Три восхода солнца - Ирина Омельченко

горы может быть только один.

– Пока я не узнаю причины, задача видится почти невыполнимой. – Осторожно замечаю я. Ламия криво морщится, но не спорит. А затем переводит разговор.

– У меня твой друг. Думаю, будет правильно отдать тебе его. В знак… – секундное замешательство – …доброй воли и расположения.

Друг? Первая мысль моя была о Фере. Глупый толстый кот, как он попал в лапы демона-вампира? Но радость и надежда быстро сменились досадой, с чего вдруг я еще думаю о нем при упоминании слова «друг»? Видеть его не хочу, пусть сгниет в корнях Дерева. Мысль об Элигосе колыхнулась и испарилась. Какой он мне друг? Я его видела один раз, он меня дважды, только имя друг друга и знаем. Можно влюбиться с первого взгляда, но подружиться так быстро невозможно. А больше нет никого… Сраоша? Ну-у, с натяжкой, может быть. Не уберегся старичок?

– Гуригур, – казалось, Ламия шепчет, а не говорит, но брат-демон услышал ее из коридора и приоткрыл дверь, вопросительно всматриваясь в наши фигуры – приведи его.

Секунда и дверь снова распахнулась, на сей раз пропуская «подарочек» демонических деток. Уж кого-кого, а инквизитора я увидеть не ожидала! Черт возьми, он когда-нибудь от меня отвяжется? Еще и в друзья его теперь приписали.

«Месье Ягода», связанный по рукам и ногам, с кляпом во рту и слегка помятый, все еще представлял собой внушительное зрелище. Взгляд его был тверд, полон обличающего неистовства. В неизменной суконной рясе, подпоясанный ремнем и с массивным крестом на груди, он, казалось, одним видом вселял страх окружавшим его демонам. Еще бы. Поэтому они поспешили поскорее избавиться от несгибаемого столпа веры, скидывая чародея на удачно подвернувшуюся Мону. Вот черт. И что мне с ним делать?

– С-спас-сибо. – Прошептала я. Глаза Ягоды сверкнули. Теперь он меня точно прибьет, уж если в Мир Мертвых за мной потащился, да еще увидел, что среди демонов я своя «в доску»… Попробуй теперь докажи, что мы с ним по одну сторону баррикад! – А второй где?

Подозреваю, что два придурка (по-другому их даже язык не поворачивается назвать) ввалились в ворота следом за мной. А их, выходит, врата транспортировали прямо к дворцу, как и положено? Занятно. Значит «честь» пройти мост была предоставлена только мне? Ай да Герцог, ай да редиска. Что это, как не проверка «избранной» Моны? А ведь все могло кончиться печально, посмотрела бы я тогда: как он стал оправдываться перед братом!

– Второй? Их было двое? – Ужас, отразившийся на прекрасном лице демонессы, явственно говорил о том, как «рады» в ее семье появлению инквизиции в Нижнем мире. Даже все татуировки на теле дыбом встали.

– Ну да, кот такой, толстый, рыжий. – Мне тут подумалось, что, если предъявить чародею Фера, как корень всех зол, может, удастся избежать осинового кола в сердце. Или бесполезно, все равно зарубит? – Он вроде как ваш. Слуга Небироса. И Пут-Сатании-какого-то…

Холодная ладонь прикрыла мой не в меру разболтавшийся рот. Опять же неожиданно, я думала высшим демонам бояться друг друга глупо, и уж опасаться произносить имена вовсе нелепо.

– Пут Сатанакия, покровитель ведьм. – Шепчет Ламия, еще тише, чем обычно. – Как и Анессер, его брат. Официально они, конечно, никому не служат, но эти два прихвостня при дворце шпионят для Нергала.

– А Нергал у нас? – Начинаю фразу. Что-то уж больно оживились детки Лилит при упоминании имени. Да, сложновато запомнить ключевые фигуры, едва попав в Нижний мир. И с фантазией у этих демонов не густо… Небирос, Нибрас, Нергал… Что за имена, а? Скучно и однообразно. Даешь интересные имена в массы, как в СССР! Евнун, например: «Его Величество не умрет никогда». Или Даздраним: «Да здравствует Нижний мир». Никакого креатива.

– А Нергал начальник тайной полиции, паучатник Нергал. Здесь везде его ищейки. Ни в ком нельзя быть уверенным. Он даже вампиров и оборотней из вашего человеческого мира притащил, не видела таких? Дерево их не трогает, живут себе припеваючи, за столом прислуживают, в охране стоят, территорию облетают. Из мира в мир шныряют только так, и все вынюхивают, высматривают, выведывают. Крысы! – И плечики Ламии презрительно дернулись, как при упоминании черни в светском обществе. Тут принцесса видимо вспомнила, с кем имеет дело и постаралась загладить свои слова, – ну не все, конечно…

Нет, меня ее презрение к жутикам ничуть не покоробило, я тоже вижу чудовищную пропасть между демоном высшего порядка и упырем в темном дворе. И прекрасно осознаю, что сама во второй категории.

Меня заинтересовало другое – все вышесказанное идеально подходило к описанию Элигоса. Так значит он один из людей паучатника Нергала. Так кто же он? Вампир, оборотень, полу-демон, рожденный от смешения крови, или такой же как я? Или таких, как я, больше нет в природе?

Элигос. Твердый, несгибаемый, словно гора, покрытая шапкой ледников, столь же холодный внешне и столь жаркий внутри, как и та вулканическая магма, что гора скрывает. Я же почувствовала эту неукротимую силу, как магнитом притянувшую мою сущность. Мы резонируем друг на друга, звеним, будто хрусталь или…

– А Небирос кто таков?

– Небирос? Мелкий прихвостень Астарота, вечно зверюшек использует для поручений.

Картина становилась яснее. Значит, найти меня и проводить к Великому Герцогу Фера послал Небирос, мелкая демоническая сошка. Наверняка сам идти поленился или счел, что его план по заманиванию доблестной охотницы на жутиков с помощью дружбы с говорящим котом – чертовски хитроумная идея. Вот кому бы я по рогам-то надавала!

Но что-то неладно было в прошлом рыжика, он и сам признавался, что «накуралесил». Имя обоих братьев из «тайной канцелярии» я от него слышала – и в заклинаниях, и в ту ночь, когда он думал, что я без сознания.

Значит, котика вовсю использует «серый кардинал» Нергал для получения сведений прямо из первых рук. Наверное, он-то рыжему толстяку человеческое тело и обещал. Жаль, что вся эта тень на плетень ничуть не связана с ссорой архидемонесс. Интуиция подсказывает мне, что причина в чем-то другом, очевидном, но пока невидимом. А интуиция меня никогда не подводила.

Командую Гуригуру провести меня в опочивальню, тяжело вздыхаю, глядя на спеленованного инквизитора.

– Пойдем, горе мое. Спать сегодня так будешь, не хочу неприятностей. Их что-то многовато, в последнее время.

Черной тенью я скользну мимо твоего окна. Я чувствую, ты думаешь обо мне. Я слышу твой зов и не могу сопротивляться. Сестра моя, жена моя, часть моей стаи. Я не могу помочь, и бессилие жжет изнутри. Выживи, чтобы снова бежать со мной по лунной дороге.