Тихоходная барка "Надежда" (Рассказы) - Евгений Попов

А когда уже все перепробовали - и ружья, и камни, и хлорофос, то тут и настали концы: конец нам, конец поселку, конец водоему. Уж и дачи заколачиваются крест-накрест, уж и снуют всюду мелкие перекупщики, шурша осенним листом, плодовые деревья выкапываются, перевозятся, и нету бодрости на лицах, а есть одно усталое уныние, разочарование, страх.

Ну, а что бы вы от нас хотели? Мы не мистики какие-либо и не попы, но мы и не дураки, чтобы жить в таком месте, где трупный разврат, сверкая скелетной похотью в лунном сиянье, манит, близит, пугает и ведет людей прямо в психиатрические больницы, лишая женщин храбрости, мужчин - разума, детей - их счастливого детства и ясного видения перспектив жизни и труда на благо нашей громадной Родины.

Господи! Господи! Боже ты мой...

Вкус газа

Беру в руки перо и описываю ничтожный случай одной мелкой жизни одного Козлова, который служил. И ничего мистического в этом случае нет. А просто человек, получив получку, отметил накануне это важное событие с друзьями. А наутро и началось.

ДОМА...

Совершенно, говорят, рехнулся. Да почему, почему, говорю, рехнулся-то? Ты, говорят, бред несешь и бормочешь, как старик. Ну и что, говорю, это значит - "как старик""! Раз как старик, то это значит, то есть как мудрейший член нашего общества, близкий к бессмертию. Не-ет, говорят! Раз ты бормочешь, как старик, а на самом деле - молодой, то ты сам на самом деле уже есть вполне психический и тебе надо в шизарню.

Ну уж это я сам знаю - куда мне надо, а куда вам. Мне, например, сейчас надо на улицу. А зачем, вы спрашиваете, а затем, что пахнет, я вам говорю, и надоело мне на ваши рожи смотреть: да-да, не пучься, дорогая женушка, получку-то сцапала? Ну да ладно, держи, твоя. И вы, мамаша, не пурхайтесь! "Если б я знала, за какого выродка отдаю свою дочь!" Насчет "выродка" сразу как честный человек пропускаю мимо ушей, не хочу пользоваться вашим раздражением. Относительно же дочери. ...А она вас спрашивала? Да и поздновато было спрашивать-то, не правда ли? Ха-ха-ха... Постыдился бы я при ребенке? А что это, спрашивается, за такой извращенный ребенок, который из невинного сочетания слов русского языка может сделать гнусный вывод? Я его научил? А ну ответь, Леночка, кто тебя научил меня дураком называть? Уйти от ребенка, водкой от меня разит? А ты мне ее, дрянь, подавала? Я на твои пил? А ну - руки! Прими руки! Когти-то, когти спрячь лаковые, чертова ведьма! Да не царапайся! Вырву! Вырву когти начисто, вырву, вырву! Ай!

ТРОТУАР...

Хотел сам уйти, а вытолкали. Нехорошо, ихняя взяла. Вот ведь как можно замучить простого человека из-за его совершенно справедливого замечания. Но - чу! Опять! Фу! Фу! Спрошу: "Скажите, гражданка, а вам ничего не кажется?" Нет, я не толкаюсь. Нет, я пропускаю вас, пропускаю. И я, кстати, вам ничего обидного не сказал, простите великодушно. А что из моего великодушия шубы не сошьешь, так на вас и так шуба гармоническая и сумки полные в руках, да и рожа совсем не трудовая... Как солнце лучится. Хам? Хулиган? А вы меня не оскорбляйте! В милицию? А идемте. Идемте! Куда ж вы уходите? А вот я нарочно сейчас за вами пойду, и как мы встретим милиционера, то сейчас же давайте разбираться, кто кого оскорбил...

ДОРОГА...

...Вот же, черт, успела, проскочила. Тормоза аж взвизгнули. Вот и шофер вылазит. Идет. Ну, держись, сейчас получишь от Козлова! Лезу под колеса? А вы зачем их крутите? Меня не спросили, так я вас спрашиваю. И потом - вы должны знать правило, что если пешеход ступил на "зебру", то автомобиль, безусловно, должен прекращать движение. Свинья? Я свинья? А ты харкать?! Стой, убийца! Стой! Все равно номер запишу! Куда, куда там... Быстро ездит "Жигуль", на то он и машина. О Господи, на все твоя воля!

Он вытер плевок, перешел улицу и, уныло сгорбившись, присел на заснеженную бульварную скамейку. В соседях у него оказался средних лет молодой человек, участливой и творческой наружности.

— Переживаешь, товарищ? - тронул он Козлова за рукав.

— Ну, - сказал Козлов.

— Во-во, - оживился молодой человек. - Я сам об этом все время думаю. Но знаешь, я тебе что скажу, старик? Не все ведь уж так плохо, как мы иногда считаем?

— А как мы иногда считаем?

— Ну не надо, не надо, сам знаешь, - скривился молодой человек. - А я тебе вот что скажу, - воодушевился

он. - Ты смотри. Ведь по бульвару идут же и хорошие люди? Студенты вон, например, несут тубусы с чертежами...

— Несут, - согласился Козлов.

— Пенсионеры предаются воспоминаниям о честнопрожитых трудовых жизнях...

— Предаются, - согласился Козлов.

— Дети озирают мир круглыми глазенками и, ведомые няньками, тащатся дружными парами...

— Тащатся, - согласился Козлов.

— Так зачем же нам грустить? Не лучше ль нам рассмеяться от радости существования?

Козлов потянул носом.

— А вам не кажется, что и здесь чем-то пахнет? - спросил он.

— Везде чем-то пахнет, - рассудительно улыбнулся молодой человек. - Угощайся, товарищ, - сказал он, до

ставая коробочку сигарет "Русь".

Тут-то Козлова и осенило.

- Осторожно! - вскочил он.

Отбежал на приличное расстояние и крикнул:

- Ни в коем случае не жечь спичек!

Молодой человек и разинул рот.

А Козлов уже звонил из ближайшей телефонной будки по бесплатному телефону "04".

— Служба газового хозяйства, - раздался вежливый голос.

— В чистом месте, среди заснеженных тополей, на бульваре, где должно быть сладко душе, там пахнет газом, - возопил Козлов.

— Ага, - сказали ему. - Понятно. Уточните, где?

— Одну минутку, одну минутку. - Козлов принюхался. - А также запишите, что пахнет и здесь, в телефон

ной будке, на углу улиц Шеманского и Светлой.

— Ага, - ответили ему. - Понятно. А больше нигде не пахнет?

— Дома у меня пахнет, - забормотал Козлов и вдруг аж-таки и открыл: - Везде, везде пахнет! Весь мир пахнет газом! Газом!

— Вы ноль-три наберите, - участливо сказал голос. - Вам в больницу надо...

— Ну уж это я сам знаю, куда мне надо, а куда вам, - обиделся Козлов.

Около будки его дожидался давешний молодой человек.

— Опять обидели? - поинтересовался он.

— Да вот, понимаешь, я им говорю - газом пахнет, а они меня в шизарню...

— Ай-я-яй. Вот несчастье-то, - огорчился молодой человек.

— А ты сам-то кто таков будешь? – подозрительно глянул на него Козлов.

— Простой человек, люблю простые рассказы слушать, - сказал молодой человек и предложил: - А не

шагнуть ли нам в пивную, товарищ?

Ну и через час в пивной на улице Засухина, там, где за пластиковыми столами люди пьют, расплескивая, красный "Рубин", огненную "Стрелецкую" и обжигающий "Тройной одеколон", там молодой человек и сказал Козлову:

— Вот я тебе и говорю, старик! Ничего мистического в твоем случае нет. Случай твой ничтожен, случай твой от мелкой жизни. Это - обычный случай обонятельной галлюцинации.

— Но почему ж именно газом-то мне дунуло вдруг? - возражал опохмелившийся Козлов.

— А обидели тебя, вот и дунуло, - сказал молодой человек.

— Но почему ж именно газом-то, газом?

— А вот это скверно, - строго сказал молодой человек.

И задумался. Козлов смотрел на него с надеждой, -г Скверно, что газом, - решил наконец молодой человек. - Это может вызвать у читателя ненужные обобщающие ассоциации. Хоть бы селедкой тебе дунуло, что ли? И то веселее.

- Конечно, веселее, - сказал Козлов.

Белый теплоход

"Товарищ Канашкин отсутствовал на службе. А к концу дня пришел и бросил портфельчик на мягкое сиденье своего канцелярского стула. Достал порядочную кипу деловых бумаг и стал их лихорадочно листать, прицокивая зубом.

- Рассказывай, Канашкин, - первым не выдержал Бумажкин, лихой служащий, игрок в баскетбол, знаток

шахматных дебютов и эндшпилей.

Канашкин поднял удивленные глаза.

— О чем?

— Где был, что видел, - хохотали служащие.

— И не спрашивайте даже, товарищи! Плохо, когда у тебя нет квартиры, но еще хуже, когда она у тебя есть.

Сделав такое странное заявление, Канашкин опять уткнулся в бумаги.

— Мне бы дожить до таких времен, когда бы и я смог вот так же легко... - уныло начал Змиенко, отец семейств.

— А кто тебе виноват? Не надо разводиться. Тогда и квартира будет.

— Тебя не спросил, - буркнул Змиенко, стоявший со своей новой семьей в очереди уже седьмой год.

Тут в разговор вступил сам Канашкин:

- Нет, вы можете себе представить? Я всегда платил за побелку тридцать рублей и за окраску двадцать. А сегодня жду их полдня. Приходят, естественно, пьяные и говорят: "Пятьдесят за побелку, а за окраску еще пятьдесят!" Да слыхано ли это?! За такие деньги я и сам все сделаю. И покрашу, и побелю.

И снова в бумаги.

— Черт его знает, - сказал отец семейств. - Мы когда с Марьей жили, так нам тесть всегда помогал. Пришлет

рабочих, они и работают. А что он им платил - черт его знает.

— И потом, - вступил в разговор пожилой человек Сорокоумов. - Ты учти - тебе все придется самому доставать: красочку - раз, известочку - два, шпаклевочку - три. Так что подумай!