Зажечь звезду - Софья Ролдугина

Ани – потрясающая художница… Теперь я осознала это в полной мере.

На этой картине уместились мы все. Я стояла, облокотившись на ветку яблони, и мечтательно-грустно смотрела вдаль. Дэйр сидел у моих ног, откинув голову назад, словно ловя каждое мое движение. Против обыкновения, волосы целителя на картине не были заплетены в косу – художница пожелала увидеть рассыпанную по его плечам золотисто-медовую волну. Хэл сосредоточился на игре в шахматы с Ани, задумчиво разглядывающей чёрно-белые фигурки. Справа, на крыльце устроились за чаепитием Элен и Лиссэ, снисходительно посматривающие на «молодёжь».

А вокруг – пьянящая весна, утопающая в ворохе розово-белых лепестков и острых синевато-зелёных стебельках травы. Весна Кентал Савал…

– Ани… Но как?!.. – От охвативших меня эмоций я потеряла способность связно выражать мысли. Но то, что увидела в моем взгляде художница, очевидно, заменило все похвалы и благодарности на свете.

– Я заставляла их позировать по отдельности, – тихонько призналась она. – А потом соединила наброски в этой картине. Самым трудным было подловить тебя, Нэй, но я справилась. По-моему, получилось неплохо.

– Неплохо?! – наконец, отдышалась я. – Картина замечательная! Ани, это… это… это лучший подарок на свете! Я люблю тебя, честно!

– Ну вот, я же говорила, что возраст очевиден, – заметила в сторону мама. Все рассмеялись, только Дэйр как-то странно посмотрел на меня.

А потом ещё было застолье, и свечки на праздничном торте, и много добрых слов и воспоминаний о светлых днях в Дальних Пределах. Всё было так тепло, так близко, так по-настоящему… Расходиться по комнатам не хотелось. Неудивительно, что спать мы легли глубоко за полночь.

Ближе к вечеру следующего дня мама засобиралась в Приграничный – ей нужно было кое-что забрать у Айч, кое с кем переговорить, отловить пару старых знакомых… В общем, как обычно, дела и хлопоты, хлопоты и дела. Мы с Дэйром и Хэлом отправились её провожать. Брат решил остаться в Дальних Пределах ещё на недельку, благо Рэмерт отпросил его из Академии – «позаботиться о больной сестре». Элен тоже собиралась вернуться в Кентал Савал, когда разберётся с делами.

Мы шумной весёлой компанией вывалились из телепорта на площади и проводили Элен до дома Айч – к счастью, это было недалеко. По дороге я заметила, что город выглядел как-то странно: мало прохожих, часть огней не горит, люди насторожённые. «Нет, – поспешила успокоить себя я, – если бы случилось что-то серьёзное, нас бы уже давно предупредили, вести до Кентал Савал доходят быстро…»

Айч встретила нас на пороге, недовольно постукивая ногой по ступеньке:

– Ну, где тебя носило, Элен! Вот клуша ты! В такое время опасно ходить маленькими группами… Хотя что тебе, ты у нас эстиль, да и у Найты ранг не маленький, но пожалела бы меня! Одной здесь страшновато, между прочим, а жильцы два дня как съехали…

Сердце трепыхнулось от дурных предчувствий.

– Стой, стой, Айч, по порядку. Что случилось? Почему одной тебе опасно? За клушу, кстати, потом извинишься, – быстро сориентировалась и взяла под контроль ситуацию Элен. Дэйр недовольно хмурился, поглядывая по сторонам. Похоже, ему тоже было не по себе.

Светло-серые глаза Айч смотрели предельно серьёзно:

– А разве вы не знаете? Началась война.

В глазах резко потемнело, и последнее, что промелькнуло в голове, прежде чем я провалилась в беспамятство, было:

«Так и знала, что инквизиция не оставит меня без подарка!»

Луч четвертый

О людях и волках

– Как вы считаете, князь, – она задумчиво опустила подбородок на сложенные ладони, – можно ли иногда пожертвовать одной жизнью ради спасения многих? Или чужой жизнью – ради спасения дорогой для себя лично?

Задумчивый вишнёвый взгляд встретился с испытующим золотым.

– Иногда первое решение бывает единственно верным, – со вздохом согласился её собеседник. – Но важно отличать те ситуации, когда нам хочется спасти своих близких за счёт тех, к кому мы равнодушны. Все люди кому-то дороги. И жертвовать кем-то из личных побуждений – неправильно.

Она медленно закрыла глаза.

– Вы говорите это, опираясь на личный опыт?

– К сожалению, – подтвердил он. – Последний подобный случай напрямую касается наших общих знакомых. Точнее, моего друга и вашей подруги, эстиль… Но зачем вы спрашиваете? Если я не ошибаюсь, вы уже сделали выбор?

– Да, князь. К сожалению, это было необходимо.

Они помолчали.

– Соболезную, эстиль…

Чем дольше знаю я людей,Тем больше нравятся собаки:Когда, мой друг, дойдёт до драки,То пёс окажется верней.Чем дольше я гляжу в глазаВсецело преданных мне псов,Тем больше я люблю волков,Свободно рыщущих в лесах.Но ночью мне терзает слухТоскливый, одинокий вой.И я, стремясь вернуть покой,Тогда тянусь к тебе, мой друг.Увы, забота книзу гнёт.Уйду я от тебя скорей,Среди чужих пожить людей…И завершится оборот.

Во всех наших неприятностях мы виноваты сами.

Сие немудрёное изречение следует золотыми буквами написать на серебряной пластинке и повесить… Ну, скажем, над ноутбуком, чтобы уж раз-то в день точно перечитать и проникнуться. Но теперь у меня был шанс в самое ближайшее время проверить меткость этих слов на собственном опыте. В добровольно-принудительном порядке.

А дело в том, что я – эстаминиэль, равейна в третьем и самом прекрасном возрасте и, наконец, просто взрослая, восемнадцатилетняя девушка – умудрилась вновь загреметь на школьную скамью. Да ещё на заграничную. Дэйр, когда узнал, смеялся как ненормальный. Брат же философски заметил, что это вполне в моём стиле, и вновь углубился в учебники.

Мысленно перебирая события прошедшего года, я не могла не согласиться с Хелкаром. Ровно тринадцать месяцев назад, в июле, я приняла судьбоносное решение – заняться разработкой антидота к солнечному яду, чтобы спасти Северного князя. И сразу же последовательно начала влипать в неприятности. Сперва ввязалась в расследование убийств на жарком южном побережье. Затем восстановила против себя почти весь преподавательский состав Академии и была с позором изгнана из оплота знаний… И – апогей моей невезучести – чуть не угробилась на пару с Дэриэллом, исследуя подземелья Тёмных Пределов в поисках необходимой для работы книги.

Вроде бы всё.

Ах, нет, забыла упомянуть самое позорное. И как я умудрилась грохнуться в обморок на глазах у Элен и Дэйра, не дослушав, что говорила Айч?

Конечно, неосторожно оброненное невезучей равейной слово «война» заставило понервничать всех. Но лишиться сознания изволила только я. Потом меня долго приводили в чувство, успокаивали, поили мятными отварами (Дэйр постарался), отчитывали (мама была очень недовольна)… А под конец все же объяснили, что Айч, по обыкновению, слегка преувеличила и до открытых военных действий ещё далеко. После этих слов я немного расслабилась и даже выслушала то, что мне пытались объяснить в четыре голоса Элен, Хэл, Лиссэ и сама Айч.

А там было ради чего навострить уши.

Самая шокирующая и таинственная новость – исчезновение Ордена. Всего за одну ночь из столиц, городов, городков, посёлков и деревенек бесследно пропали все, кто имел отношение к смотрителям – от мелкой сошки, вроде осведомителей и шпионов, до полностью укомплектованных элитных отрядов и высшего руководства. Здания остались нетронутыми, но внутри не удалось обнаружить ни единого следа пребывания Ордена контроля и созидания. Чистые до стерильности помещения – ни завалившейся бумажки с черновиками коварных планов, ни зацепившегося за косяк обрывка форменной одежды.

Конечно, пропавший Орден пытались искать. Но тщетно. Не помогало ни шакарское чутье, ни магические заклинания. Казалось, что смотрителей прикрывает божественная рука… или демоническая.

Колдовской мир бурлил, как котёл с ведьминым зельем. Слухи и нелепые предположения наслаивались одно на другое, словно краски на картине сумасшедшего художника. Поговаривали, что в отдалённых уголках стали пропадать слабые, молодые равейны, что одиночек шакаи-ар давят в закоулках, как мух, что Академию, полноценно работавшую во время эпидемий и бунтов, переводят на карантинное положение… Но что из этого правда, а что досужий вымысел, не знал никто. Редкие осведомлённые персонажи – вроде некоторых пророчиц, не будем тыкать пальцем – делали таинственные глаза и грустно улыбались, не опровергая слухи, но и не подтверждая их.

На фоне этого мелкие домашние неприятности и душевные терзания отошли на второй план. А потом я вернулась в Зелёный… и пошло-поехало.

После пяти месяцев, проведённых под крылышком Дэриэлла, в тиши и царственном спокойствии Кентал Савал, шумный человеческий город с его давкой и суетой ворвался в мою душу предчувствием карнавала. Первое время, каюсь, я шарахалась от автомобилей и навязчивых консультантов в торговых центрах, но потом заново пообтёрлась, привыкла и даже осознала, что всё это время скучала по людской толкотне на улицах. В немалой степени этому поспособствовали старания подруг, вытаскивавших меня «в общество» при первой же возможности. Честно говоря, до моего отъезда в Академию и Кентал Савал мы редко собирались всей компанией, разве что на пикники да по большим праздникам. А в последнее время, даже направляясь в магазин за новыми джинсами, вызванивали друг друга и сбивались в стайку. То ли «связь звезды» действовала, то ли долгая разлука – не знаю… Но меньше, чем втроём, мы уже не ходили.