Дополнительный прибывает на второй путь (сборник) - Леонид Словин

«…Поражение памяти происходит в определенной последовательности, по закону Рибо, т. е. слой за слоем от наиболее поздно приобретенного к более рано приобретенному…»

Суркова, проводница одиннадцатого, вспомнила:

— Старичок! Он ведь ко мне первой прибежал. Трясется: «Человека в третьем купе убили!» А голос споко-о-ойный!..

Мысли Денисова и те, что в это время формировались у окружающих, словно взаимопритягивались.

— …Потом пошел руки мыть!..

Бородатый свидетель, Шпак, нашел глазами Денисова: «Слышно ли ему?» Денисов слышал.

— …Я и не сообразила, можно ли следы смывать? У него ведь не только на руках. Здесь тоже… — она провела по лицу. — Мне бы сразу поставить в известность! А я спросила только: «Как фамилия?» Так он: «Зачем?» В такую-то минуту!..

— Потом назвал?

— Ратц, говорит. Хмельницкая область, бывшая Каменец-Подольская. Сколько буду жить — не забуду…

Бригадир вспомнил:

— После подходил: «Нельзя ли открыть купе, в котором ехали?..»

Бородатый кашлянул.

Вошел Ратц. Худые лопатки выпирали из-под длинного, болтавшегося как на вешалке, пиджака.

Денисов думал:

«Человек, заменивший Стоппера, или настоящий владелец посылки, и на этот раз сел в поезд как обычный пассажир, чтобы в Астрахани подойти к электрику, когда тот сдаст смену. Он знал об электрике и Голее. Два поднятых пальца Карунаса обозначали не „Виктория“, а одиннадцатый вагон, в котором едет Голей. Садился-то Лука в тринадцатый!»

Понемногу Денисов начинал понимать картину происшедшего, даже отвлекся от событий в купе, чтобы еще раз начать с вокзала.

«В Москве за Лукой следили. Наблюдали, как он приезжает из „Южной“ на вокзал в кассу. Об агентстве и других билетах скорее всего не догадывались… — Неожиданно Денисов оказался совсем близок к цели. Следивший за ним, видимо, становился в очередь к кассе сзади Полетики-Голея…»

Денисов обвел Глазами салон. Бородатый Шпак, купивший билет с последующим номером, задумчиво слушал Суркову, изредка поглядывая на Ратца.

«Шестьдесят пять лет средней человеческой жизни, — вспомнились Денисову слова Шпака, — и миллиарды по обе стороны точек отсчета…»

Вохмянин сжимал трубку в кулаке. От беззаботности, с какой он накануне, ни о чем не спрашивая, покинул купе, в котором произошло преступление, ничего не осталось. Завлабораторией был хмур и серьезен.

«Но не могли же следившие за Лукой каждый раз посылать своего человека к кассе? — Мысли Денисова перемежались. — Голей охотился за электриком около недели. Лука обязательно бы „срисовал“ следившего за ним».

Денисов посмотрел на Вохмянина:

— В очереди у кассы был разговор о «Южной»?

— О «Южной»? — было видно, как он колеблется.

Денисов обернулся к Шпаку — бородатый шутливо развел руками:

— Я не мог ошибиться. Именно о «Южной».

«Разговор, безусловно, был, — подумал Денисов. — И именно о „Южной“, потому что Полетика-Голей действительно жил там. После этого разговора, скорее всего, Марина и попала с черного хода в гостиницу…»

Ему пришлось поломать голову, чтобы взаимообъяснить связь явлений отсутствие Марины в списке останавливавшихся в гостинице; появление бланка с номером «Южной», где жил Голей, в купе, у полки, на которой сидели Марина и Вохмянин. Желание Вохмянина скрыть дату выезда на симпозиум; неблагополучие в компании бывших сумских однокурсников; строчки Вероники Тушновой…

Логически это соединялось в единственно возможном варианте: Вохмянин и Марина встретились в Москве не случайно.

Полетика-Голей, человек практический, после знакомства у касс помог им устроиться с гостиницей.

Оставалось по-прежнему неясным основное: «Не могли же следившие за Лукой всю неделю посылать своего человека к кассе. — Денисов не успел на этот раз сформулировать опорную мысль, решение пришло само собой. — Почему „всю неделю“? Только один раз, накануне действительного приезда электрика, следовало узнать, в каком вагоне будет находиться Лука! И только в этот день Карунас или тот, другой, у кассы рядом с Полетикой-Голеем».

Денисов обернулся к сидевшей под литографией свидетельнице, похожей на жужелицу:

— Разговор о гостинице помните? В очереди…

— Говорили, — она кивнула большой головой без шеи. — Только деталей не помню.

— Как вы считаете, — Денисов боялся насторожить неверной интонацией или словом, — узнали бы вы пассажира, который покупал билет впереди вас?

— Думаю, да… — Она огляделась.

Шпак напряженно смотрел на нее, на Денисова.

— По-моему, этого человека здесь нет.

— Точно?

— Я уверена.

— Что вы скажете? — спросил Денисов у Шпака.

Он тоже видел женщину впервые.

«За Полетикой-Голеем стоял тот, — понял Денисов, — кому было поручено узнать, в каком вагоне поедет Лука! Потом он передал билет другому…»

— Вы сами покупали билет? — спросил Антон у бородатого.

Возникла небольшая пауза.

Шпак медленно поправил воротник батника, провел рукой по лицу. Казалось, сейчас он все объяснит.

— Купили с рук? — Сабодаш готов был проявить снисходительность.

Но Шпак еще раньше заметил ожидающую его ловушку. В случае утвердительного ответа сам собою напрашивался вопрос: «Как же вы узнали о Полетике-Голее и Вохмянине? Про гостиницу „Южная“, в которой жил Лука?»

Шпак молчал, не в силах с ходу найти подходящее объяснение. Небольшая неточность, допущенная в начале дебюта, грозила неминуемой сдачей партии.

«Почему же Шпак рассказал о разговоре у кассы? — Мысль Денисова бежала дальше: — Считал, что привлечет наше внимание, если не вспомнит разговор стоявших рядом людей? Поэтому пересказал все со слов Карунаса или другого. Он не ожидал, что Вохмянин не только будет молчать о гостинице, но и станет отрицать все, связанное с „Южной“, чтобы не скомпрометировать Марину…»

Было тихо. В салоне, казалось, никто не шелохнулся. Электрик, о котором успели забыть, вдруг отодвинул стул.

— Вы интересовались, как долго я буду сдавать смену… — Он обращался к Шпаку. — Клянусь, я понимаю, для чего это вам!

Каганец уже взял себя в руки.

— Не фантазируй!

Шпак выехал из Москвы сразу же после того, как жена Мостового получила обещанное вознаграждение! — Роль бородатого еще предстояло выяснить, однако она представлялась Денисову значительнее, чем роль просто сопровождающего. — Доставлялась слишком большая сумма, чтобы ее снова доверить уголовнику вроде Луки. По-видимому, ее вез один из главарей картеля…

— Я не фантазирую, — возразил электрик. — Рита слышала, как вы расспрашивали.

— Ах, Рита!..

Шпак не смог удержаться от иронического тона, о чем ему тут же пришлось пожалеть. Ответ проводницы не заставил себя ждать.

— А что я? — Она тряхнула обгрызенной косицей, острый взгляд женщины, которой «за тридцать», метнулся из-под челки. Удар был рассчитан верно. Закемарю, бывает, на дежурстве, чего-нибудь недосмотрю! Но ножей с собой не вожу!

— Выкладывайте! — коротко приказал Шпаку Антон.

Сопротивляться было бесполезно.

Шпак дрогнул, но только на секунду.

— По-моему, это единственное, что можно мне поставить в вину…

Он нагнулся к стоящему у стола портфелю. Бухарский с односторонней заточкой клинка пичак[3] лег на стол.

— …Какой убийца оставит при себе улику?

Денисов взглянул на нож и сразу понял затруднительное положение, в котором находился Шпак. Бородатый не мог ни выбросить его, ни уничтожить. Обнаруженный на полотне нож представлял улику. В то же время домашние Шпака в Кагане, допрошенные порознь, обязательно вспомнили бы про пичак, перечисляя предметы, взятые Шпаком в поездку.

— Проверяйте!.. — Шпак оскорбленно поджал губы. — Только не забудьте мне его потом возвратить…

«Победа!.. — понял Денисов. — Нож — это доказательство».

Антон поднялся с места, чтобы изъять улику. Современные методы исследования позволяли надеяться на то, что микроскопические частицы биологического вещества на клинке будут обнаружены.

«На клинке, на одежде Шпака, на теле… как бы он ни старался их уничтожить», — подумал Денисов.

Общая картина преступления прояснилась. Можно было даже попытаться дать более или менее логический ответ на вопрос: «Почему Шпак напал первым? Как получилось, что он опередил готовившегося к нападению на электрика Полетику-Голея?»

«С той минуты, как Шпак увидел Полетику-Голея в одиннадцатом, рассуждал Денисов, — он готовился парировать действия, какие предпримет Лука. Полетика-Голей мог похитить чемодан электрика, мог предложить электрику войти в долю. Бородатый не ложился спать, в любую минуту готовый вмешаться. Все это, видимо, не казалось серьезным, пока Полетика-Голей не вывел из строя распределительный щит».