Волк. Зрелость. - Виктория Гетто

И — вновь треснула рация:

— Командир, это Глаз. Видим конницу. Много. Примерно, две–две с половиной тысячи. Идут на рысях. На марше расстрелять не успеете. Готовьте осколочные и шрапнель.

— Вас понял. Вы как?

— Сидим крепко. Не беспокойтесь.

— Если что — уходите не раздумывая.

— Спокойно, командир. Дураков среди нас нет. Ждите конников.

Обвёл всех взглядом, не выпрямляясь, отдал команду в микрофон:

— Конница. Готовимся. Оповестить пехотинцев в окопах…

Тридцать минут ожидания. Казалось, что в пропитанном кровью носорогом нервов запахло палёными нервами, напряжение было таким, что в ушах звенело. Но вот из‑за невысокого холма, разворачиваясь в лаву, показались вражеские всадники. В быстро сгущающемся сумраке, понукая коней, изо всех сил понеслись к окопам. Теперь и Дмитрий услышал тот грозный глухой топот тысяч копыт. Зрелище было внушительным и страшным.

— Сьере майор! Это императорская гвардия! Они не отступят!

Внизу стояла, опершись на броню, запыхавшаяся Виура, с тревогой глядя на человека.

— Марш в укрытие! Стрелкам открыть огонь из ружей! Прочим не высовываться!

Девушка умчалась обратно в глубину линии. Треснул первый выстрел из винтовки, второй, а потом частый треск, который покрыл первый выстрел из пушки командирского танка. Затем за сплошным рёвом орудий сухой трескотни пехотных ружей совсем не стало слышно. Танк содрогался от непрерывной стрельбы. Бесшумно откинулся люк в корме, и из него вырвались клубы порохового дыма. Вентиляторы уже не успевали отсасывать испорченный воздух. Блестящие медные гильзы образовали небольшой холмик позади машины, воздух над стволами задрожал, и Рогов похолодел — орудия накалились. А значит, скоро придётся прекратить огонь. Кто успеет? Они, или конница императора Рёко? Сплошной вал разрывов почти скрыл атакующих, но они рвались вперёд изо всех сил. Они действительно не могли отступить. Либо умереть, либо выполнить задачу. Другого не дано, и Рогов восхитился их безнадёжной отваге. Отваге смертников. Теперь он уже видел — это конец. Кучи тел. Вперемежку людские и конские. Целые, и не очень. А то и просто куски бесформенного мяса. И — кровь. Повсюду. Даже трава сменила свой цвет, став в почти наступившей ночи чёрной. Последних счастливчиков, которым удалось проскочить до окопов, буквально растерзали каторжники. Копьями, ружейными пулями, мечами и ножами. Умудряясь вспарывать животы лошадям в краткий миг, когда они перепрыгивали через траншею, и тут же бросаясь на падающего всадника, не щадя себя, не обращая внимания на раны. Рогова передёрнуло. Такое ожесточение он видел буквально раз в жизни. И это раза хватило ему на полгода. Именно столько времени он не мог спать нормально после Юхакской мясорубки… Треснула рация:

— Сейе — один — комбату. Отбили атаку пехоты и зверей. Потерь нет. Расход боеприпасов незначительный.

— Командир роты два. У нас спокойно. Можем выделить на помощь две машины.

— Не надо, комроты два. Мы в порядке. Лучше усильте ночное патрулирование. Нельзя, чтобы к нам подобрались незаметно.

— Сделаем, комбат. Держитесь там.

…Хм… А саури промолчал… И тут снова треснуло:

— Ты хорошо дерёшься, комбат. Биться в одном строю с тобой — честь для меня.

— Спасибо, сейе.

Удовлетворённо хмыкнул про себя — хорошо дерусь? Да, собственно, я и не дрался сегодня. Это вот они — мои танкисты, эти каторжники. Их заслуга. Моя лишь в том, что я всех распределил и всё учёл. И — разведчиков. Без них нам пришлось бы куда хуже. А так — били на марше, и не теряли времени, пытаясь распознать цели. Уже знали, что и куда. Представлю к награде. Обязательно…

— Сьере майор, что‑нибудь слышно?

Снизу смотрела фиорийка. Махнул успокоительно рукой, одновременно глядя на таймер. Ого!

— Всё нормально. Вроде как на сегодня всё, если ночью не рискнут.

Разобрал, что девушка усмехнулась в ответ:

— Не рискнут. Они знают, кто сейчас против них.

Повернулась в темноту, крикнула:

— Ю–ха–ха!

И тьма ответила жутким многоголосым рёвом, от которого зашевелились волосы:

— Ю — ха–ха!!!

Рогова даже передёрнуло.

— Мы — смертники. Все, кто здесь. Не даём пощады, и не просим её. И они это знают!

— Раз знают — хорошо. Но пора ужинать, тебе не кажется?

Заметил короткое движение горла. Усмехнулся про себя. Точно, пора. Сегодня у пехоты был отдых. Только с полсотни конников. Но завтра будет куда хуже. Он уверен.

Глава 17.

Планета Русь.

Николай торопливо открыл дверцу отдельного кабинета роскошного ресторана 'Емеля' в элитном квартале столицы Империи. У него и так болела голова — из‑за внезапно ухудшившейся политической обстановки, и продолжающей нарастать внешней напряжённости дела концерна 'Рогов' находились в очень сложном состоянии. Требовалось приложить максимум усилий, чтобы вывести средства из зоны влияния 'Большой Тройки'. Иначе можно было их потерять. Но вывести деньги — не проблема. Куда важнее вопрос — где теперь найти им применение? А вот здесь то и был затык. Корпорация и так имела большой кусок пирога во внутренней торговле, и это вызывало большое недовольство очень многих влиятельных людей Империи. Извечное русское зло — мохнатая рука. Конечно, сейчас давление на фирму значительно снизилось, но запусти Роговы выведенные капиталы в дело, неизбежен наезд. И не только по финансовой линии. А оно нужно семье? Разумеется, нет. Да вкладывать, собственно говоря, их некуда. Рынок настолько насыщен, что нет ни малейшей лазейки, куда можно протиснуться. Хорошо, хоть война закончилась. У людей появилось время, средства, которые они могут тратить с куда большей уверенностью в завтрашнем дне, чем сейчас. И это вызвало подъём экономики, компенсировавший уход русских промышленников из Имамата, Партократии и Демократии и финансовые и промышленные потери. Николай, управляющий семейным предприятием, одним из первых уловил грядущие изменения в Галактике, и начал сворачивать семейный бизнес в этих государствах сразу, как только услышал о гигантском выкупе, преподнесённом майором Максимом Кузнецовым за свою супругу саури. А потом и Дмитрий, вышедший в отставку, прислал весточку о том, что старый друг просит его стать управляющим одного из рудников по добыче огненных сапфиров. Затем ошеломляющая новость о браке Императора Сергея с матерью властителя Фиори. И, поразмыслив, Николай понял, что впереди будут сложные времена. А спустя некоторое время пришла ещё одна новость, его брат женился. И тоже на саури, как Макс. Срочно выводить семейное дело из заграницы в пределы Империи Рогов–средний начал ещё при первом событии. А получив весть о женитьбе брата, просто форсировал события. Он практически успел, потери были минимальны. Можно сказать, не заметны, по сравнению с тем, чего могла лишиться семья, пройди кое–какая информация мимо неё. Многие русские промышленники потеряли от трети, до половины своего состояния. Хотя Рогову было их не очень и жалко — Император неоднократно повторял, что производство должно развиваться в пределах Руси. И рекомендовал торговать лишь готовой продукцией русских заводов. И вот, те, кто его не послушал, сейчас пожинали плоды своей жадности. Да, производить там было выгоднее. Пусть не намного, но всё же выгоднее, чем у себя. Дешевле рабочая сила, отсутствие высоких требований у профсоюзов, которые, тем более, очень дёшево покупались, минимум таможенных пошлин. Но лишиться всего можно было в любой момент после наступления мира. Что и произошло. 'Большая Тройка' и так терпела слишком долго, почти год, пока, наконец, не разродилась законом о конфискации. Так что он, Николай, успел. Да и по совести сказать, у их семьи, как раз, заводов и фабрик за пределами Руси не было. Лишь склады, магазины, торговые центры. Так что теряли они товар. А вот последнего было ну очень и очень много. Потому и сбрасывал он всё, что можно и нельзя, спеша избавиться от всего, одновременно вывозя оттуда русский персонал и всё, что можно было прихватить полезного по дешёвке. Сырьё, новые разработки, кое–какое уникальное оборудование. В общем, в накладе Роговы не остались. Но на их счетах сейчас зависли колоссальные средства, которые некуда было вложить. И вдруг — этот странный звонок в его главную контору с просьбой о срочной встрече к взаимовыгодному удовольствию. Он хотел было проигнорировать приглашение, тем более, что абонент не счёл нужным представиться. Только голос. Причём, женский. Правда, очень приятный. Мягкий, грудной. Но только пока он колебался, ему к уху поднесли второй аппарат, и очень знакомый властный голос порекомендовал согласиться. Мало того — как можно быстрее встретиться с дамой, которая предлагает ему встречу. Увы. Против высшей власти Империи не попрёшь, и Николай нехотя согласился. И вот теперь он входил в роскошный кабинет шикарного ресторана, недоумевая, кому же и зачем он мог понадобиться. В помещении царил приятный полумрак, что удивляло. Ещё — множество цветов в вазах, стоящих на полу. Вздохнув про себя, Рогов–средний беззвучно выругался — похоже, после того как женился старший брат, настала его очередь. Интересно, кого же ему сватают? Опять очередную наследницу? Как достали его эти дуры, считающие, что из‑за денег из папаш весь мир должен валяться у них в ногах! Спокойно прошёл по мягкому ковру, уселся в кресло, поднял взгляд на свою собеседницу, и… Едва не прикусил язык, спеша задавить в самом зародыше готовые сорваться с губ не очень вежливые слова. Перед ним сидела саури. Мало того, не просто саури, хотя и до жути, просто неестественно красивая, а… Вдова. Уж в этом он разбирался. Белая повязка вокруг чистого лобика просто кричала об этом. И её жёсткий, смертельно ненавидящий взгляд, обращённый на него.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});