Великая Охота - Роберт Джордан

Горничная в ливрее укладывала платья в обитый кожей дорожный сундук, а Эгвейн взирала на это по-прежнему немного стесняясь, даже после месяца, когда кто-то делал за нее то, с чем она без труда справилась бы сама. Такие красивые платья, все — подарки Леди Амалисы, как и то серое шелковое платье для верховой езды, которое она сейчас носила, хотя оно было простым, всего с несколькими цветками утренних звезд, вышитыми на груди. Многие из подаренных платьев отличались куда более щедрой отделкой. Любое из них затмило бы все на Дне Солнца или в Бэл Тайн. Девушка вздохнула, вспомнив, что в следующий День Солнца она будет не в Эмондовом Лугу, а в Тар Валоне. Судя по тому немногому, что рассказала ей о подготовке послушниц Морейн — на самом деле почти что ничего, — вряд ли повезет быть дома на Бэл Тайн весной или даже на следующий за ним День Солнца. В комнату всунула голову Найнив:

— Ты готова? — Она вошла в комнату. — Скоро нам пора спускаться во двор.

Она тоже была одета в платье для верховой езды — голубого шелка с красными цветками любовных узелков на лифе. Еще один подарок Леди Амалисы.

— Почти готова, Найнив. Я почти жалею, что нужно уезжать. Едва ли в Тар Валоне нам представится случай носить эти прекрасные платья, что подарила Леди Амалиса. — Она отрывисто рассмеялась. — Однако, Мудрая, тогда не надо будет все время оглядываться через плечо, когда принимаешь ванну. Об этом я скучать вряд ли буду.

— Куда лучше принимать ванну в одиночку, — с живостью откликнулась Найнив. Лицо ее не дрогнуло, но чуть погодя щеки у нее заалели.

Эгвейн улыбнулась. Она думает о Лане. Так странно думать о Найнив, Мудрой, которая влюблена. Она не считала, что разумно говорить о Найнив таким вот образом, но в последнее время Мудрая иногда вела себя так же странно, как и любая девушка, страстно влюбившаяся в мужчину. И причем в такого, кому недостает здравого смысла, чтобы быть достойным ее. Она любит его, и я вижу, что и он ее любит, так почему он не имеет достаточно здравого смысла, чтобы громко сказать об этом?

— Я думаю, тебе больше не нужно называть меня Мудрой, — вдруг сказала Найнив.

Эгвейн заморгала. Вообще-то Найнив никогда и не требовала от нее подобного обращения, разве что когда сердилась, или для проформы, когда требовалось, но это… это что-то новенькое…

— Почему же?

— Теперь ты женщина, — Найнив посмотрела на ее незаплетенные волосы, и Эгвейн с трудом подавила импульс поспешно скрутить из них подобие косы. Айз Седай носили прически какие им хотелось, но собственные распущенные волосы стали для Эгвейн символом начала новой жизни.

— Ты женщина, — твердо повторила Найнив. — Мы — две женщины, далеко от Эмондова Луга, и до него будет еще дальше, пока мы не вернемся домой. Будет лучше, если ты станешь называть меня просто Найнив.

— Мы вернемся домой, Найнив. Обязательно вернемся.

— Не старайся утешать Мудрую, девочка, — мрачным голосом заметила Найнив, но улыбнулась.

Раздался стук в дверь, но прежде чем Эгвейн успела ее открыть, в комнату вошла Нисура, на лице — смятение.

— Эгвейн, один из ваших молодых людей пытается пройти на женскую половину. — Судя по голосу, она была шокирована до глубины души. — Да еще с мечом. Только потому, что так ему позволила пройти Амерлин… Лорду Ранду следовало бы быть аккуратнее. Он там всех переполошил. Эгвейн, ты должна поговорить с ним.

— Лорд Ранд, — фыркнула Найнив. — Этот мальчишка перерос свои штаны. Вот доберусь до него, я ему такого лорда покажу!

Эгвейн положила ладонь на руку Найнив:

— Позволь мне поговорить с ним, Найнив. Наедине.

— О-о, очень хорошо. Лучшие из мужчин ненамного лучше прирученного котенка. — Найнив помолчала, потом вполголоса, для себя, добавила: — Но тогда лучшие из них стоят хлопот, чтобы их приручить.

Эгвейн, выходя за Нисурой в коридор, покачала головой. Еще полгода назад Найнив ни за что и никогда не сказала бы последнюю фразу. Но она никогда не приручит, как котенка, Лана. Мысли ее вернулись к Ранду. Всех переполошил, он?

— Приручать его? — пробормотала Эгвейн. — Если он к этому возрасту не научился себя вести как следует, я с него живьем шкуру спущу.

— Иногда именно этого они и заслуживают, — сказала Нисура, быстро шагая впереди. — Мужчины всегда воспитаны лишь наполовину, до тех пор пока не женятся. — Она искоса взглянула на Эгвейн. — Вы намерены выйти замуж за Лорда Ранда? Я не хотела бы вмешиваться не в свое дело, но вы собираетесь в Белую Башню, а Айз Седай редко выходят замуж — как я слышала, почти никто из них, кроме некоторых из Зеленой Айя, и их очень немного, — и…

До остального Эгвейн могла додуматься и сама. На женской половине она слышала всякие пересуды и разговоры о подходящей жене для Ранда. Поначалу они вызывали у нее уколы ревности и гнев. Чуть ли не с детства его сулили ей в мужья. Но она собиралась стать Айз Седай, а он был тем, кем был. Мужчиной, способным направлять Силу. Она могла бы выйти за него замуж. И смотреть, как он сходит с ума, смотреть, как он умирает. Единственный способ избежать такого исхода — укротить его. Я не могу сделать этого для него. Не могу!

— Я не знаю, — с печалью сказала она.

Нисура кивнула:

— Никто не станет браконьерствовать в ваших угодьях, но вы собираетесь в Башню, а он будет хорошим мужем. Когда его должным образом воспитают. Вот и он.

У дверей на женскую половину, с этой стороны и в коридоре, толпились женщины, все следили за тремя мужчинами, стоящими у порога. Ранд, пояс с мечом поверх красной куртки, напротив него — Агельмар и Каджин. Ни у того, ни у другого мечей не было: даже после случившегося ночью здесь все же — женская половина. Эгвейн остановилась чуть поодаль.

— Тебе понятно, почему ты не можешь пройти? — говорил Агельмар. — Я знаю, что в Андоре все по-другому, но тебе понятно?

— Я не пытаюсь пройти, — Ранд будто объяснял все это уже не в первый раз. — Я сказал Леди Нисуре, что хочу видеть Эгвейн, а она ответила, что Эгвейн занята и мне нужно обождать. Все, что я сделал, — это покричал ей от двери. Я не собирался входить. Можно подумать, я назвал Темного, так они все на меня накинулись.

— У женщин — свои обычаи, — сказал Каджин. Для шайнарца он был высок, ростом почти с Ранда, долговязый, с желтоватым лицом, а чуб его был черен как смоль. — Для женской половины они приняли свои правила, и нам приходится мириться с ними, пусть даже те и глупы. — От последних слов вздернулась не одна бровь, и он торопливо откашлялся. — Нужно передать послание, если хотите поговорить с кем-то из женщин, но его передадут, когда они сами выберут время, и, пока этого не произойдет, нужно ждать. Таков наш обычай.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});