Пророчество - Василий Горъ

– Евгения! Тут нужна ваша помощь! – донесся до меня голос, по-моему, Гарика, и я, на миг отвлекшись от воспоминаний, посмотрела на серую, похожую на зомби Женю, выпрямляющуюся на трясущихся ногах и делающую первые нетвердые шаги в сторону, откуда до меня донесся крик. Испугавшись, что останусь одна в этом безумном царстве смерти, я вскочила и, как сумасшедшая, рванула вслед за ней… Вернее, мне показалось, что побежала: я плелась ничуть не быстрее ее…

Почти зажмуренные, полуприкрытые, чтобы не замечать окружающих меня ужасов, глаза все-таки выхватывали отдельные фрагменты окружающего: лежащий на совершенно целом крыльце мужчина с разрубленным пополам черепом; ребенок лет восьми, пришпиленный к забору вилами; корова с отрезанным выменем и с копьем в горле; валяющаяся в золе куриная голова; девушка с задранным на голову платьем и окровавленными, широко раскинутыми ногами, лежащая поперек выброшенной на улицу кровати… Мне казалось, что я бреду в каком-то кошмаре и не могу проснуться!!!

…Олег, Гарик и Марк Иванович сидели на корточках вокруг молоденького парнишки с перевязанной какой-то дерюгой культей правой руки и окровавленным ртом с потрескавшимися губами… Глядя на нас полубезумным взглядом, умирающий ребенок, хрипя, пытался что-то рассказать… Против своей воли слушая его бессвязный рассказ, я постепенно начала что-то понимать…

Если перевести его рассказ на нормальный русский язык, в деревне произошло следующее: после того, как Орден Алого Топора обосновался на их землях, первое, что потребовали захватчики – это построить в каждом селении храм Алого Топора. Вторым указом было объявлено о необходимости подготовить жилье для того, чтобы расквартировать в каждом населенном пункте отряд Ордена и представителей налоговой службы Империи. Третьим – каждую весну отправлять юношей, достигших пятнадцати лет, на службу в доблестную армию империи, а девушек, достигших тринадцати, – на смотр в крупные города вроде Аниора. Избранные красавицы получали «почетное» право отправиться ко двору Императора… В общем, указам не особенно и сопротивлялись: справиться даже с небольшим отрядом хорошо вооруженных монахов крестьяне были не в состоянии…

В их село обещанный отряд явился два дня назад… Проигнорировав построенные специально для них здания, монахи вселились в дома, пришедшиеся им по душе: туда, где проживали молоденькие девушки или симпатичные женщины. Мужчин, пытавшихся вступиться за честь своих жен и дочерей, либо выбрасывали на улицу, либо калечили… А вчера вечером монахи перепили вина и решили отпраздновать свое назначение… Пили… А в самый разгар «веселья» кто-то из Орденцев вдруг заявил, что храм построен не так, как должен быть, и за это они примерно накажут тех, кто в этом виноват… А то, что мы видим перед собой, – результат этого самого наказания…

…Монахи, проспавшись где-то к полудню, не особенно расстроились: как нам сообщил парнишка, возле которого хлопотала Евгения, пытающаяся хоть как-то облегчить ему боль, поняв, что в деревне в живых почти никого не осталось, они забрали с собой особо приглянувшихся им девушек – человек двадцать – и ушли в направлении села Черного в двух дневных переходах отсюда…

К концу рассказа потерявший много крови парень все чаще терял нить повествования, и, судя по знакам, которые в отчаянии показывала нам за его спиной Евгения, жить ему оставалось совсем недолго… Олег, на чьем лице перекатывались желваки, присел возле в очередной раз «поплывшего» юноши и, горько вздохнув, каким-то резким движением словно бы поправил его голову… Потом встал, тяжело опершись на плечо сидящего рядом Гарика и, хмуро посмотрев на меня, молча ушел куда-то в развалины…

В наступившей тишине я, как дура, попыталась уговорить Женю сделать хоть что-нибудь для того, чтобы мальчику стало легче, но, наткнувшись на ее обалдевший взгляд, вдруг поняла смысл последнего движения Олега. Помочь чем-нибудь ему уже было невозможно…

…Через сутки безумного марша по какому-то известному только Мериону ущелью, мы выбрались на тропу, по которой вчера ушли монахи, как сказал Олег, приблизительно километрах в трех впереди них: Марк Иванович, периодически впадая во что-то вроде транса, сообщил, что чувствует их приближение. Меня с Евгенией спрятали в маленькой пещерке возле покрытой красными потеками скалы, из которой бил обжигающе горячий ключ, вместе с основной массой снаряжения – ребята ушли налегке, но увешанные всякими железяками, в которых я, честно говоря, разбираюсь не очень…

Сначала в узкой горной долине было тихо. Довольно долго. Мы с Женей, утомленные долгим переходом, даже успели уснуть. Но как только внизу что-то грохнуло, мы мгновенно выскочили из пещеры наружу и, стараясь не особенно отходить от укрытия, уставились в темноту, стараясь разглядеть, что же там происходит… Минуты через две раздался еще один взрыв, субъективно несколько ближе, потом раздались несколько очень коротких очередей и слитный, многоголосый вопль…

Глава 50

…Легкую поступь чем-то встревоженной Лионы он услышал задолго до того, как она сама появилась на поляне. Прислонив в сторону шест и утерев со лба пот, Самир Каменный Цветок, жестом приказав работающим в парах бойцам не отвлекаться, пошел навстречу девушке, которая должна была вот-вот появиться из-за деревьев.

Судя по выражению лица, она была напугана. Еле переведя сбитое дыхание, не добежав до воина пары десятков шагов, Лиона остановилась и с отчаянием в голосе произнесла:

– К перевалу движется отряд. Человек тридцать. Идут так, будто точно знают, что он проходим…

Воин пожал могучими плечами, потрепал подошедшую девушку по голове, потом повернулся к отрабатывающим боевые связки воинам и довольно спокойным голосом произнес:

– Десять минут на отдых. Потом разбираем оружие и бегом к перевалу. Вот и настал час вашего боевого крещения, оболтусы!

Тут же загомонившие пары мгновенно распались, молодые ребята и более опытные воины быстренько расхватали свое оружие, разложенное в траве невдалеке, и, всем своим видом показывая, что отдых им не нужен совершенно, разбились на боевые тройки перед своим Учителем. Убедившись, что желающих отдохнуть не нашлось, Самир подхватил свои палаши и, грустно усмехнувшись каким-то своим мыслям, степенно зашагал в сторону Трубы…

Узенький каменный колодец, который, если не знать о нем заранее, не было видно даже с трех шагов, сверху казался непроходимым. Однако стоило повиснуть на краю стены на вытянутых руках, как под ногу удобно ложилась самой природой созданная каменная ступенька, а потом спуск превращался в сплошное удовольствие: упоры и захваты чередовались так, будто этот скальный проход был создан специально для человека…

Стоя под прикрытием скального козырька, Каменный Цветок внимательно вглядывался в петляющую далеко внизу тропу слезящимися то ли от ветра, то ли от возраста глазами, пытаясь понять, чего ему ждать от приближающегося отряда. За последние шесть лет ни один человек, за исключением тех, кого приводили с собой жители их поселка, не сворачивал с тропы к Трубе – все путники, пытающиеся пробраться от Аниора на Север, в княжество Эрриона, от Лысой горы сворачивали в сторону перевала Железной плиты. А этот небольшой отряд двигался так, будто точно знал, что в этой, со стороны кажущейся совершенно гладкой стене есть проход! И этот факт заставлял насторожиться.

Нет, особого страха перед атакой он не испытывал: справиться с поднимающимися по одному воинами около выхода из Трубы мог почти каждый из тех ребят, которые были под его началом. Но вот дать уйти тем, кто мог понять, что за горным отрогом скрываются те, кто не разделяет «всеобщей радости» от того, что Аниором правит Император, палашом бы его по шее, было нельзя ни в коем случае… А это было намного сложнее, чем удержать проход: хороший бегун, посланный с сообщением в самом начале штурма, мог добежать до леса, хорошо видного вдалеке, быстрее, чем Самир спустился бы по Трубе, а значит, имел возможность затеряться в чаще и привести к перевалу хорошо вооруженный отряд… Дальнейшая судьба поселка была бы предрешена – при желании найти еще два менее недоступных подъема на плато, расположенных поблизости, было несложно… А биться на три фронта поселенцы были не в состоянии по причине того, что воинов в поселке было всего два неполных десятка… Включая его и двух девчушек, представляющих, с какой стороны браться за меч… Короче говоря, причин задуматься было предостаточно…

Через четверть стражи, когда маленький отряд наконец выбрался на прямой участок тропы, хорошо видимый с высоты перевала, Самир вдруг почувствовал, что его сердце начинает колотиться в грудную клетку так, будто пытается ее разорвать: там, внизу, во главе колонны шел – он не верил своим глазам – давно пропавший без вести Учитель! Сам Мерион Длинные Руки! А за ним – кто бы мог подумать? – возмужавший и подросший Ольгерд Коррин собственной персоной!