Падение Арконы - Владимир Егоров

Осмотрев убогое на чужой взгляд убранство Игорева жилища — он не терпел излишеств вовсе не потому, что не мог их себе позволить, а просто не терпел, и все — милиционер только хмыкнул. Но парня это не обидело. Пробежав глазами по увесистой палке из обычного орешника, прислоненной в углу, по длинному двойному книжному шкафу с прогнутыми полками, допотопному магнитофончику на покрывале видавшей виды софы, оперативник удовлетворился осмотром квартиры, и пошел на кухню, где хозяин угощал чаем. Бумаги со стола Игорь предусмотрительно убрал. Впрочем, если бы сознание милиционера не было сковано обычными предрассудками — он наверняка заметил бы нечто странное — ореховый посох не отбрасывал тени.

Есть два способа обретения свободы — это сокращение собственных потребностей, и второй более трудный — путь самосовершенствования. Конечно, чем приземленнее запросы, тем больше вещей пылится в шкафах, сервантах, на антресолях. Тем разнообразнее и роскошнее мебель попирает пушистые ковры. Тем изощреннее техника для приготовления пищи и увеселения гостей. Тем обильнее содержание холодильников. Все это Игорю претило. Нет, он не был аскетом, но предпочитал калорийную пищу — экзотической, удобную одежду — модной, единственной его слабостью были инструменты и близкие к ним по функциям кассеты, диски, книги.

«Гляди, парень! Кому-то ты сильно дорогу перешел! Они тебя в покое не оставят!» — заметили на Петровке.

— Можете проверить, товарищ майор, я чист.

— Уже проверяли. За тобой коммерческие бои, и это, возможно, относится к делу. Конечно, профессионал не стал бы палить наугад, да еще из ружья. Это их первое предупреждение. Если что-сразу к нам. Но, лучше бы ты испугался. Целее будешь.

* * *

— Тот, кто лишен сострадания, может выглядеть, ходить и говорить, как обычный человек, но человеком он не является. Кто это сказал? По-моему Кауфман? Да, именно он, — думал Игорь, разглядывая вычурно одетых молодых людей, развалившихся на сидениях вагона напротив.

Главарь допил свое пиво и, сдавив банку в кулаке, швырнул ее на заплеванный пол. Остатки выплеснулись шипящей пеной, смешиваясь с пылью и мочой московского метро.

Игорь продолжал отрешенно смотреть как-бы и на негодяев, но как-бы и мимо них:

— Ты считаешь, что самый крутой?

Вероятно среди уродцев, тебе подобных, это соответствует действительности. У тебя водятся деньги. Достаточные, чтобы поить свою дурно пахнущую ватагу. И они бродят за тобой, крепкие на вид, бритоголовые нахалы и нигилисты. Но внутри — ты пустышка, и весь твой напуск — не более чем жалкая попытка казаться героем. И стоит появиться более умному, хитрому, богатому, как он тут же купит тебя со всеми потрохами вместе со всей твоей крутостью для совсем иных безобразий… И ты покорно и слепо последуешь за ним, воображая, что идешь сам…

Игорь перевел взгляд на пол, подонки мелкого пошиба его не интересовали.

А что можно противопоставить деньгам? В смысле, большим деньгам, тем самым, за которые множество людей унижают, предают и убивают друг друга? продолжил он размышления — Еще большие деньги не в счет. Классический ответ типа «веру, надежду, любовь» не принимается в силу расплывчатости. Кроме того, в данном конкретном случае речь идет о деньгах умело используемых, деньгах, которые легко превращаются то в автомат в руках убийцы-профессионала, то в официальное мнение прокурора, то в виллу-крепость на каком-нибудь тропическом острове. Но, конечно, любимое их превращение в еще большие деньги… Похоже, то нападение пять месяцев назад, действительно, было не случайно. Совсем не случайно. Я сделал все правильно. И им не заставить меня свернуть.

От этих невеселых раздумий Игоря оторвал машинист, невнятно пробормотавший через динамик название очередной станции. Парень вышел из вагона и стал медленно подниматься по эскалатору наверх. В подземном переходе было сумрачно. У стены расположилась еще одна группа вызывающе одетых молодых людей. Они курили и негромко перебрасывались короткими фразами, среди которых самым частым определением звучало «такой крутой чувак».

Один из них тут же деловито выгребал бумажную мелочь из металлической коробки, стоящей перед съежившимся в углу бомжем. Бомж что-то жалобно бормотал и робко пытался тоже что-нибудь утащить из жестянки. Вот он схватил грязными пальцами пару бумажек, и Игорь понял, что молодой ублюдок сейчас ударит беднягу.

Этого допускать не хотелось, и пришлось дернуть мерзавца за шиворот.

Он повалился на спину, неуклюже размахивая руками и выкрикивая ругательства. Игорь как ни в чем ни бывало прошел мимо.

Жаргон сзади мигом прекратился.

Игорь очень хорошо представлял, что там происходит. Сейчас они тупо смотрят ему в спину, пытаясь осознать происшедшее. На это у них уйдет никак не меньше секунды. Еще столько же они будут выхватывать из карманов свою амуницию и сокращать дистанцию. Непростительно долго! Грабивший бомжа с Игоревой точки зрения был неисправим. Поэтому парень мысленно пережал ему меридиан сердца и представил, как резко хлопает по левой стороне груди. Это означало сильную аритмию в течение первых двух часов, затем суточное затишье, после которого снова серьезное недомогание с возможным летальным исходом, если кардинально не вмешаются врачи.

Игорь быстро развернулся…

Самый крутой уже стоял в метре от него с газовым пистолетом на изготовку, и собирался произнести нечто гневное и величественное. На пистолет была навинчена насадка с ракетой, и он смотрел Игорю прямо в лицо. Тогда Игорь подтянул колени к груди, повиснув в воздухе, и изобразил улыбку Демона Ужаса, обрадовавшись возможности попрактиковаться. Пистолет грохнулся на каменный пол, и самый крутой превратился в самого быстрого.

Боже, как они неслись! Они мчались по кошмарному подземному коридору, безлюдному и бесконечному, в их выпученных глазах рябило от полосатой светотени, а позади, отвратительно хихикая и протягивая к ним длиннющие уродливые руки, летело адское чудовище, и потертый бежевый плащ словно крылья летучей мыши развевался у него за спиной.

Чтобы отпустить демона, надо было снова кого-нибудь ужалить или пострадать самому. Предпочтя первое, Игорь выбрал среди бегущих человека с наиболее отвратительной аурой и дотронулся до него. Он подавился криком и рухнул навзничь, вытошнив под себя обед, перемешанный с кровью. Остальные уже скрылись за углом, и не надо было быть ясновидцем, чтобы предсказать их явное нежелание возвращаться сюда по крайней мере, до окончания Кали-Юги.

Оставалось только перескочить через трепыхавшееся тело и поспешно подняться наверх, пока кто-нибудь из случайных очевидцев происшедшего не вызвал из метро милицию. Там Игорь скрылся в безнадежно запутанных проулках между хрущевками и, шагая по краю между тьмой и убогим светом одиноких фонарей, отправился домой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});