Безоблачное небо (СИ) - Гудков Андрей "Шерлок"

— Тебе не страшно?

— Очень.

— Мне тоже…

Первые секунд десять все было неплохо, самолет летел ровно, верхняя кромка туч была ниже нас на две тысячи метров. А потом вдруг самолет резко подбросило вверх на сотню метров, после чего он провалился вниз метров на пятьсот!

Я не успел даже выругаться. От резких перегрузок потемнело в глазах, сзади испуганно вскрикнула Ирина. Вцепившись в штурвал, я пытался удержать самолет, но его как щепку бросало из стороны в сторону. От жесткой турбулентности корпус так стонал, что я мгновенно вспотел, казалось еще мгновение и крылья просто переломятся…

«Тень» бросало то вверх, то вниз, резкие порывы едва не разворачивали её. Встречный ветер снижал путевую скорость, я выжимал из двигателя все, что можно было, но самолет продвигался вперед совсем ненамного. А пару раз самолет просто проваливался вниз, и в такие моменты я буквально нутром чувствовал, как близко находятся, несущиеся с бешеной скоростью, темные тучи. А ведь там внизу еще и горы… нет ничего легче, чем при нулевой видимости на полной скорости влепиться в каменную стену.

Но у меня не было, ни страха, ни сомнений, ни тем более паники. В таких ситуациях думать о чем-либо просто не успеваешь, все силы уходят на борьбу со стихией. До боли сжав зубы, упираясь спиной в кресло и ногами выжимая педали, я, вцепившись двумя руками в штурвал, удерживал машину на нужном курсе, стараясь угадывать направление воздушных потоков.

Чисто интуитивно (думать времени не было) я понял, что единственный шанс — это прорваться через шторм. Обливаясь потом и лихорадочно оглядываясь по сторонам, я, опять же чисто интуитивно бросил самолет вниз и попал в мощную струю воздуха. Этот поток, словно отбойное течение в море, очень быстро пронес нас несколько десятков километров и выбросил в сторону. Нас еще несколько раз сильно тряхнуло, а потом самолет попал в сильный нисходящий поток…

Стрелка высотометра просто завертелась, показывая, как быстро мы снижаемся. Я подавил первый порыв резко задрать штурвал. Вместо этого я плавно повел его на себя, немного повернул самолет и… надо было бы добавить тяги, но она и так была максимальной. Потеряв после этого еще две тысячи метров высоты, мы выскочили из нисходящего потока на высоте пять с половиной тысяч метров.

— Мы прорвались, — хрипло произнес я.

«Тень» опять летела прямо и легко. Вокруг нас было лишь чистое и безоблачное небо, а черная Штормовая стена осталась позади и мы с каждой секундой отдалялись от неё.

— Я думала, что мы сейчас умрем, — ответила мне Ирина. — Хорошо что, я в туалет сходила перед вылетом…

— Я снижаюсь. Посмотрим, что там внизу.

Достав планшет, я отметил наш курс и посмотрел на хронометр. Он сообщал, что безумный полет над штормом занял всего пять минут, а не полчаса, как мне показалось. Записав все, я быстро убедился, что вокруг нас никого нет, убрал тягу и начал плавное снижение.

Обзор из кабины «тени» был отличным. Всего слегка накренив самолет, я мог посмотреть, что находится под ним. Очень удобно, особенно для разведчика.

— Почему все такое серое? — удивленно поинтересовалась Ирина.

— Потому что это пустыня.

Трудно было с чем-то перепутать этот безжизненный пейзаж. Признаться, я был удивлен. Я ожидал чего угодно, но только не пустыню. Предполагалось, что за Штормовой стеной мы обнаружим загадочную страну Эйрхатов, их города, крепости и летающие острова, а увидели одну лишь пустошь цвета детской неожиданности…

Поначалу я старался держаться на четырех тысячах метров, но потом расслабился и спокойно спустился до двух. И в небе и на земле не было вообще никого. Не было видно ни городов, ни поселков, ни дорог, ни чего-либо еще. Только серая глина, пески, невысокие холмы и русла давно пересохших рек.

На небольшой высоте мы смогли отдохнуть от сухого воздуха из баллонов, выпить воды и перекусить бутербродами. Ирина делала фотографии, но редко. Фотографировать, в общем-то, было нечего. После обеда нам предстояло решить самый важный вопрос.

— Попробуем найти место для посадки или разворачиваемся? — спросил я.

— Не знаю, тут… — Ирина задумалась. — Не может же весь материк быть пустыней? Надо хотя бы пару дней полетать здесь.

— Согласен. Кроме того, я не уверен, что смогу сегодня опять через шторм пролететь. Да и самолет надо проверить после такого испытания.

— Значит, сегодня ночуем в пустыне.

Я поднял самолет до трех тысяч метров и стал искать место, где можно было бы приземлиться. Это оказалось не так уж и просто, привычных и удобных столовых гор тут просто не было. Садиться на песок было самоубийственной глупостью. Оставались еще такыры*, но их надо сначала найти.

* Такыр — твердая, как правило, глинистая почва в пустыне на месте пересохшего водоема.

Уже после обеда я увидел крупное пересохшее озеро. Отметив этот ориентир на карте, я решил сделать над ним круг и разведать окрестности, как вдруг Ирина воскликнула:

— Город! Ирвин, город на три часа!

Взглянув, я увидел среди невысоких песчаных дюн развалины домов. Это был не город, просто поселок и не самый большой. Но, тем не менее, это первые следы местных жителей, замеченные нами.

Я повернул в его сторону и сделал несколько кругов над ним на низкой высоте. Я разглядывал окрестности, выискивая любою возможную опасность, а Ирина активно фотографировала руины. После четвертого круга я прошел над дном пересохшего озера и рискнул приземлиться в этом месте.

— Держись крепче! — предупредил я Ирину.

Посадка прошла без проблем. Облегченный с помощью магии самолет легко сел на твердую почву. Тормозной путь, правда, получился немного длиннее, чем на бетоне, но в целом проблем не было. Не глуша двигатель, я открыл фонарь кабины и встал на ноги, внимательно оглядываясь по сторонам.

Все было спокойно, никто не выскакивал из руин и не бросался к нам с оружием. Тогда я забрался обратно и аккуратно подрулил поближе к развалинам города. Выбравшись из самолета, я первым делом развернул его в сторону взлета и откатил поближе к глинобитной стене здания.

Пока Ирина разминалась рядом, я заглушил двигатель. Потом достал из багажного отделения маскировочную сеть и натянул её над самолетом. Ветер у земли был слабым, но я все равно на всякий случай плотно закрыл фонарь кабины и плотно укутал тканью двигатель.

— Чтобы песок не попал, — объяснил я Ирине.

Из багажного отделения я достал винтовку и повесил на плечо. Ирина, взглянув на меня, надела пояс с кобурой. Казалось, что вокруг ни души, но рисковать не стоило.

— Далеко не отходи.

— Хорошо.

Пока она осматривала окрестности, я проверил крылья и хвостовое оперение самолета. Все было в полном порядке, инженеры Северной республики не зря ели свой хлеб, корпус «Тени» был легким, но гибким и прочным. Обратной дороги можно было не опасаться.

Вместе с Ириной, мы обошли пустынный город. Он производил смешанное впечатление. Абсолютно тихий, заброшенный, занесенный пылью и песком. Все здания были небольшими, одноэтажными и очень примитивными. Похожие глинобитные хижины я видел в трущобах Рахтанифа, там все строили быстро и как можно проще и быстрее.

Мы заходили в некоторые дома, которые сохранились лучше других. Как я и ожидал, там было практически пусто. Печей не было, только сохранились следы очагов. Вместо кроватей лишь небольшие топчаны возле стен, на некоторых остались следы полуистлевших циновок. Мебель из дерева встречалась очень редко, хотя в столь сухом климате она не могла сгнить. Также мало мы нашли домашней утвари, только черепки от очень примитивной глиняной посуды, зачастую даже необожженной.

В одном месте я заметил остатки небольшого огородика. Его не занесло песком благодаря стене закрывавшей его от пустыни. Рядом был очень глубокий колодец, метров тридцать глубиной, не меньше. Но полностью пересохший.