Тамерлан - Издательство Гураш

Если слуга, опасный для противной стороны во время действия, разрывает цепи дружбы по наущению врагов своего господина, если, забыв законы соли, власть и подчинение, он старается низвергнуть своего князя, - я строго запрещаю его принимать; судьба, куда бы он ни скрылся, воздаст ему наказание (смерть) за его неверность.

Подданный, который оставляет своего господина в опасности и ищет дружбы других, не заслуживает никакого доверия; однако, если многочисленные заслуги позволяют рассчитывать на его верность, то его услугами можно пользоваться во всякое время, кроме военного. Ему следует оказывать величайшее внимание.

Визирь или подданный, который в видах политики или с предвзятою целью поддерживает близкие отношения с врагами, который под прикрытием этой дружбы вернее действует на пользу своего господина, достоин стать наряду самых умных друзей или рабов. Но раб, который изменяет своему господину и продает его, должен считаться врагом.

Нужно остерегаться давать веру клевете, распространяемой против слуги, который поднимал оружие и выиграл сражение, или забывать добро, которое он сделал. Каждую услугу нужно ценить в десять раз больше, чем она стоит, и в интересах власти возвышать подобного раба, чтобы внушить другим такое же рвение и такое же усердие. Если целый полк или только начальник оставляет всё, чтоб передаться врагу, то ему не должно давать никакого места в армии. Так, когда начальники армии Кеша оставили меня, чтоб соединиться с Хаджи-Берласом, я не оказывал им больше никакого доверия.

Всякий начальник, который изменой предает вверенную ему область врагу, подлежит смерти, но тот, кто сохранит свою часть, должен быть осыпан наградами.

Офицер, верность которого непоколебима в минуту неудачи, среди всех случайностей, поистине достоин имени брата. Та я не забыл этого правила, видел дезертировавшими начальников армии Кеша. Исключая эмира Яку-Берласа, никого не осталось возле меня, чтобы разделить мою участь. Я смотрел на верного берласа, как на брата и товарища по счастью; я дал ему звание главнокомандующего с управлением областями Хиссара и Балха.

Правила обращения с врагами и друзьями

После завоевания Турана, когда утвердился в Самарканде на верху могущества, я не хотел делать более различия между своими врагами и своими друзьями. Эмиры Бадахшана, некоторые начальники племен тюркских и иноземных, которые тайно или с оружием в руках вредили мне, пришли в уныние, помня свое прежнее поведение, но отдавшись на мое произволение, они были смущены моим великодушием и благодеяниями. Я расточал милости и награды всем тем, которых я огорчил; путем почестей и чинов я старался их утешить.

Я предал проклятию эмиров Зельтуза и Зиттеха. Они возвели на трон Набул-Шаха, потомка Чингисхана, и присягнули ему не верность и преданность. При вести о моем возвращении эти изменники, поправ самые священные обязанности, зарезали несчастного хана в надежде на мое благоволение.

Завистник, являвшийся с намерением погубить меня, встречал с моей стороны столько знаков расположения, что, расстроенный моими щедротами, покрывался потом смущения.

Если друг испытанной верности искал у меня помощи, я не затруднялся помогать ему вещами и деньгами, потому что смотрел на него, как на товарища по счастью.

Опыт научил меня, что только тот испытанный друг, кто никогда не оскорбляется, кто считает своими врагами врагов своего друга и кто в случае надобности охотно жертвует своею жизнью. Такова преданность многих моих офицеров, за то и они не могли жаловаться на мою скупость.

Опыт убедил меня также, что благоразумные враги лучше безрассудных друзей. Эмир Хусейн, внук Джархана, принадлежал к числу этих последних. Того, что он сделал мне по дружбе, враг не сделал бы в припадке ненависти.

Эмир Кодадат говорил мне: «Береги твоего врага, как жемчужину или алмаз, но если ты найдешь камень, сотри его так, чтобы не осталось и признаков». Он же прибавил: «Когда враг сдается и просит твоего покровительства, пощади его и оказывай ему благоволение». Поэтому-то я и милостиво принял Тохтамыша, который искал у меня убежища. Если враг, употребив во зло оказанную ему услугу, возобновляет неприязнь, пусть его судит Всевышний!

Истинный друг не злобствует на своего друга или по крайней мере охотно принимает его извинения.

Правила о порядке заседания в Совете

Я повелел, чтобы мои сыновья, мои внуки и мои родственники, смотря по чину, занимали места вокруг трона, как кольцо вокруг луны.

Потомки пророка, судьи, ученые, теологи, старцы, вельможи и знать помещались направо.

Главнокомандующий, генералы (ханы), князья, начальники, эмиры десятитысячных и меньших общин, минбаши, узбаши и унбаши, соблюдая старшинство, садились налево.

Председателю Совета и визирям места - против трона; вельможи и начальники областей образовывали второй ряд, позади их.

Избранные воины, получившие титул храбрых, и другие храбрые бойцы должны были садиться позади трона направо; начальники лёгкой кавалерии занимали второе место налево.

Я приказал, чтобы полковник авангарда помещался против трона; начальники над приставами занимали пост у входа в палату трона; наконец, лица, ищущие правосудия, могли размещаться и налево.

Простые солдаты и придворные слуги, раз поставленные на место, не смели выходить из рядов.

Четыре церемониймейстера, стоявшие еаправо и налево, позади и впереди трона, наблюдали за порядком собрания. Когда все присутствующие были на своих местах, приказывал подавать народу тысячу блюд различных кушаний и тысячу хлебов. В моем частном Совете подавалась также тысяча блюд из которых пятьсот я отсылал эмирам орд и полковникам, назначая их каждому поименно.

Постановления, которыми нужно руководствоваться при завоевании государств

Когда государство становится добычей тирании, насилий и жестокостей, тогда долг каждого государя, верного законам правосудия, употребить все усилия для искоренения этих бичей, вторгаясь в страну. Всевышний сам вырвет такое государство из рук притеснителя и подчинит его этому государю. Такая-то любовь к правосудию внушила мне мысль освободить Трансоксанию от грабежей узбеков.

Если в каком-нибудь государстве замечается упадок веры, пренебрежение к чудным делам Всевышнего или оскорбление Его избранных слуг, тогда государь-завоеватель обязан вторгнуться в это государство для восстановления там веры и закона Магомета. Он твердо может рассчитывать на помощь Пророка.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});