S.T.A.L.K.E.R. "Зона. Урок выживания" - И Булгакова

-Привет, - решилась девушка и подошла к сталкеру. Садиться, впрочем, не торопилась. - Ты кто?

-Человек. Сталкер. Я Семецкий.

-Как? - Ника села рядом. - Сам Семецкий? Вечный сталкер?

-Так получилось.

-Я все видел. Но как же такое возможно? Это же была изнанка, а ты, из того, что было...

-А, - он хотел махнуть рукой, но рука его не слушалась. - Изнанки, карусели, мельницы, всякие штучки, слепые пятна... Сколько их было.

-Семецкий, надо же, - Ника глупо улыбалась. - Я не знал, что ты есть на самом деле. Я думал, ты легенда, что ли.

Семецкий молчал. Ника тоже. Она не знала, о чем с ним можно говорить.

-Ты даже не ври себе, - едва слышно сказал он, - что пришла сюда за тем, чтобы приятеля выручить из беды. Не ври. Я вранья не люблю. Мне все врали. И всегда. И Зона обманула.

У Ники перехватило дыхание от того, что легендарный сталкер так запросто ее раскусил.

-А зачем же я сюда пошла? - сдавленным голосом спросила она. - Ты знаешь?

-Я знаю. И ты не ври. Ненавижу вранье.

-Тогда зачем, скажи?

Сталкер повернул шею и посмотрел на нее левым глазом. Потом отвернулся. На шее резко обозначилась жила.

-Сюда в Зону изгои ходят. Те, кто места в мире не нашел.

-И ты? - Ника почему-то обиделась. - Для тебя тоже места в мире не нашлось?

-Тоже. Я сюда в Зону за чудом шел. Не хватало в нашем мире чего-то особенного. Мне, знаешь, лет десять было. Один мой друг похвастался, что полтергейста видел. Когда в доме вещи перемещались и рубашка по комнате летала. Врал, наверное. Все врут. А я поверил. В Зону пошел, думал, доберусь до "исполнителя желаний", такого уж загадаю...

Он надолго замолчал и Ника не выдержала.

-И что, загадал?

-Загадал.

-Исполнилось желание?

-Исполнилось.

-А что загадал, сказать можешь?

-Могу. Вечную жизнь себе загадал.

Ника неопределенно хмыкнула.

-Не знаю. И что здесь плохого?

-Сама видишь, - он посмотрел в сторону изнанки. - Я же не знал, что к вечной жизни еще и смерть вечная прилагается. Видишь - живу. И умираю.

-Да уж, - ее передернуло от воспоминаний. - Врагу не пожелаешь.

-Точно.

Помолчали.

-Ты, наверное, Зону как никто другой знаешь, - негромко сказала она. - И что ты вообще о ней думаешь? Что она такое, эта Зона?

Девушка не надеялась на ответ. Но Семецкий ответил.

-Прививка.

-В каком смысле? - опешила она.

-В прямом. Тебе в детстве БЦЖ делали?

-Это от чего?

-От туберкулеза. Да делали, делали. Рукав задери. Шрам наверняка на левом плече остался. У меня, например, остался, - он задрал рукав костюма. На плече белела горошина стянутого узлом шрама.

-Ну и что? - она пожала плечами. - При чем здесь Зона?

-Это тоже прививка. От страшной и неизлечимой болезни. Для выработки иммунитета в дальнейшем. Как младенцу. А знаешь ли ты, что крайне редко, но такое бывает - делают ребенку прививку - у него никакой иммунитет не вырабатывается, а наоборот. Он заболевает. Туберкулезом.

-Что-то не верится.

-Так бывает. Так и наша земля. Еще неизвестно, как себя поведет. Или иммунитет на Зону выработает, или наоборот - заболеет. Страшно и неизлечимо. Вот я пока и вижу, растет Зона, растет.

-Интересная теория. Ну и кто по-твоему сделал эту прививку? Инопланетяне?

Семецкий опять повернулся и долго смотрел ей в глаза.

-В нашем полку прибыло, - невпопад сказал он и тяжело поднялся. - Пора мне.

-Подожди, - она попыталась задержать его, перегородив путь. - Что ты сказал, я не поняла?

Семецкий обошел ее и направился вверх по тропе.

Ника долго смотрела ему вслед. Он шел прямо к комариной плеши и до последнего девушка думала, что он свернет.

-Семецкий! Осторожно! - крикнула она за секунду до того, как он ступил в аномалию.

Но вечный сталкер не обратил внимания на ее крик. Раздался хлопок и его не стало.

Ника отвернулась. Она поправила мешок и пошла дальше. У нее не было желания наблюдать за последующим возрождением сталкера, так же, как и за его смертью.

Собака - огромная страшная, в холке практически доходившая Нике до пояса - некоторое время жалась к ее ногам, потом успокоилась и побежала рядом.

Когда впереди открылись развалины деревни, означающие конец пути, Ника остановилась. Силы оставили ее. За пятеро суток, в которых по насыщенности событиями поместилась бы не одна жизнь, девушка старалась не думать о Красавчике - как он, жив ли? И вот вскоре ей предстояло убедиться, не напрасно ли был проделан весь этот путь.

Асфальтовое шоссе кончилось, перечеркнутое полоской выжженной земли. Где-то вдали гнездом аиста на фоне светлого неба выделялась водонапорная башня. В жесткой траве, словно в подтверждение того, что девушка не сбилась с курса, у обочины, валялся указатель. Ника приблизилась к нему. Не поленилась счистить носком ботинка ком земли, приставший к первой букве. Название "оровая" ей не понравилось.

Девушка осторожно подходила к Боровой, ожидая от деревни, державшей Красавчика в заточении, любых неприятностей. Подтверждая невеселые мысли, собака повела себя странно. Она втянула воздух, рыкнула и села, не сводя безглазой морды с Ники.

-И правильно, - Ника остановилась в двух шагах от собаки. - Там нет ничего хорошего. Я знаю. Но идти надо. Прощай, собака.

Слепая собака задрала морду в небо и завыла.

Обойдя покосившиеся ворота, Ника вошла в деревню сквозь дыру в заборе. Приглушились звуки. Под ногами шуршала галька, но звук доходил не сразу. Как будто выйдя после купания, она забыла вытряхнуть воду из ушей. И ощущение накатило то же - мерзкое.

Если и были здесь когда-то улочки, дома, приусадебные участки, по-хозяйски обнесенные заборами, даже школа, магазин, быть может Дом культуры, - все перемешалось, потеряло форму и лишилось предназначения. Изуродованный, разбитый поселок городского типа. Даже смерч не мог бы произвести большего разорения. Обрушенные под углом крыши из которых торчали жерла труб. Обожженные бревна, дулами танковых стволов просунутых в оконные проемы.

Ника шла, осторожно перешагивая через ямы, словно вчера разъезженные тяжелой техникой, а сегодня застывшие, скованные первым морозцем. След ботинка четко впечатался в окаменевшую грязь.

Развалины раздвинулись, высвобождая некое подобие площади. Куда Ника и вышла, держа автомат наперевес. Ей почудился тихий шепот слева и она обернулась, в последний момент удержав палец на спусковом крючке - в оконном проеме никого не было. Она двинулась дальше, держась стены дома.

Эта стена ее и подвела.

Вдруг у самого уха раздался хриплый человеческий голос, как на старой заезженной пластинке.

-Я возвращаю ваш портрет.

Ника вздрогнула и отскочила. Стены уцелевших домов взорвались человеческими голосами.

-...мы пройдем, Кабан, мы пройдем!

-...сука! Левее надо было...

-...врагу не сдается наш гордый...

-...и не куда-нибудь, а в глаз...

-...вляпался... вот вляпался.

-...только не это б..., только не это!

-...четыре тру- у -па возле та - а -нка!

-...врешь, п..., не возьмешь!

-...прощай, собака.

Оглушенная стояла Ника посреди площади. Автомат в руках дрожал. Вокруг орали, хрипели, ругались матом разные голоса. Звенели, кружились, затягивали. Последний возглас, в котором Ника узнала свой голос, окончательно лишил ее мужества.

-Ну! - всхлипнула она. - Чего ты ждешь, падаль?

Она озиралась по сторонам, не зная, чего ей ждать от этой аномалии. Может, следовало бежать без оглядки, может наоборот, затаиться и переждать. Внутри все сжалось от страха. Сердце так сильно билось в груди, что болела грудная клетка.

-Забавно, - заговорила вдруг темнота, запрятанная в погребенном под крышей углу. - Последним, кого я увижу, будет контролер.

-Ну, - тихо сказала она в темноту. - Выходи, контролер. Поговорим как мужик с мужиком.

-Еще пара минут и разговаривать мы не сможем, - голосом Грека пообещало треснувшее наполовину окно. - Это конец, Очкарик.

-Хрен тебе, конец, - Ника повернулась на голос. - Выходи, сука.

-Бесполезно. Это конец, Очкарик, - скрипнула сорванная с петель дверь.

-Я знаю... я знаю - тебя можно убить, тварь.

-Подойти сзади... и к настоящему, не миражу и выстрелить в затылок, - посоветовало обгоревшее бревно, торчавшее из окна.

-Найдем мы твой затылок, не переживай, - страх, долгое время сжимавший внутренности в тугой узел вдруг кончился. За гранью немыслимого страха вдруг обнаружилась пустота.

-Ты видишь не своими глазами, короче...

-Да знаю я, чем вижу! Катись сюда, тварь. Тащи свою уродливую башку.

-Не трать патроны, Очкарик. Нам его не убить.

-Еще посмотрим... сука.

-Прощай, собака.

Неизвестно, кому предназначалось последнее обращение, но именно слепую собаку Ника и увидела. Прямо на нее, оскалив клыки, то и дело припадая к земле, крадучись, шла собака. Ее собака. Из пасти капала слюна. Пленки, закрывавшие глаза побелели и Нике показалось, что за ними угадываются черные зрачки. Собака шла на нее. И сомнений не осталось - она шла нападать, рвать зубами, вгрызаться в человеческую плоть.