Милость Келсона - Кэтрин Куртц

— Возможно, потому, что ты — женщина, а он — мужчина? — спросила Риченда.

— Риченда, не надо! — воскликнула Росана, резко вставая и отворачиваясь к окну; она прижала руки к груди и глубоко вздохнула. — Я ничего не делала такого, чтобы могло поощрить его или Конала!

— Никто и не утверждает, что ты что-то делала, — возразила Риченда. — Но с другой стороны… ну, если предположить, что ты в конце концов решишь не посвящать свою жизнь религии, ты можешь сделать и кое-что похуже с любым молодым человеком.

— Риченда!..

— Ладно, ладно! Забудь вообще мои слова, — ласково и весело сказала Риченда, отклоняясь назад и поднимая руки, поскольку Росана резко повернулась к ней и уставилась на нее с потрясенным видом. — Однако у тебя и тело так же прекрасно, как душа. И не думаю, что ты так уж погружена в стихи, пусть это даже стихи Орина, чтобы напрочь забыть об этом.

Даже если Росана и предполагала высказать какие-то возражения или соображения на этот счет, ей это не удалось, поскольку у входа снова послышался негромкий стук, а вслед за тем из-за ширмы, закрывающей дверь, высунулась голова Конала.

— Вы позволите войти, ваше сиятельство? Миледи?

Риченда коротко кивнула и встала, сделав шаг по направлению к двери, Росана подошла чуть ближе к подруге. Конал чуть отступил в сторону, позволив войти в гостиную худощавому, жилистому человеку, одетому в пыльный черный костюм; ростом он был примерно такой же, как Конал.

Внутренние защитные экраны этого человека были настолько жесткими и непрозрачными, что даже Риченда, знавшая, что и как искать, не смогла бы обнаружить и малейшего намека на то, что этот человек — Дерини.

Ей вряд ли удалось бы как следует рассмотреть его лицо. На нем был широкий плащ, именно такой, как его описывал Конал, и толстая черная сумка на широком кожаном ремне, висевшая на левом плече, — но на голове был намотан громадный тюрбан, и перед Ричендой лишь на мгновение мелькнули темные глаза да усы, когда он склонился в низком изящном поклоне на восточный лад, приветственно коснувшись ладонью сердца, губ и лба. Когда он выпрямился, он сразу же отвел взгляд в сторону, и его правая рука вновь вернулась к сердцу, легла на грудь и замерла там. Он, похоже, не был вооружен… однако Риченда знала, что ему и не нужно оружие.

— Это коробейник Людольфус, ваше сиятельство, — с сомнением в голосе произнес Конал. — Если я вдруг вам понадоблюсь, я буду там, неподалеку.

— Да, спасибо, Конал, — пробормотала Риченда, кивком головы отпуская Конала и одновременно легким взмахом руки показывая посетителю, что он может подойти немного ближе. — Прошу, входите, мастер Людольфус, и расскажите, какие новости вы привезли от моей родни.

Лишь после того, как дверь в очередной раз закрылась за Коналом, Риченда позволила официальной холодной маске соскользнуть с ее лица, — она бросилась через комнату к гостю, радостно пискнув, и восторженно обняла его.

— Людольфус, Людольфус, что это за чушь, с какой стати вдруг Людольфус, милорд, что это значит, зачем?! — шептала она радостно, полностью открыв свой разум навстречу его психическому приветствию, в то время как он горячо отвечал на ее физические объятия. — Росана, ты что, не видишь, кто это?

Росана, внимательнее присмотревшись к пришедшему, вдруг задохнулась и вздрогнула, — но, поскольку он быстро приложил палец к губам, спеша предостеречь ее, она лишь почти неслышно произнесла:

— Дядя Азим!

Это было скорее мысленное восклицание, нежели слова, произнесенные вслух, — и Росана тут же бросилась к гостю вслед за Ричендой и обняла его. А он, хотя и коснулся мыслью обеих женщин, не сказал вслух ни единого слова, пока не отвел их подальше от двери, к оконной нише, где их уж точно не мог никто подслушать.

— Ну-ну, малышки, не стоит так уж демонстрировать свою радость, — напомнил он им с улыбкой, когда опустился на один из узких диванчиков, стоявших у самого окна, и жестом предложил обеим женщинам сесть напротив него на такой же диван. — Боюсь, за стенами этой комнаты не слишком обрадуются, если узнают, кто я таков на самом деле. К счастью, мое второе «я», Людольфус, может пробудить подозрения лишь одного рода — как любой торговец-мавр, ищущий расположения христианских леди.

— Ну, нет, милорд, это все ерунда! — запротестовала Риченда.

— О, дитя, не пытайся лгать ради того, чтобы случайно не задеть мои чувства, — рассмеялся Азим, и тон, которым он произнес это, смягчил скрытый в его словах упрек. — Людольфус-разносчик пробуждает лишь простые человеческие опасения; однако Азим, брат эмира Хакима из Нур-Халлая, регент хора Рыцарей Анвила, — это другое дело. Каждый тут же подумает о том, что он и его орден — не просто прибежище Дерини, они еще и активно ищут новых проклятых, чтобы увеличить свои силы. Но даже при всем при этом я бы, не колеблясь, явился куда более открыто, если бы Келсон был сейчас здесь. Но поскольку король далеко, на войне… ну, думаю, тут все равно найдется достаточно Дерини и почти Дерини, чтобы мне было с кем пообщаться и до его возвращения.

— Мне кажется, я неплохо знакома со всеми Дерини, — резко отступив назад и скрестив руки на груди, суховато сказала Риченда. В ее взгляде, обращенном на Азима, светилось недоумение. — И ты наверняка слышал о наших заложниках из Торента, и о королеве Джехане, она нынче здесь, в Ремуте… Однако я хотела бы знать, что ты имеешь в виду, говоря «почти Дерини».

Азим неопределенно пожал плечами и открыл свою толстую сумку; в ней лежало довольно много кожаных футляров со свитками. Азим стал перебирать их.

— Ну, положим, это твои принцы Халдейны, оставшиеся здесь, чтобы справляться с делами в отсутствие Келсона — Нигель, и подозрительный молодой Конал, который сейчас топчется где-то там в коридоре, надеясь еще разок хоть краем глаза увидеть мою очаровательную племянницу, — он улыбнулся, бросив взгляд на вспыхнувшую Росану. — Скажи-ка мне, сколько времени они проводят в обществе этих ваших заложников из Торента?

— Ну, вряд ли вообще хоть сколько-то, — ответила Риченда, изумленная и озадаченная оттенком раздражения, прозвучавшим в вопросе Азима. — Двое младших мальчиков играют с Лайемом, само собой… и мы прекрасно понимаем, что мать Лайема может представлять собой немалую угрозу, так что в отношении нее приняты все необходимые меры безопасности, — но я также настроила мальчиков так, чтобы они сразу подняли тревогу, если сам король Лайем попытается хоть что-то предпринять. Я не понимаю… ты тревожишься просто из-за общего положения вещей? Или тут есть еще что-то такое, что мне следовало бы знать? Ты из-за этого сам взялся за роль посланца, вместо того, чтобы отправить слугу? Ведь почти кто угодно мог бы привезти письма и свитки!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});