Кот - Сергей Буртяк

— А худшее?

— Худшее?.. Тоже тебе.

— Ну спасибо.

— О чем речь, старичок!.. Пользуйся!.. Да, и еще. По секрету. Если очень понадоблюсь — ты сможешь меня отыскать. Без проблем. Без проблем. И еще. Я понял кое-что важное. Вернее, прочувствовал. Тогда ты не из-за Принцессы, конечно, меня прогнал. Из-за бизнеса. Только не потому, что испугался. Ты не испугался. Тебе стало противно воровать информацию для Королева.

— Для себя.

— Неважно. Я только потом это почувствовал. А тогда… то есть потом, когда я исчез, ты так круто за все это взялся. Хотел доказать мне, что не сдрейфил? Я тебе поверил. Ты доказал и послал все к чертям. Молодец.

Егор вдруг вспомнил, как раньше, давно, ругал Шарля, а тот через некоторое время приходил и тыкался мордой в ладонь, чтобы гладили: теплая шелковая шерсть на голове, упругие уши под пальцами и влажный прохладный нос у основания ладони. Так и мирились. Потом Егор гладил кота, а тот вел себя так, словно его только что похвалили за отлично сданный экзамен. Когда Кот сказал про воровство и смелость, Егору показалось, что его гладят по голове.

— Ладно, старик, давай лапу… А, лапа — это у меня. В общем, желаю… Может, увидимся. Все, пора на пир. Новобрачный… Привет настоящей принцессе. Она у нас… у тебя то есть — куколка. Слушай… глупо, конечно… но… спасибо тебе. Ты для меня больше сделал, чем я для тебя. Дал мне возможность почувствовать себя человеком, хоть и ненадолго. Жалко, я тебе не смог отплатить адекватно… Да и отцу твоему. Я ведь, в сущности, благодаря ему на свет появился. Да-да, не удивляйся. Он ведь тогда, из дома горящего не просто какого-то там кота вытащил… Это ведь прадед был Шарля, котика твоего. Так что… Вот теперь вроде все. Ну… пока.

Егор посмотрел куда-то далеко-далеко, улыбнулся, прищурив глаза, а потом совсем прикрыл их и низко склонил голову.

Кот отвернулся и пошел по аллее. Если бы Егор мог посмотреть со стороны, он бы заметил, что Кот немного прихрамывает. В аллее вдруг словно наступил вечер. В этих странных сумерках, разлитых между рядами деревьев и нигде больше, Кот как-то сразу уменьшился, посерел и постепенно словно бы растворился.

Внезапно Егору почудилось, что он не на бульваре, а в теткиной квартире на Ярославке, лежит в ванне, наполненной красным…

…стоит в кухне перед стеклянной распахнутой дверью и вдруг бросается на балкон…

…сидит в кресле с бутылкой в руках… и неожиданно просыпается, взмокший, с бешено бьющимся сердцем, и не хочет просыпаться, и пытается прорваться назад, в сон, чтобы остаться там, потому что не хочет знать того, что произошло…

…перезагружает зависший компьютер, снова опускается в кресло…

Длилось видение несколько долек секунды — от выдоха до вдоха, — а потом унеслось.

Егор затянулся, неторопливо выпустил в прохладный воздух кубинский дым, плотно сжал губы, бросил окурок сигары на землю и аккуратно превратил его подошвой в ошметки табачных листов.

ЭПИЛОГ II

Да, чуть не забыл. Кто-то трепал, что на самом деле рано утром, часов, видимо, в шесть, на следующий день после того суматошного весеннего дня, когда Егора уволили, консьержка тетя Нина — пенсионерка-ветеринар — нашла трупик Шарля на улице около мусорного бачка, как раз под Егоровыми окнами, и у котика, мол, была разбита голова и сломана левая задняя лапа.

Сердобольная старушка хотела сообщить хозяину о смерти его любимца, да все не могла застать Егора, а тогда, в тот день, якобы поплакала немного и схоронила пушистое и легкое, будто пустое тельце за домом, в мягкой земле на запущенном клочке умирающего городского леса между березой и сосной.

Конечно, все это понятно: то-да-се, сюси-пуси, важно-как-в-жизни… Развели тут!.. Как будто их кто-то нанимает блюсти правдоподобие. Натуралисты хреновы. Сказочники. Но это ладно, это их собственные проблемы их и тех, кто им верит, раззявив рты и пуская слюни, — в это мы влезать подробно не станем, каждый сходит с ума как умеет.

Но вот про смерть кота молчать смысла нет. А соседей этих всех, болтунов, я бы разорвал пополам — если б был ростом с тигра и жил… в том районе. Потому что все эти соседские байки про смерть — полная муть, и поверить в такую туфту может только окончательный и ублюдочный идиот.

ЭПИЛОГ III

Все здесь изложенное — с большей или меньшей степенью достоверности подслушано в минуты вечернего отдыха на гостеприимном полу уютной корчмы под названием «Мельница», которая процветает и ныне, не иссякая, но преумножаясь сказаниями очевидцев и сплетников об удивительных и необыкновенных приключениях Егора Мельникова и его друга Шарля, которого все называли Котом и с которым, по справедливости говоря, Егор так больше и не встретился, а только изредка переписывается, чтобы не забывать, как опасно бывает, совсем не чувствуя в себе силы противостоять внешним обстоятельствам, призывать для этого в помощь более чем сомнительных компаньонов.

Впрочем, я уверен — хоть Егор в этом и не признается, — есть еще одна причина виртуальной переписки: иногда Егор (какой-то отдаленной, возможно, затененной частью души) все же скучает по своему бесшабашному другу Коту, который, как вы уже, наверное, поняли, не совсем, в общем-то, кот…

Вот и все, что я хотел рассказать. Сначала я собирался остановиться раньше и не думал раскрывать, кто я такой, поэтому говорил о себе в третьем лице. Но потом… Все-таки желание славы, похоже, заложено в природе творчества, как половое влечение, предвкушение кайфа в механизме продолжения рода. Хотя…

Знаете, а в этом кошачьем раю, который почти случайно открыл герой моей книги, есть свои плюсы.

Всю жизнь я мечтал писать, как человек, но там это было совсем невозможно. А здесь у меня нет ни лап, ни когтей… вернее, нет ничего такого, что нельзя изменить; я могу стать кем угодно и выглядеть как захочу. Сегодня я захотел стать писателем, завтра буду художником, скульптором, потом… ну, не знаю… нотариусом.

Единственная трудность — человеческая психология. Вы, наверное, заметили — по ходу истории я (хоть и старался говорить от лица человека) часто путал ваше и наше. Думаю, с опытом это пройдет.

Мне здесь прекрасно, лучшего места, по-моему, просто не может быть, наверное, вы почувствовали это по моим описаниям так называемого виртуального мира. Правда, немного по Мумурке скучаю — все-таки мы по-настоящему подружились… Да и по Герасиму тоже. Как я ему благодарен никакими словами не выразить! Это ведь он меня подобрал, когда я по улицам шлялся, мокрый и полудохлый. В «Мельницу» я уже после пришел гоголем, когда он меня в своей каморке откормил.

Что-то я совсем отвлекаюсь в конце. Насчет Мумурки-то напрасно горюю увидимся. А вот увидимся ли с вами? Думаю, нет. Если вы, конечно, не выберете то, что выбрал Марк Карабан. А если выберете — милости просим. Хотя лично я не советую… Человеку здесь грустно.

Ну все, заболтался, пора по делам, с Шарлем встреча назначена, урок фехтования. Надеюсь, вы не скучали. Адреса не оставляю, а то отбоя от писем не будет. Да и нет у меня никакого адреса — в этой моей новой жизни я везде и нигде.

----------------

Здесь прекращается текст, который попал ко мне в электронную почту неизвестно откуда. Никакого внятного обратного адреса не было — прилагалась только просьба обработать текст литературно и выпустить в свет в виде книги под моим собственным именем. Никакие подробные объяснения или мотивы этого также не были изложены.

Сперва я подумал, что это шутка какого-нибудь приятеля, который решил таким способом показать мне свой новый шедевр, но прошло время, никто не признался. Когда же я получил еще один экземпляр (с некоторыми дополнениями и поправками), я понял, что это и есть то самое чудо, которого многие из нас, редакторов, ждут. И я принялся за работу.

Заменил некоторые имена собственные (на всякий случай) и постарался максимально смягчить лексику автора.

Еще я переменил название (в оригинале текст был озаглавлен «Королевская дочка»), придумал подзаголовок и подобрал эпиграфы, которые, на мой взгляд, удачно оттеняют несколько слоев данного текста.

Наконец, после некоторых колебаний, выполняя волю настоящего (и на удивление скромного) автора, я поставил на титуле свое имя, приписал послесловие, распечатал рукопись и отнес ее весьма уважаемому издателю.

Избавившись от этой истории и дав ей самостоятельную жизнь, я неожиданно загрустил, словно потерял нечто важное, а потом подумал, что вполне могу однажды получить по своей странной почте продолжение приключений Кота или что-то совсем иное.

И стоило мне так подумать, настроение у меня улучшилось и не портится по нынешний день.

Москва — Лондон — Москва