Во всем виновата текила (ЛП) - Фиона Коул

ему стоило такое решение.

Потому что я тоже была эгоистичным подростком.

Но мой эгоизм никогда не вредил другим людям.

Я крепко зажмурилась, прикусив губу, пытаясь разобраться в обуревавших меня чувствах. В автобусе царила тишина, и я не знала, что сказать после того, как он признал, что был неправ.

― И ты не дала мне шанса все исправить, ― сказал он, в его словах снова прозвучало разочарование. ― Я жил с этим каждый день и так и не получил шанса все исправить. Мне было интересно, что, черт возьми, случилось, и все ли с тобой в порядке. Я не пытался приравнять свою вину с произошедшим с тобой, но ты была моей семьей, и, возможно... ― Его голос надломился, он прочистил горло. ― И, возможно, я был слишком эгоистичным засранцем, чтобы понять. Я так сильно подвел тебя и не знал, как со всем справиться, и, наверное, использовал это как оправдание, чтобы держаться подальше, но как только осознал это, ты исчезла.

― Да, ― выдавила я, пытаясь вытереть слезы, которые не останавливались. ― Я тоже не знала, как со всем справиться. И со мной рядом никого не было. Я была одна. Я осталась один на один со своими страхами и не знала, что делать.

Я ненавидела то, что повторяла одно и то же, и все сбивалось в путаницу слов.

― Мне жаль, ― прошептал Паркер. Он снова подошел ко мне и протянул руки в мольбе. ― Прости за все. Прости, что бросил тебя. Прости, что был эгоистичным ребенком, который не распознал ложь, когда столкнулся с ней. Я должен был позвонить тебе и сказать, что мы уходим. Должен был назвать все чушью и остаться рядом с тобой. Я не должен был уходить. ― Он опустился на корточки и посмотрел на меня слезящимися глазами. ― Не проходит и дня, чтобы я не думал об этом. Ни минуты я не думаю о том, что случилось с тобой, когда тебя заб...

― Не надо, ― вклинилась я. Одно дело ― говорить об этом, но я никогда не обсуждала произошедшее, потому что ничего не могла сделать, кроме как удовлетворить чье-то болезненное любопытство. ― Все закончено.

Я сидела, ссутулившись и изнемогая от напряжения, которое сдерживала в надежде, что если чего-то не признавать, то этого и не существует.

Паркер медленно протянул свои руки к моим, и я позволила ему.

― Мне никогда не было так страшно. Я никогда не чувствовал себя таким беспомощным. Я не мог не думать, что тебе было бы лучше без меня, потому что я не смог уберечь тебя, как обещал. Так что, возможно, я сбежал первым.

― Я не хотела, чтобы ты уходил, ― прошептала я. ― Я любила тебя.

― Я тоже любил тебя, поэтому и думал, что поступаю правильно.

Я крепче сжала его руки, потому что не знала, что еще сказать. Мы оба совершили ошибки. Мы оба облажались. Мы были эгоистами, пытаясь бороться с кошмарами, которые тяготили нас.

Я не знала, что теперь делать. Мы погрузились в тишину, автобус был похож на поле битвы, усеянное спорами, и нам было неизвестно, как привести все в порядок и сделать следующий шаг.

Но, словно лучик надежды, сквозь приоткрытую дверь послышался голос Орена.

― Ну, просто чтобы внести ясность, ― объявил он. ― Я тоже тебя любил.

Я резко обернулась в сторону двери в то момент, когда она начала открываться, и внутрь вваливаются парни с нерешительными и мрачными лицами. Должно быть, они ждали снаружи.

Эш положил руку мне на плечо.

― Прости. Мы все сожалеем.

― Я тоже сожалею, ― сказала я.

Неважно, насколько мала была моя роль.

― Как мы можем загладить свою вину? ― спросил Броган.

Я посмотрела на каждого из них.

― Просто побудьте со мной сейчас.

― На это мы способны, ― подтвердил Паркер.

― И позвольте мне занять мягкую кроватку, ― добавила я, едва сдерживая смех.

― Оу, да ладно, ― простонал Броган. ― Я здесь самый большой, и это единственный раскладывающийся вариант.

Сдерживая улыбку, я попыталась изобразить отсутствующий взгляд и пожала плечами.

― Хорошо, ― неохотно согласился он. ― Но только ради тебя.

― Оууу, ― проворковал Орен.

Он подошел ко мне и обнял. Каждый из парней последовал его примеру, мы стояли посреди автобуса, прижавшись друг к другу. И должна была признать, что впервые за долгое время ощущала себя в безопасности.

Я была дома.

― Кто-нибудь хочет поиграть в бутылочку? ― спросил Орен.

― Да, но на этот раз либо правда, либо прикоснись к сиськам, ― сказал Эш, шевеля бровями.

Я высвободилась из групповых объятий, смеясь.

― Вы, ребята, хуже всех.

― Под худшим ты подразумеваешь лучшее, верно? ― спросил Эш.

― Возможно, ― согласилась я.

― Да, ― крикнул Орен, победно вскидывая руки.

― Не знаю, как вы, а я чертовски устал, ― сказал Паркер.

Все согласились и направились к задней части.

― Броган, можешь оставить диван себе. Я просто хотела заставить тебя попотеть. Это было достаточной наградой.

― Жестокая женщина, ― проворчал он.

В ту ночь Паркер не стал дожидаться, пока все уснут, и забрался ко мне в койку. А я не стала скрываться, прижалась к нему и свернулась калачиком в его объятиях, чтобы уснуть.

В прошлом я призналась ему в любви, но, находясь в его объятиях, я не была уверена, что когда-нибудь перестану.

ДЕВЯТНАДЦАТЬ

НОВА

ПРОШЛОЕ

― Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Орен переминался с ноги на ногу со сцепленными руками, смотря на меня щенячьими глазами.

Остальные парни стояли вокруг, с нетерпением ожидая моего ответа.

― Меня не должно быть здесь. Если они узнают, что мне семнадцать...

― Пш, ― вклинился Эш. ― Медведю известно, сколько тебе лет, и ему плевать.

Орен вернулся к назойливой мольбе.

― Пожалуйста, Нова. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Я попыталась заручиться помощью Паркера.

― Нам необходима изюминка, ― объяснил он вместо того, чтобы помочь. ― Другие группы хороши, но если бы с нами была девушка-вокалистка, мы бы не оставили другим шансов на победу.

― Мне не следовало приходить на это состязание групп, ― пробормотала я.

Петь в караоке-баре ― одно, но выступать перед их фанатами и судьями с призовым фондом... добавляло еще больше волнения, с которым