За кулисами Антанты (Дневник британского посла в Париже) - Фрэнсис Берти

27 января. Сегодня я завтракал у Жозефа Рейнака. Он считает, что мы обнаружили явную слабость по отношению к большевистскому правительству в Петербурге. Присутствовавший Генри Вильсон объяснил ему, что Ллойд-Джордж не мог отказаться от сношений с ними из-за давления рабочей партии.

Передают, что Кадорна предстанет перед военным судом, отчасти из-за того, что некоторые части его войск сложили оружие, главным же образом из-за того, что он критиковал правительство за недостаточное внимание к его представлениям о том, что войска его развращены социалистами.

28 января. Маклаков приходил ко мне, чтобы отсоветовать какую бы то пи было связь с большевистским правительством. Ленин и Троцкий приписали бы такого рода позицию нашему страху и усилили бы свою пропаганду в Англии. Россия на некоторое время должна оказаться бесполезной для Антанты, по она не принесет также много пользы и Германии. В России более или менее повсеместно будут голод, мор, гражданская война и господство террора. Большевизм не удержится, и если мы вступим в переговоры с большевиками, то пожнем недовольство всех порядочных русских теперь и по окончании войны. Из боязни заразить свои войска большевизмом, германское командование не осмелится проникнуть вглубь севера России, где эта болезнь свирепствует.

30 января. Итак, Смуте говорил в географическом обществе о германских намерениях в Африке. Он, по-видимому, и вполне разумно, – против возвращения чего бы то ни было немцам, а относительно германской восточной Африки он говорит: «Преждевременное и неблагоразумное возвращение германской восточной Африки ее бывшим владельцам могло бы иметь последствия, выходящие далеко за пределы африканского континента. Быть-может, мне разрешат выразить горячую надежду, что страна, в которой столь много наших героев потеряли свою жизнь, никогда не станет угрозою будущему мирному развитию мира». Браво, Смуте!

Еще одно излияние Альбера Тома. Он призывает державы Антанты к объединенному выступлению но вопросу об условиях мира. Всякая попытка притти к соглашению относительно такой декларации повела бы к затруднениям, спорам и разногласиям. От нас, как от единственной европейской державы, занимающей вражеские территории, наши союзники стали бы ожидать, что мы будем платить за разбитые горшки, возвратив Германии и Турции занимаемые нами территории, чтобы обеспечить хотя бы частичное принятие Германией условий Антанты. Будем продолжать борьбу, и пусть голод, мор, недовольство и забастовки совершают свою медленную, но верную работу, которая сломит заносчивость немцев.

Глава тридцать седьмая

Февраль 1918 года.

1 февраля. Здесь находится Марк Сайкс; он служит в министерстве иностранных дел в отделе Палестины, Геджаса, Сирии и т. д. Основываясь на своем опыте, полученном во время пребывания в Петербурге, он утверждает категорически, что в России будет террор, подобный французскому террору 1793 г., и что британское посольство может оказаться в числе его жертв.

4 февраля. Мильнер сделал мне сегодня продолжительный визит. Он надеется, что Клемансо удержится до конца войны. Он был очень откровенен. Россию он считает бесполезной, разве что удастся воспрепятствовать такому крупному безобразию, как сепаратный мир, и отвлечь часть германских сил. Большевизм – это заразительная болезнь, которая, как можно надеяться, распространится на Германию и Австрию. Но Антанте придется установить карантин старого образца, чтобы оберечься от заразы.

5 февраля. Жюль Камбон читал мне вчера письмо из Лондона, в котором говорится о возникновении идеи частной встречи с Черниным в Швейцарии, но идея эта была задушена в самом зародыше.

6 февраля. Вчера вечером я встретился на обеде с послом Маклаковым и его сестрой, дамой сорока лет, очень умной и имевшей ярко выраженные славянские черты. Маклаков озабочен нашим вступлением в сношения с большевиками, которые, по его мнению, не могут оставаться долго у власти. Он подробно указывал Мильнеру на неуместность и вредные последствия таких сношений. Это Рабочая партия в Англии заставляет правительство делать такие странные вещи.

Здесь создалось, по-видимому, впечатление, что положение Ллойд-Джорджа поколеблено.[97] Сейчас не время для перемен. Будем надеяться и молиться о том, что Рабочая партия не будет заведена на ложный путь Гендерсоном и К°.

8 февраля. Мистер Гарбэп, богатый социалист, работающий здесь в отделе визирования паспортов, был на митинге в Ноттингэме. Он говорит, что парламентская фракция Рабочей партии не отражает настроения рабочих, и что три с половиной или четыре миллиона рабочих являются сторонниками немедленного мира на каких угодно условиях.

11 февраля. Вчера вечером я обедал у Станислава де-Кастеллян. Я сидел рядом с принцессой Радзивилл, которая только-что приехала из Петербурга. По ее описанию, там происходят празднества, танцы, увеселения и расстрелы. Она присутствовала на улице при встрече двух полков. Один из них был большевистский, а другой монархический, и один пел Интернационал, а другой царский гимн. Она хочет немедленного мира. Владения Радзивиллов находятся в части Польши, оккупированной немцами.

13 февраля. Среди рабочих Клайда есть много русских; имеется меньшинство из пацифистов и нелояльных элементов, зато в графстве Дерби углекопы твердо стоят за победный мир, и общий дух в стране здоровый.

16 февраля. Наконец-то здесь введены серьезные ограничения роскоши в области питания и прочих предметов первой необходимости; они должны вступить в силу с 1 марта. Мне кажется, что уменьшение в Англии мясной нормы до одного фунта в неделю рассчитано более, чем что-либо, на создание недовольства среди рабочего класса и на помощь пацифистской пропаганде.

Сегодня к завтраку приходила английская чета. Он настроен пацифистски, рассуждая, примерно, следующим образом: а Мы уже достаточно воевали. Все устали от войны. Мы никогда не сокрушим немцев военной силой. Status quo ante bellum был бы лучшим решением при настоящих условиях, и он означал бы фактическое поражение Германии, так как она начала войну с намерением завоевать господство над миром, и status quo означал бы для нее поражение, так как она потеряла миллионы людей и денег и ничего не выиграла. Она была бы слишком бедна в финансовом отношении, чтобы начать войну снова. Что касается населения наших колоний, которое несогласно на возвращение германских колоний, то колониальные солдаты достаточно сражались, а Ллойд-Джордж и другие стоящие у власти лица неоднократно заявляли, что мы не ищем территориальных приобретений». Однако, что бы сказали правительства и народы наших доминионов на предложение вернуть германские колонии? На это мой гость не мог найти ответа.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});