас.И снова миру открывался день,И с этим миром жили мы в согласье.Мы были счастливы.На это счастьеВопросов не обрушивалась тень.

Из венгерской поэзии

(перевод с венгерского)

Эндре Ади

(1877–1919)

Высекатель огня

Вершилось великое только тогда,Когда дерзновенно отважные смелиНе раз, а стократно отважными быть,Стократно отважными, в шрамах на теле.

Пусть славится первой отваги ожог,И сам Высекатель Огня непреклонный,В огне незнакомом он смог разглядетьПотребность насущную дани законной.

Как Бог бескорыстный, он мерз на снегу,Спокойно нелегкую дань принимая,И ныне, и присно во всех храбрецахКипит его кровь, на борьбу поднимая.

И мир этот отдан в наследство не тем,Кто тянется истово к дряни вчерашней,Отважный – достойнее всех человек,Достойней его – только тот, кто отважней.

Тому, кто пытается мир изменить,От шквала Истории шкуру не пряча,Отважный, как Бог, Высекатель Огня —Предтечею был. И не будет иначе!

Проклятие равнодушия

Недель томительный уходит строй,Как будто от больничной вони пятясь.Жизнь не была еще такой больной —Бредет и, кажется, в грязи споткнется,Не в силах выйти к чистому колодцу.

И прежде не завидной жизнь была,Но были очистительные грозы,И храбрецов несправедливость жгла,Теперь так много равнодушных стало,И безнадежность восторжествовала.

Что Равнодушье? Кажется, пустяк.Но мягкие оно сплетает пальцы,Чтобы не сжался яростный кулак,Идите же сюда, чтоб все мы вместеПовергли Равнодушье, как бесчестье.

Да, храбрость нынче нам нужна как честь.О, разве это жизнь?! Так крикнем громко,Что слово «Будет» лучше слова «Есть»!И, если накалим мы наши души,Не одержать победы Равнодушью!

Из словацкой поэзии

(перевод со словацкого)

Франя Краль

(1903–1955)

«Пора бы крикнуть…»

Пора бы крикнуть,что конец настал —терпенье прорвало плотину снисхожденья,и горечь слова в горле запеклась.Бой не окончен.Стих мечом разящимостанется, пока из темнотына солнце снова выползают змеи.Мне слышен их фашиствующий шепот.Вновь жертвы выбирают для себяи помогают за свое спасеньепредателям кормушки охранять.На братские могилы брызжут ядомперед глазами вдов, калек, сирот.Они вопят о праве на свободу,они о демократии шумят.Но мы на крылья их фальшивых мельницводы из рек народных не дадим.Пора бы крикнуть,что конец настал,терпение теперь нетерпеливо.Стихи должны фанфарами трубить,пора сорвать наряды маскарадас мундиров черных, взятых напрокат,чтобы навек была неколебиматвердыня нашей правды трудовой.

«Отрадно видеть юности цветенье…»

Отрадно видеть юности цветеньеглазам, видавшим кровь и грязь.Цветут цветы – живое воплощеньемечты, которая сбылась.

Отрадно слышать переливы смехаумом, оглохшим от пальбы.Ведь этот новый, звонкий смех – как эхомоей свершившейся судьбы.

Отрадно ощутить чужую нежностьруке, сжимавшей злой металл.Ведь юность этой ласки – неизбежность,в ней все сбылось, о чем мечтал.

Февраль, 1948

Немыслимо остановить,немыслимо прервать,немыслимо податься вспять —все смоет паводок кровавый,чтобы страданье искупить,мы платим жизнями и славой.

Тот, кто не понял, – прочь с пути,нам не мешай вперед идти,кто против нас – тот должен пасть.

В нас – жизни вечное теченьеи правда самоотреченья,мы сами – будущего часть.

Ян Роб Поничан

(род. 1902 г.)

Свет

Ах, свет! Где был ты, пропадая?Смотрю вокруг – не угадаю…Что изменилось в мире этом?Вновь улица лучится светом.

Огни вечерние, откудаЯвились вы опять, как чудо?Все так знакомо мне… Но краскиКак в новой самой яркой сказке.

И вдруг – гармошка. Словно весь яПронизан светом русской песни.Из тишины возникли звуки —Родился ритм в сердечном стуке.

Весенняя рапсодия

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});