переКРЕСТок одиночества 2 - Руслан Алексеевич Михайлов

знаешь про Столп?

— Внутри него что-то страшное. Что-то пойманное и силой удерживаемое.

— Образован…

— Охотник! Я годы летал! И годы торчу на этом снежном взгорке! Встречаю порой людишек. Беседую.

— Понятно. Нам надо обменяться знаниями.

— Побеседовать за кружкой чая или кофе ты хотел сказать? Или чего покрепче… хотя мои запасы алкоголя подошли к концу. Последнее пьем.

— Алкоголь у тебя будет, Андрей. В подарок от меня. Могу помочь с обменом чего-нибудь на что-нибудь. Короче — буду рад наладить с тобой деловые и дружеские отношения. И застолбить за собой возможность иногда здесь ночевать.

— Обговорим — кивнул Андрей — Так что там было про цену? Гниды они! А ты говоришь про цену какую-то…

— Их мир на грани. Балансирует и балансирует. Ни туда — ни сюда. Представляешь какого так жить? Какого детей рожать? Ты бы зачал ребенка, знай, что в любой момент чудовище может вырваться из плена и разнести планету на куски?

— Да уж… — крякнул Апостол.

— Но жить как-то надо. Сами они, похоже, здесь находиться не могут — в непосредственной близости от Столпа. Поэтому нашли другой способ, совершили очередной прорыв в технологиях — начали таскать сюда людишек из других миров.

Услышав про «другие миры» Андрей и ухом не повел, показав свою осведомленность. Но это ожидаемо. Он был узником долгие годы, он встречался на стыковках с другими сидельцами.

— Вот и подумай, Андрей — продолжил я — Только подумай без привязанностей личных, попробуй убрать обиду за похищение, за почти загубленную жизнь. Подумай — стоит ли спасение целого разумного мира жертвы в… да предположим пятидесяти тысяч людей с планеты Земля, причем взятых не разом, а так — по десять-пятнадцать человек в месяц, скажем. Насколько это сильная потеря для нашего мира?

— Да пошли они нахрен со своей планетой! — Андрей ударил кулаком по столу — У меня там жена осталась, дети! Ты знаешь, чего я больше всего боюсь?

— Что они про тебя хреново думают?

— Именно! Муж ушел в библиотеку — и не вернулся! Само собой сначала перепугаются, скажут — пропал, ранен, погиб. Начнут обзванивать больницы и морги. А затем, спустя месяц другой — придет в головы их мыслишка поганая! Что папа их попросту бросил! А еще эта моя мечта клятая, которой я не скрывал — про Север и желание туда попасть. Они так и решат — мы папе надоели, и он отправился на Север, наслаждаться свободной жизнью! Вот что меня гложет! Дай мне шанс домой письмишко передать — не бросил я вас! Люблю! — и я многое этим тварям прощу. Но ведь я так и сдохну тут, а домой весточки передать не смогу! Так и помру с клеймом предателя! А ты говоришь — зависит от цены. Цена высока, Охотник! Слишком высока! По твоим словам, у тебя семьи не было. Не сложилось.

— Не сложилось.

— Тебе и переживать не о ком. Ты один. И ты еще молод! Поэтому можешь позволить себе кого-то простить и понять. А я — нет! Я доживаю свой век в снежном холме! Уф…

— Будь ты властелином нашего мира — президентом там всепланетным или еще кем… и будь у тебя шанс спасти свой мир за счет пятидесяти тысяч жизней с другого давным-давно перенаселенного мира… ты бы воспользовался этим шансом?

— Да что ты прицепился…

— Так что?

— Да само собой! Своя рубаха ближе к телу. Сколько у нас там миллиардов людишек материки топчет и океаны мутит?

— Прямо много — улыбнулся — Почти восемь миллиардов нас уже. Так что когда топаем — материки трясутся, а океаны выходят из берегов.

— Восемь миллиардов — покачал головой Апостол — Да уж… расплодились… там хоть уединение осталось?

— В некоторых странах давно уже нет.

— Ну… если с этой стороны глянуть — пропажу пятидесяти тысяч людей и не заметит никто. Так… мелкие семейные трагедии, заливающаяся слезами очередная престарелая мать воющая в отделении милиции… Мелочи, короче. Хотя вряд ли так мало сюда наших притащило. Думаю, цифры поболее будут.

— Пусть двести тысяч — пожал я плечами — Пусть миллион.

— Миллион… ты так легко чужие жизни отмеряешь…

— В бессмысленных порой войнах мы потеряли куда больше — напомнил я — А тут все же великая цель…

— Ага. Принудительно навязанная — дергай рычаги или сдохни. Стреляй — или живи на хлебе и воде. Прямо великая млять цель! Повторюсь, Охотник — ты молод. Жизнь впереди. Будь ты восьмидесятилетним стариком, ждущим своего близкого уж совсем смертного часа… ты бы о великих целях не думал. Ты бы размышлял, где раздобыть еще чуток аспирина, бинтов, лекарств для вечно ноющих суставов. А ты мне про великие цели талдычишь… да! Признаю, что даже миллион взрослых жизней — невеликая цена за спасение целого мира! Вот только похоже, что мир их уже спасен?

— Нет. Тут полная мать его заиндевелая стагнация. Ледяной тупик.

— Вот! Ледяной чертов тупик! И спасают они его не за свой счет — за наш! Мы рабы!

— Они платят — уверенно ответил я — Уверен в том, что они платят и очень высокую цену. Тут все не так просто, Андрей. Оглянись — мы в ледяной клоаке. Тут все выглядит… заброшенным. Будь иначе — тебе бы не позволили тут прижиться в упавшем кресте. Давно бы усыпили, перетащили на новый крест и велели бы дальше дергать за рычаги. Так что…

— Да плевать! Слушай… вот подумай и честно ответь — собери тот мужичонка неприметный толпу скажем в двадцать тысяч наших рыл, докажи им что он с другого мира, опиши ситуацию, скажи, что с концами, посули кормежку сытную и в конце спроси — найдутся придурки желающие вкусить такой жизни безвозвратно? Вот как думаешь — найдутся?

— Да. И их будет немало. А если его выступление пробежится по всемирной сети разок — желающих будет огромное количество. Поразительно, но живущие сытной спокойной жизнью люди готовы все бросить ради смертельного приключения — например, полета на Марс в один конец.

— Вот! И похищать никого не надо! Ого… полета на Марс? Слетали уже?

— Да вроде нет пока. Но собираются. И добровольцев рискнуть всем включая жизнь очень много. Люди… удивительны…

— Ясно… Вот ты сам и ответил! Зачем похищать?! Да мало ли стран, где люди в день даже куска хлеба не получают! Гарантируй тому же индийцу нищему денежное вознаграждение для его семьи, что тут остается, а ему самому сытный ежедневный паек — да он с радостью не сорок, а пятьдесят лет за рычаги