Время одиночек - Артем Каменистый

— Сколько линя еще в бочонке?

Гребец на корме осторожно развернулся, заглянул в правый бочонок:

— Больше половины ушло — дно уже проглядывает.

— Хорошо. Держитесь, ребята. За Токса не переживайте — его поднимет вельбот Ларита. Они рядом с ним. И их вельбот цел, только скобу оторвало.

— Да за Токса чего волноваться — его проспиртованное мясо ни одна акула жрать не будет, — с потугой на юмор крикнули от кормы.

Гребцы нервно хохотнули, демонстрируя проявлением юмора равнодушие к опасности.

В этот момент кит нырнул. Тим, завидев его вздымающийся хвост, сразу начал размышлять над мучительной дилеммой — что же теперь делать? Линя осталось немного, если кашалот вытравит его весь, то вариантов два: или рубить, чтобы лодку не утянуло в бездну, или успеть срастить первый линь с линем во втором бочонке. В последнем случае у вельбота Тима больше не останется козыря в виде второго гарпуна — без линя гарпун бесполезен. Охоту придется прекращать.

Спиной Тим ощущал взгляды пятерых гребцов. Он был самым молодым, но закон вельбота прост — кто бросает гарпун, тот и командует. "Стратегические решения" моряки оставляли за Тимом.

Решено.

— Арикс, хватай второй конец. Сращивай. Когда останутся последние витки, я вытолкну линь из скобы, а то узлом может зацепиться.

Матрос, молниеносно выполнив свою задачу, тут же крикнул:

— Тимур! Пора!

Тим рукояткой второго гарпуна отжал ускользающий линь от носа, выведя его за скобу. Вовремя — по дереву хлестко ударил узел. Шестерка китобоев, затаив дыхание, молча наблюдала за тем, как шелестя, уходит в бездну тонкий пеньковый трос.

Арикс, заглянув в бочонок, нервно доложил:

— Половина уже ушла.

Проклятье — кашалот ушел под воду, утянув за собой уже около трехсот метров линя. Интересно, на какую глубину они могут нырять? Если утащит остаток из второго бочонка, придется рубить… или на своей шкуре рискуешь узнать ответ на вопрос о пределе их погружения.

Линь внезапно замер, расслабленно провис. Матросы без команды принялись быстро тащить его в лодку, кто-то хрипло, с нервной радостью в голосе, выдохнул:

— Сдуваться кит начинает — сейчас возьмем!

Кашалот показался из воды перед носом вельбота. Похоже, все эти три сотни метров своего пути он наращивал скорость, помогая океану себя выталкивать. Вылетел он как пробка из бутылки с игристым вином. Огромная туша на миг заслонила Солнце, у Тима сердце провалилось в пятки — он не представлял, как они сумеют справиться с этой живой горой. Гарпун казался жалкой иголкой, а линь паутинкой.

Расступающееся море откинуло вельбот назад. Тим всем телом навалился на линь, воображая, что заставит кита подчиниться своей воле, как арканом заставляют признать силу человека степных лошадей. Хотя умом прекрасно понимал абсурдность своих усилий. Ему вспомнились рассказы отца про поезд — огромную стальную машину, мчащуюся по железным рельсам. Поезд Тим, разумеется, никогда не видел, но полное впечатление, что он только что его загарпунил.

Туша кита обрушилась в воду на правый бок — широченный хвост выгнулся возле борта лодки. Опытные китобои не растерялись, подхватив трокели, начали бить плоскими остриями в основание хвоста, подрезая кашалоту жилы. Особенно ловко взялся за дело все тот же Арикс — в бешено прыгающем вельботе он стоял будто на городской площади. Равновесие у этого крепыша было идеальным — не зря он любил развлекать команду, расхаживая по палубе "Клио" на длинных ходулях.

Вода окрасилась кровью, исполин вновь рванул прочь, потянув за собой вельбот с мучителями. Мокрый трос, запутавшись в лодке, заклинился узлом в скобе — вельбот несло в десятке метров от засевшего гарпуна. Момент очень ответственный — кит уже измотан, но все еще способен порвать линь, или опять уйти в глубину. Да и вельбот может затянуть под свою тушу при резком повороте.

Тим намертво вцепился в борта, не в состоянии ничего поделать — к такому он не был готов. Вельбот залило водой, она чуть ли не у бортов уже плескалась — качало его жутко. Спасибо остальным матросам — для них этот экстрим был рутиной, они, оглашая воздух азартными криками и ужасными ругательствами, выполняли свою кровавую работу. Двое отталкивались веслами от кита, не давая ему затянуть вельбот под себя, остальные рубили хвост гиганта — если хорошенечко повредить это орудие, кашалот больше не сможет развивать высокую скорость. Хвост это его единственный инструмент для движения вперед — боковые плавники служат лишь для разворотов.

Увидев, как силами товарищей основание китового хвоста справа превратилось в сплошную рану, Тим устыдился своей бездеятельности, ухватил под банками инструмент гарпунщика для убийства морских гигантов — китобойную пику. В принципе она практически ничем не отличалась от обычной, кавалерийской — привычное орудие. Обхватив древко, Тим вбил лезвие в бок кашалота, надавил всем телом. Тщетно — ему удалось вонзить орудие лишь на длину лезвия, но дальше оно не пошло, явно уперлось во что-то очень твердое. Жалкий укол булавкой для этого монстра.

Увидев его затруднение, Арикс заорал:

— Чуть ближе к голове двинь ему! На той же высоте!

С натугой вытащив засевшую пику, Тим послушался совета товарища, ударил на полметра ближе к голове, навалился. На этот раз гораздо удачнее — пика сперва пошла неохотно, будто слой смолы пронзить пытаешься, но затем как-то сразу вдруг провалилась до середины древка — Тим от неожиданности едва за борт не сверзился.

Кашалот рванулся, выгнулся дугой, выпустил розовый фонтан, дрожа всей исполинской тушей, попытался развернуться, забарахтался, взбивая кровавую пену. Разгоряченные китобои, оставив хвост жертвы в покое, обрушили трокели на бок кита. Вбивая свои жуткие орудия в живую плоть, они всем телом давили на рукоятки, стараясь углублять раны. Тим, не сумев извлечь глубоко засевшую пику, вытащил вторую, нервно откинул в море чехол с лезвия, вонзил ее рядом с первой, на этот раз еще глубже. По рывку туши понял — попал удачно. Сердце это, или что-то другое, но очень уязвимое. Тим подсекал саму жизнь кита. Тим спешил. Он понимал, что гигант сейчас испытывает сильные страдания, и хотел побыстрее прервать его мучения. Накхам часто приходится убивать животных, они привыкли делать это без жестокости — быстро. Тим не виноват, что кит такой огромный, и быстро умертвить его невозможно.

Вбив в кита третью, последнюю пику, Тим понял — гигант умер. Громадная туша все еще подрагивала, что-то в ней все еще не смирилось с гибелью, создавало иллюзию жизни. Но это были последние жалкие судороги.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});