Золото мистера Дауна - Валерий Смирнов

В общем, все как нельзя просто. Хозяин перстня и наследный принц выдают лавочнику пятьдесят тысяч тонн золота в слитках, он с ними честно рассчитывается — и дело на мази. Владелец лавки осторожно поинтересовался насчет происхождения золотого запаса из султанской кладовки, слегка намекая: форт Нокс местного пошиба еще не разоряется во все стороны, как его запасники поредели до такой степени, что это помещение можно использовать в качестве овощехранилища.

Господин с железными зубами и огромным золотым накоплением поведал душещипательную историю, корни которой уходили в глубь второй мировой войны. Хозяин лавки едва вспомнил: это было, когда японцы напали на Америку. А потом доблестные янки разгромили захватчиков вместе с их немецкими и русскими союзниками.

Наследный принц не стал спорить и тут же поведал: чувствуя неминуемую гибель своего тоталитаризма, немцы и русские загрузили подводную лодку в районе Курской аномалии, чтобы спрятать награбленный золотой запас в банке его прадедушки. Так прошло уже пятьдесят лет, но за своим золотом никто не приходит, а по законам ихнего султаната в таком случае слитки надо продавать. Все пятьдесят тысяч тонн, которые занимают слегка места среди золотого запаса ихней султанатовской столицы.

Словом, пусть господин хороший не переживает. Никаких нарушений правил валютных операций нет. Если ни одна падла в течение пятидесяти лет не приперлась до них с воплем «Это мое!», значит, все чин-чинарем. По такому поводу султану и наследному принцу требуется небольшая предоплата, а окончательный расчет произойдет, когда у дверей его лавки ошвартуется караван верблюдов, груженных золотыми слитками.

Через несколько секунд после устного заключения сделки до султана дошло: приличный с виду торговец оказался самым настоящим шалопаем, который просто заговаривал ему железные зубы до прихода полиции.

Наследного принца и султана без всяких дипломатических экивоков потащили в суд, где очень скоро выяснилось: пятидесяти тысяч тонн золота у них нет. Зато у них имелся такой комплект иностранных паспортов, что несчастный судья забодался, как обращаться до этой живописной парочки.

На помощь правосудию пришла пресса. В одной из газет было помещена заметка, как в заграничном казино города Лас-Вегаса, случился самый настоящий фурор. Один из клиентов проиграл за ночь около ста тысяч долларов, что в общем-то привычно. Зато после своего проигрыша он ожесточенно клацал вокруг себя железными зубами, распугивая охрану, и изрыгал при том такие слова, до которых вряд ли бы додумались даже инопланетяне.

В конце концов гость с миром и полотенцем между ушей покинул казино, придерживаемый своим приятелем. Их даже ни разу не задерживали, потому как, кроме продувать деньги, ничего хорошего эта пара больше не сотворила. Тем более, человек с железными зубами лупил себя в грудь и на ломаном английском орал во все стороны: «Понаехало вас сюда!» — что указывало на его принадлежность к американскому гражданству.

И не иначе. Тем более фамилия человека с железными зубами была самая что ни на есть штатовская, точно такая, как у импресарио в классике Голливуда «В джазе только девушки» или «Некоторые любят погорячей», как кому нравится.

Кроме водительских прав на имя мистера Полякова, железнозубый имел еще такую жменю документов на разные фамилии, что они по весу лишь слегка уступали тому золотому запасу. Судья не стал слишком долго советоваться со своей Фемидой и выдал Полякову резюме: или пять штук местных долларов штрафа за шутку в лавке или отправляйся в тюрьму.

Наследному принцу повезло еще больше. Его не стали вообще приговаривать, потому как очень скоро выяснилось — до высокопородной особы имеется сильный интерес у американского правосудия. Отпечатки пальцев этого богатея указывали: до того, как решиться продать пятьдесят тысяч тонн золота, наследный принц весьма лихо участвовал в аферах с разбавленным бензином, ограблении пицерии и даже поломке телефона-автомата в районе Бруклина.

В результате судебного разбирательства наследный принц был отправлен за границу, а мистер Поляков очень быстро стал усугублять свою вину прямо в зале суда, обзывая судью такими словами, которых нет ни в одном из словарей мира.

Судья не догадывался что такое «мудак», однако этот термин употреблялся вместе со знакомым словом «факаный», а потому очень скоро мистер Поляков, гарантировавший всем подряд, как он перегрызет им горло своими страшными железными зубами, был посажен в тюрьму для особо опасных преступников.

Узнав за такой расклад в судьбе американского мистера, капитан Немо заметил отцу Михаилу — их план сработал. После того, как мистер получил свою честную долю и был выпущен из-под надзора подопечных Лео Берга, отобравших у него паспорт на имя Коневского, не попасть в тюрьму он просто не мог. Не оттого, как всю дорогу привык нарываться на уголовные неприятности, а по причине своего невиданного, известного на весь деловой мир фарта.

Отец Михаил очень быстро убедился — все идет как нельзя лучше, когда узнал: Поляков, прихватив с собой индийско-пакистанского техасца Синха, направился в Лас-Вегас с одним-единственным намерением: разорить поголовно все его казино.

Поляков оказался гораздо серьезнее, чем его имели отставные офицеры. Мистер сумел не попасть за решетку в Америке, но тем не менее доказал: его дальнейшее благополучное пребывание на свободе — это только вопрос времени. Что подтвердилось в сонном городишке Куинслэнде, хотя мистеры Поляков и Синх имели все шансы загреметь, куда им следовало попасть гораздо раньше. Еще когда они влезли на судно с заячьими билетами на карманах без денег. Компаньоны храпели днем в подвешенной над бортом шлюпке, совершая ночные набеги на камбуз с яростью и при аппетитах, достойных истинных миллионеров.

Несмотря на такое небольшое недоразумение, как затяжка времени, мистер Поляков сумел достойно реабилитироваться в тазах отца Михаила и капитана Немо. Бывшие военные узнали: он сумел попасть не куда-нибудь, а в тюрьму для особо опасных преступников.

По дороге в тюрьму Поляков планировал как было бы неплохо устроиться наилучшим образом. Эти планы базировались на богатом жизненном опыте, приобретенном еще до того, как мистер заделался американцем.

За счастье, конечно, рассуждал зэк, попасть в двенадцатиместную камеру, так, чтобы в ней парилось не больше тридцати человек, расчистить себе место под солнцем подальше от параши и поближе до бугра. Там, глядишь, можно будет почифирить после пайки ржаного, ну а когда найдутся колеса, так это вообще — самый ништяк. Все равно как, вместо камеры попасть в поезд «Винница — Ленинград», где немытыми телами и потными носками воняет на полтона ниже, чем в самом фешенебельном окопе.

Мечты Полякова за счастливую жизнь стали развеиваться в тюремном покое. Его никто не раздевал, а вертухай почему-то не засовывал свой шнифт до задницы вновь прибывшего, интересуясь, чего запрещенного в ней спрятано. Больше того, Полякову сильно подействовало на нервы, что его не обрили наголо перед тем, как проверить на мандавошки и засунуть под душ с водой, соперничающей низкими температурами с Ледовитым океаном.

Поляков стал сильно подозревать неладное, когда убедился: решетки на окнах в серпуховском аптекоуправлении были намного надежнее, чем в этой тюрьме для особо опасных преступников.

Из приемного покоя зэка уволокли в другое помещение, ни разу не дав ему для порядка в рыло, что говорило лишь об одном: главные испытания и мучения впереди.

Новобранец тюрьмы перекосил свой рот, стоило ему попасть в такой стерильный зал, какой был нарисован в качестве рекламного, обосранного мухами проспекта на стене в том самом аптекоуправлении. От плаката его жизненный прототип отличался обилием непонятной техники и тем, что местные мухи поносом не страдали.

Зэк начал резко потеть от перепуга, вспоминая многочисленные боевики, которые он смотрел с утра до вечера, выполняя тем самым основные функции директора крупной корпорации. Именно в такой обстановке несчастных заключенных, не имеющих родственников, разбирали на запчасти, а затем со свистом торговали их печенки и сердца состоятельным больным.

Врачам местной тюряги пришлось призвать на помощь все свои мужество и трех вертухаев, когда мистер зэк стал отбиваться от их предложений пройти медосмотр на аппаратуре, какую он видел в научно-фантастических триллерах. Вместо сдать кровь на СПИД с прочими приятными возможностями организма, Поляков раскрыл свое хавало на ширину плеч, отбиваясь всеми конечностями и распугав железными зубами привыкших до вида разномастных маньяков тюремных врачей. Таких зубов не было даже у парня, который орал, что в нем заблудился Дракула, и грыз по такому поводу всех кого ни попадя.