Кукла. Прошлое, которого не было - Stashe

Мы снова оказались в джунглях. По крайней мере, так казалось на первый взгляд. Я испуганно посмотрела Ингирит, ведь на мне уже не было респиратора, но она легонько покачала головой и усилила ощущение безопасности. Каким образом древняя (а я совершенно уверилась в этом факте) кукла сумела разблокировать мое «шестое» чувство, дающее возможность столь полно воспринимать эмоциональное состояние других? Зачем зло дразнила меня, позволяя немым зрителем окунуться в подлинный мир кукол, если позже намеривалась изгнать?

Ингирит шла на полшага — шаг впереди, а Алиса наравне со мной. Из любопытства, я мысленно потянулась к ней и сразу же ощутила темную, иссушающую печаль. Если раньше безупречные куклы выглядели равнодушно чужими, то теперь я снова сомневалась, такие ли мы разные?

Меня окружали миражи…

Даже местность, которую я приняла за лес, оказалась обманкой. На самом деле здесь и было их сердце, их колыбель. Город, слившийся воедино с природой Капао, существующий в многолетнем симбиозе с ней. Один или один из многих, не знаю.

Его дикое величие покоряло. И что за технологии куклы использовали при его строительстве или, правильнее сказать, при выращивании? Настоящее биомеханическое чудо. Гроздья зданий переливались на солнце полупрозрачными пузырями; гибкие сплетения хрустальных трубок шпилей и прозрачных окон переходов простирались на сотни метров; кристаллы оснований башен, вросшие в землю, органично сливались с флорой Капао, а над головой эти диковинные сооружения венчались ракушками разноцветных крыш. Тоннели из волокон и коридоры из искусственных лоз, сияющие многочисленными гранями наросты и нежные, трепещущие паутинные листья. Гигантские стебли срастались с полупрозрачными конструкциями, и порой, было неясно, что возникало перед глазами — цветок с Капао или искусная подделка на него. Я видела вьюнки, ползущие вверх по опорам стволов и увенчанные бутонами черных роз, размером с человеческую голову, не меньше, и поляны, изумляющие неистовой окраской растений, с мясистыми, пупырчатыми листьями; мелко подрагивающими, сворачивающимися в толстые спирали, стоило лишь наступить на землю в опасной близости от них. Алые, сиреневые, розовые и бледно желтые шары, пушистыми гроздьями облепляли ороговевшие пластины деревьев, с которых на жгутах спускались темно-синие звездочки редких листьев и соцветья, скорее похожие на клочковатую вату, нежели цветы.

Ингирит охотно просвещала меня, описывая растения, их свойства и опасность для мороков или людей. Большинство местных деревьев, плесени, мха, цветов и трав для человека были смертельно ядовиты. А вот морокам нанести значительный ущерб могли лишь некоторые из них, в основном, как отметила Ингирит, по неосторожности или глупости самой куклы. Она подчеркнула, что мир Капао прекрасен и гармоничен именно таким, какой есть, и настоящее варварство со стороны людей пытаться его изменять, подламывая под себя природу.

К моменту кульминации ее речи, мы дошли до одного из необычных пузырчатых домов:

— У Капао дикий и вольный нрав. Поэтому, планета так подходит нам. Для людей здесь все было кончено, еще не начавшись, — сказала Ингирит, останавливаясь перед ним, похожим на улей, слепленный из множества шаров с неоднородной, грубой фактурой, каждый примерно в метр диаметром. Здание прекрасно вписывалось в пестрые джунгли, практически сливаясь с ними. Думаю, с воздуха его было бы легко принять за что-то принадлежащее к флоре или фауне Капао.

Я задала вопрос, едва сдержавшись, чтобы не потрогать стену:

— А как на счет людей, которые еще живы?

И тут же почувствовала, как тепло, окутывающее меня, стремительно исчезает. Подумать не могла, что прикосновение разума Ингирит так подействует на меня, а разрыв ментальной связи отзовется болезненным одиночеством, даже не острым, пронзительным. Словно я мгновенье принадлежала к огромной семье, окруженная заботой и любовью, а затем снова оказалась одна, в темноте.

— Послушай, Табат, — ровно произнесла Ингирит, — закон природы гласит, чтобы родилось новое — старое должно умереть. Не мы обрекали колонию Капао на смерть и не мы бросили людей наедине с враждебной им средой. Не мы научили их бояться своей тени, друг друга и нас, убивать, ненавидеть и жаждать смерти всему, что не вписывается в схему. Они не попытались найти к Капао мирный подход, нет. «Хочешь мира — готовься к войне», — так когда-то сказал один из них, а люди превратили одно изречение в девиз популяции. Им свойственно уничтожать все, что они не могут подчинить. Но когда натыкаются на противника сильнее себя, люди капитулируют. Ведь когда-то, достаточно давно, мы тоже считались людьми. Что они сделали с великим открытием жизни, Табат? Превратили в игрушку, в неодушевленный мусор, в кукол. А ведь у каждого есть душа, разум, индивидуальность. Жажда наживы привела к тому, что даже после запрета на восстановление, люди продолжают штамповать поделки, генетически уродливые подобия нас. Их миллиарды, Табат. Они бьются за свою вселенную, а мы лишь за маленький кусочек мира. Ответь, зачем нам ввязываться в заранее проигранную войну?

— Не верю, — невольно вырвалось у меня.

Ингирит, прислонив ладонь к пузырю, улыбнулась:

— Да. Мы научились использовать их, чтобы остановить геноцид нашей расы. Умирающая колония прекрасно подходит для экспериментов. Мы не люди, наш эмоциональный фон, чувства и реакции работают несколько иначе. Но новое поколение мороков отличается от первых кукол. Таких как я. Многие из них лишены памяти человеческого тела, в том числе и гендерных признаков, осознания своего пола, эмоциональных связей, чувств, воспоминаний. В прошлом им пришлось пройти через жесткие пытки, страдания и психологические травмы. Чтобы лучше понять человеческие мотивации, нам пришлось организовать специальную команду. Контрольные группы, внушение, манипуляции. И еще некоторые особые эксперименты, растянутые на годы. Мать Алисы и Агаты, а позже и Бат, все они являлись частью такого эксперимента. А ты своего рода промежуточный, неожиданный результат. Интересно?

Я пристально смотрела на Ингирит. Молча.

— Если да, то идем. Там, — она указала на проход овальной формы, беззвучно открывшийся в пузыре, — ты сможешь получить ответы. А там, — она указала за мою спину, в ту сторону, откуда мы пришли, — люди, которых ты сегодня опрометчиво назвала семьей. Если предложу правду или их жизни, на выбор, сможешь совладать с любопытством и просто уйти? Уйти, когда до разгадки остался один шаг? Или поступишь как люди, пожертвуешь кем-нибудь?

Я сглотнула, но не пошевелилась и ничего ей не ответила.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});