Алхимик (СИ) - Пастырь Роман

Так постепенно, день за днём, которые я проводил либо в тренировках, либо в учебе, зима почти подошла к концу. На дворе двадцатое февраля. Через несколько дней ехать в столицу, на решающую часть олимпиады.

Меня это нервировало и совсем не из-за олимпиады. Я опасался нескольких вещей. Самой столицы, в которой жил род Соколовых. Именно оттуда меня похитили, увезли далеко на север, в закрытую лабораторию. Много же километров вести пришлось. Я изучил карту и только диву давался, какой путь проделал, сам того не ведая.

Риск, что встречу тех, кто меня узнает — минимальный. Ну не верю я, что аристократы ходят, вглядываются в обычных подростков из провинциальных городов и задаются вопросом, а не знаком ли он им? А не тот ли это самый мальчик, которого они видели пару лет назад? Не смотря на доводы разума, я всё равно волновался. Мало ли как история повернется.

Вторая причина для беспокойства – не хотелось оставлять Гвоздевых одних. Тем более, когда Ольга ходит с округлым животом и не так активна, как раньше. Сергею приходилось ездить и на работу, и по хозяйству часть обязанностей взять на себя. Я им помогал во всем, но если уеду, не знаю, как они будут. Понимаю, что справятся, чай не маленькие дети, но всё равно волнуюсь.

Беспокойство и понимание, что если выиграю олимпиаду, это откроет двери совсем в другую жизнь, то мне придется покинуть семью, приютившую меня и отправиться в столицу учиться, толкало меня на подготовку. Я развил и укрепил печать для сбора энергии, чтобы Ольга могла восстанавливаться. По заверениям женщин, это ещё благоприятно влияло на самого малыша и, есть все шансы, что у них родится сильный одаренный. Что ставило перед семейной парой новые проблемы. Сильному одаренному нечего делать в этом захолустье. Ему необходимо нормальное образование. В том числе магического направления. А это значит надо переезжать в большой город. Когда-нибудь потом. Лет через семь.

Кто знает. Если я закреплюсь в столице, то может смогу им помочь в этом.

***

– Ты же мой хороший. Жри скотина, жри, – кидал я куски мяса росомахе.

Ну и зверюга. Отдельная эпопея вышла, когда я его ловил. А потом как пытался создать такие печати, чтобы удержать тварь здесь, чтобы она случайно не выбралась и не поубивала нас к чертям. Справился, как иначе. Так пару месяцев назад началось наше плодотворное сотрудничество с диким, напрочь не управляемым, крайне опасным, злопамятным и яростным существом, которое я посадил на цепь. Домашний питомец, блин. Да выпусти такого в город и начнётся массовая истерия с десятками трупов. Сергей, когда увидел, долго орал. Очень долго и громко. Закончилось всё тем, что я создал вольер, который зачаровал и действуя в полную силу, зверь оттуда не смог выбраться. Гвоздев тогда только головой качал, недоумевая, как я это сделал. Для него металлическая конструкция выглядела ненадежно. Но глаза не обманешь. Он с час наблюдал, как зверь беснуется, а защита держит.

Для надежности я ещё сигнальные печати поставил. Если зверь прорвет контур, то я сразу об этом узнаю, а в доме включится передача звука и если там кто-то будет, он услышит, как ревет зверь.

Жрал он всё подряд. Не то, чтобы я его часто кормил. Исхудала тварь со мной. Каюсь, грешен, не лучшее отношение к живому существу, но есть подозрение, что в силу ускоренного метаболизма зверь мог съесть реально сколько угодно. Тут же переварит и пустит на своё восстановление.

За этот месяц я доработал печати диагностики и собрал массу статистики. Одним из важных открытий стало то, что я назвал индексом качества одаренного тела. Он отражал то, насколько организм приспособлен к аномальным способностям. При расчетах в идеале надо было учитывать для каждой способности отдельный индекс, но у меня была не такая большая выборка, чтобы я составил справочник. Регенерация — это способность. Росомаха обладал индексом в три раза выше, чем я и в восемь раз больше, чем у Сергея. Того я тоже исследовал. Тайно. Пока мужчина за беснующимся зверем наблюдал, то сам не заметил, как встал на печать, которая и провела диагностику. Ну и потом я несколько раз приводил его в нужные места.

Замечу, что скорость регенерации это не тоже самое, что индекс, который я вывел. Отчасти индекс можно сравнить с потенциалом. Сколько раз подряд существо, будь то зверь или человек, может регенерировать. Сколько раз оно сможет это сделать за день. Сколько раз на протяжении недель, если каждый день будет получать урон. В обычной жизни это может и не так важно. Но всё менялось, если добавить энергетическую подпитку. У зверя, если его питать, предел был в восемь раз выше, чем у Сергея. С практической точки зрения это означало, что если на тварь повесить мой амулет сбора энергии и зверь заберется туда, где этой энергии много... То он станет почти не убиваемым. Если Сергея поместить в такие же условия, то об неубиваемости речи идти не будет. Почти никаких серьезных изменений не случится.

Индекс выражался в способности тела пропускать энергию, подвергаться изменениям, выдерживать нагрузки. Если совсем по простому, то с точки зрения состава, кусок мяса росомахи очень сильно отличался от куска мяса Сергея. Пример очень грубый, но точно описывающий суть.

Один из главных вопросов, на который я хотел бы найти ответ — отчего зависит индекс и как его поднимать?

Точных ответов у меня не было. Тут нужно плотно изучать других зверей, обычных бесов, разных аристократов. Я изучил себя, но тут какое дело: из-за тех экспериментов, что ставили надо мной Коршуновы, точно неизвестно, чья заслуга моих способностей. Может Коршуновы проводили опыты, пытаясь научиться создавать бесов, кто их знает. Может наоборот, подавляли способности, чтобы справляться с другими аристократами.

По уму индекс должен зависеть от генов, окружающей среды и практик. Окружающая среда — имею ввиду те места, где обитает существо. Какая там плотность энергии, насколько быстро можно восстанавливаться. Отдельный вопрос, способны ли звери и люди находить места сосредоточения сил. Так то должны наверняка, но они могут делать это неосознанно, а могут сознательно, в случае людей.

Гипотеза, которая из этого следовала – господство аристократии обусловлено веками селекции, которая должна была повысить потенциал. Иначе говоря, индекс качества одаренного тела у аристократа выше, чем у обычного человека. А значит у него больше потенциала. Он может пожрать больше зверей, освоить больше практик, да и в целом развиться до больших высот. Обычный же смертный этого не сможет, даже если его завалить зверями.

Это видно на примере Гвоздевых. Они тоже употребляли в пищу зверей, которых мы добывали, но я не заметил серьезных изменений. Зато заметил у себя. Надо узнать, насколько Соколовы были сильны, изучить других аристократов и тогда можно делать однозначные выводы.

Я это всё изучал по нескольким причинам. Первая — чтобы изучить себя. Очень уж мне странное тело досталось. С одной стороны потомственный аристократ, с другой стороны видимо не из самого сильного рода, а с третьей стороны на мне ставили непонятные эксперименты, которые могли как поднять индекс, так и снизить. Это наводило на нехорошие мысли, что ученые этого мира ведут разработки, как создавать живое оружие. Так миры и рушатся. Уж я то знаю.

Вторая причина — постигая что-то, мы получаем власть над этим. Очень уж перспективна идея научиться повышать индекс. Хотел я это сугубо для личного пользования. Личное могущество всегда повышает шансы на выживание.

Третья причина — если что-то можно повысить, то можно и понизить. Изучать это нужно как минимум, чтобы такое не проделали с тобой и чтобы научиться проделывать с другими. У меня есть враги. Наверняка появятся и новые недоброжелатели. Знание, как уничтожить основу их силы — полезное знание.

Закончив очередное наблюдение за зверем и сбор данных, я зашёл к себе в берлогу и уставился на булыжник. Тот самый, который мне достался из машины наёмников. Сергей предположил, что эти ребята либо прихватили под шумок у какого-то рода ценную вещь и сбежали, либо они везли её кому-то. Оба варианта имели право на существование. Такой камень, лишающий ходунов возможности зайти к тебе в дом, закономерно ценился среди всех, кто находился хоть на сколько-то высоком уровнем. Жаль, что наверняка мы не знаем, что стоит за этой истории. Пока она никак не аукнулась и я надеялся, что так будет и дальше.