Дневник белогвардейца - Алексей Будберг

Переехали р. Ялу; вспомнился 1904 год и тяжелые апрельские дни здешних боев и ужас первого поражения; на северных берегах еще видны остатки наших траншей, в которых, по отсутствию у старших начальников способности говорить правду, погибли бесцельно лучшие люди третьего сибирского корпуса; только генерал Трусов доложил правду, за что и был с ошельмованием удален от командования шестой сибирской дивизией.

От едущего в экспрессе директора Владивостокского отделения Сибирского банка узнал, что во Владивостоке все трещит и внешний порядок охраняется только нажимом со стороны иностранных консулов, грозящих, в случай беспорядков, запретить ввоз продуктов из-за границы.

17 Февраля-2 Марта.

 Решил перейти на новый стиль - за границей двойственность сугубо путает. Рано утром мы в Фузане; поезд подходит прямо к пароходу. Везде очень усердно допрашивают японцы, прилично говорящие по-русски. В Симоносеки пересели в чисто японские вагоны.

Из Кобеских газет узнал, что союзники упрашивают Японию выступить на Дальнем Востоке, но Япония отказывается на том основании, что ее интересы не затронуты; между строчек читается, что японцам не охота ради других таскать горячие каштаны из большевистской печки. Тяжкодумы японцы не понимают, что пожар у соседа надо тушить, пока не поздно.

Те же газеты сообщают очень горестное известие о занятии немцами Ревеля и Пскова.

3 Марта.

Весь день любовался японскими пейзажами, всюду образцовый порядок чисто до подлости; вот куда надо пригнать наших российских лежебоков и показать, каким каторжным трудом зарабатывается здесь каждая пригоршня риса. На станциях полный порядок; нигде нет праздной толпы, а ожидающие поезда спокойно ждут за тонкими перилами, пока им разрешат садиться в вагоны.

Поражает также малое количество видимых на станциях служащих и удивительная точность движения.

Местные газеты обсуждают вопрос о выступлении Японии для водворения порядка на Дальнем Востоке; общее настроение отрицательное, ибо Японии, де, непосредственно ничего не угрожает и торопиться ей не зачем. Не хочется думать, что за этим уклончивым ответом, кроется скрытое желание дать России побольше развалиться и этим скинуть с будущих счетов на Азиатском материке наиболее опасного конкурента.

Все это очень огорчительно, ибо из этого ясно, что здесь, как и у союзников, никто не понимает того, что совершается сейчас в России и какими результатами это грозит всему миру.

Некоторые газеты заявляют, что Япония ожидает, как выскажется по этому вопросу Америка, зорко и ревниво следящая за каждым шагом Японии, особенно на азиатском материке.

4 Марта.

Приехали в Токио; в отель ехал на рикше и думал о том резком контрасте, который пришлось пережить: за шесть недель тому назад на нас ездили, а сегодня самому приходится ехать на упряжном человеке.

В полдень приехал Яхонтов; конечно, у него ни на одну минуту не могло быть мысли, что я принял назначение от большевиков; он сразу понял, что это было для меня единственным способом удрать из Петрограда; но посланник, по его словам, дуется и сомневается, не приехал ли я от большевиков. Просил Яхонтова доложить послу, что уже 8 февраля я послал заявление о своей отставке из российской военной службы настоящего порядка, и что я приехал исключительно для того, чтобы: первое - рассказать, что сделали с нашей армией; что делается вообще в России и рекомендовать бить большую тревогу, ибо делается нечто очень ядовитое, ползучее и грозное по своим последствиям; второе - кричать о необходимости скорейшего вмешательства (если уже не поздно) союзников для того, чтобы спасти ошалевший русский народ от власти одурманивших его насильников и обеспечит работу, безопасность и спокойствие тех, кто будет создавать разрушенный государственный строй; и третье - умолять подумать о гибнущем в красных тисках русском офицерстве, столько положившем на союзное дело, устроить для них пути и убежища для спасения и помочь им сорганизоваться в кадры для будущей русской армии. Главное же, по моему мнению, это то, чтобы союзники поняли, что борьба с большевизмом это не узко русское дело, а дело мировое, одинаково для всех необходимое.

По словам Яхонтова вмешательство Японии в наши Сибирские дела, по-видимому, неизбежно, но едва ли она пойдет дальше Забайкалья; наибольшее затруднение пока представляет резкий протест Америки, несогласной на такое японское выступление. Китай же сам напрашивается, чтобы союзники поручили ему эту миссию (дожили до того, что люди собираются водворять у нас порядок, которого у них у самих нет). Одно время намечалась идея общесоюзного вмешательства, но была погашена заявлением Японии, что она обязалась поддерживать сохранение порядка на Дальнем Востоке и одна желает выполнить такое свое обязательство.

Союзники дебатируют, а мы все разваливаемся, да разваливаемся; ведь и то, что творится сейчас в Харбине тоже развал, и очень грозный по своим последствиям.

Здесь ходят слухи о попытке образовать в Пекине новое Сибирское правительство (вместо разогнанного большевиками в Томске); в справедливости слухов заставляет сомневаться сумбурность сообщаемого состава этого правительства: председатель Князь Львов, военный министр Брусилов, министр финансов Путилов и т. п.

5 Марта.

Отдыхаю без работы и обязанностей; непривычно чувствовать себя никуда не торопящимся и ничем не связанным. Временами стыдно, что живешь так покойно и ешь так обильно в то время, когда другие, там ущемленные, страдают, голодают и ведут существование аналогичное каторжным гребцам, прикованным на галерах к веслам.

Сегодняшние газеты наполнены слухами о выступлении Японии и Америки, о поездах разных послов к премьеру и о длительных совещаниях.

Сообщают, что Китай уже назначил 40.000 войск для Сибирской экспедиции.

Утром ездил к послу, - это один из многочисленных Крупенскихъ; рассказал ему, что делается в России, в каком ужасном положении находится русская интеллигенция и pyccкие офицеры, и всячески старался охарактеризовать серьезность положения, усиленно подчеркивая, что сейчас не повторение 1906 года и что болезнь бесконечно опаснее и так уже прогрессировала, что может являться опасение, не опоздают ли доктора.

Такие господа, как местный посол и многие наши представители за границей, знают что такое революция только по газетам, да по розовым телеграммам Терещенко и Ко.; они ничего не испытали, обеспечены на долгое время прекрасными окладами в золотых рублях и очень горды тем, что могут, сидя в полной безопасности, рядиться в ризы ярых и непримиримых ненавистников большевизма и грозно размахивать руками. Все те, кто ущемлены, мучаются и погибают в России, ненавидят большевизм сильнее и острее, но что они могут сделать, разрозненные, беспомощные... Ведь для многих - только тот исход, который нашел в Бресте генерал Скалон. Посмотрел бы я на всех этих заграничных синьоров, если бы они попали в комиссарские лапы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});