Забытые дела Шерлока Холмса - Дональд Томас

Рентерс широко улыбнулся, довольный своим остроумием. Я до сих пор не понимаю, как Холмс сдержался и спокойно выслушал самоуверенного молодого бездельника. Чиновник зачерпнул ложкой суп и спросил:

— Вы хотели еще что-то узнать?

— Да, — ровным голосом произнес Холмс. — Почему мистер и миссис Кэрью в разговорах и письмах называли вас Обезьянкой?

Выстрел попал точно в цель. Рентерс выронил ложку. Его лицо, от чисто выбритого подбородка до корней волос, приобрело оттенок спелой малины. Он молча поднялся из-за стола и вышел не оглядываясь. Больше мы с ним ни разу не встретились.

— Черт возьми, Холмс! Откуда вы узнали?

Мой друг посмотрел вслед Рентерсу:

— Сам не понимаю, Ватсон. Это всего лишь догадка, основанная на знании человеческих слабостей. Но вам, мой дорогой друг, лучше всех на свете известно, что в таких случаях я редко ошибаюсь. Теперь мы, по крайней мере, сможем спокойно пообедать, не отвлекаясь на этого болтуна.

И он опять же оказался прав. Никто, даже китаец-официант, не потревожил нас до окончания трапезы. После того как Холмс нечаянно унизил консульского служащего, нас сторонились, словно прокаженных.

IV

Имя Шерлока Холмса мало что говорило обитателям английской колонии в Йокогаме. Это было замкнутое, интересующееся только своими делами общество, состоящее из авантюристов, покинувших родину, чтобы избежать скандала, и младших сыновей в семье, которых отправили на Восток, дабы не тратиться на их содержание. Консул и его помощники пытались уследить за ними, как школьные учителя, воспитывающие непослушных мальчишек.

Холмса вполне устраивало, что нас считают просто двумя «грифонами» — так свысока называют здесь всех недавно прибывших. Он и сам ни в грош не ставил местный бомонд. Зато его восхищала красота японских девушек с иссиня-черными bandeaux [47]в coiffure [48], уложенных безукоризненно, волосок к волоску, и подчеркивающих привлекательность лиц и совершенную белизну кожи. Также он с увлечением наблюдал за картинами японской жизни, напоминавшими художественную роспись на веерах, декоративных подносах и ширмах. Он восторгался искусством уличных жонглеров. Многие из них еще не вышли из детского возраста, но уже заставляли волчок крутиться, словно по волшебству.

Холмс начал знакомство с обитателями дома Кэрью с того, что поговорил с двумя служанками: Рэйчел Грир, евроазиаткой, помогавшей Мэри Джейкоб присматривать за детьми, и Хануи Аса. Прежде чем поступить на службу, обе воспитывались в токийской миссионерской школе и получили наилучшие рекомендации. Нам позволили побеседовать с девушками в кабинете секретаря клуба. Они казались настолько искренними и честными, что, признаюсь, моя уверенность в невиновности Мэри Джейкоб сильно пошатнулась. Рэйчел Грир отвечала за обеих, переводя ответы Хануи Аса. Но даже по выражению лица и жестам было понятно, что она правдиво рассказывает о том, что видела сама.

— Будьте любезны объяснить, — мягко попросил Холмс Рэйчел Грир, стоявшую возле стола, словно провинившийся ребенок, — как вы могли заметить Мэри Джейкоб в спальне мистера Кэрью вечером накануне его смерти? Я правильно понял, что медсестра заперла единственную дверь в комнату, когда отлучилась на несколько минут, и велела вам следить за тем, чтобы никто не тревожил больного в ее отсутствие?

— Да, — предельно искренне ответила девушка. — И никто не входил туда.

— Как же? — переспросил Холмс. — Разве Мэри Джейкоб проникла в комнату не через дверь?

Рэйчел Грир покачала головой:

— Нет, у двери, кроме нас, никого не было. Но мы слышали стук по оконному стеклу, когда медсестра вышла. Понятно, что больной мистер Кэрью не мог этого сделать, ведь он уже не вставал с постели. Мы посмотрели в замочную скважину и увидели Мэри Джейкоб, стоявшую перед зеркалом.

— Каким зеркалом?

— Оно было на шкафчике, где хранились лекарства.

— Что делала Мэри Джейкоб? Просто стояла?

Рэйчел Грир кивнула:

— Она стояла и смотрела в зеркало. Потом наклонила голову к какому-то предмету, который держала в руках. Через несколько мгновений она отошла от шкафчика, и ее уже не было видно из скважины.

— Что произошло дальше?

— Потом в комнате напротив, по ту сторону внутреннего двора, вспыхнул яркий свет. Это миссис Кэрью включила лампу в детской, когда услышала стук в окно. Но она сказала, что никого не заметила ни в саду, ни в доме. Почти сразу же после этого вернулась медсестра, а хозяйка позвала нас и велела спуститься вниз. Она спросила, что это был за шум, но мы не знали. Сказали только, что видели мисс Джейкоб в комнате.

— Что ответила миссис Кэрью?

— Что Мэри Джейкоб не могла пройти в спальню к мистеру Кэрью мимо нас. И тут мы увидели ее в детской.

На лице Холмса не отражалось недоверия. Если Рэйчел не лгала, то Мэри Джейкоб — последняя, кто находился рядом с мистером Кэрью перед его смертью, если не считать медсестру. По настоянию миссис Кэрью Рэйчел Грир и Хануи Аса всю ночь дежурили у двери, и даже когда сиделка отлучалась, никто не мог проникнуть в комнату. Никто, кроме нее и Мэри Джейкоб, не мог принести те три грана мышьяка, которые убили Кэрью. Но медсестра была вне подозрений.

— Вы когда-либо раньше видели Мэри Джейкоб в спальне мистера Кэрью?

— Да, до того, как он заболел.

— Она приводила туда детей?

Некое подобие смущенной улыбки появилось на губах Рэйчел Грир.

— Она приходила одна. Когда миссис Кэрью играла в карты или каталась на лошади.

Судя по всему, Холмс понял, что дальше расспрашивать об этом бесполезно.

— Что вы можете сказать о тех письмах миссис Кэрью, которые взяла Мэри Джейкоб?

— Миссис Кэрью всегда рвала прочитанные письма и бросала в корзину. Мэри Джейкоб подобрала клочки и склеила их. Они делали это вместе с мисс Кристоффель. Она сама мне показывала. И при мне вытаскивала обрывки из корзины.

— Зачем они ей понадобились?

Рэйчел Грир пожала плечами:

— Чтобы узнать правду о миссис Кэрью. О тех вещах, которые не следовало делать. Некоторые из писем были от джентльмена.

— Что еще вы видели?

Девушка посмотрела на сыщика все с той же прямотой и искренностью во взгляде:

— Мэри Джейкоб переписывала письмо миссис Кэрью. И училась подделывать ее подпись, сперва на газете, потом на бумаге. А затем она скопировала еще одно письмо, от Энни Люк.

Вероятно, это было все, что знала девушка. Холмс поблагодарил служанок, затем надолго задумался.

— Еще один вопрос, — наконец произнес он. — Спальня мистера Кэрью находится напротив детской, правильно? За внутренним садиком.

— Да, — коротко ответила Рэйчел.

— Какие комнаты к ней примыкают?

— С одной стороны помещений нет, а с другой — спальня миссис Кэрью.

— Значит, в ту ночь они спали в соседних комнатах. А между ними есть дверь?

— Есть, но сиделка мистера Кэрью заперла ее на засов.

— Вы видели, как миссис Кэрью отправилась в свою спальню тем вечером?

— Да, она пошла туда в одиннадцать часов и до утра не выходила. А утром послала за доктором и каретой «скорой помощи», чтобы отвезти мистера Кэрью в госпиталь. Но дверь между комнатами была закрыта. Хозяйке пришлось идти через лестничную площадку.

— Больше никто не посещал мистера Кэрью, пока медсестры не было на месте?

Рэйчел Грир помотала головой:

— Нет, мистер Кэрью оставался один. Никто не приходил к нему. Мы все время дежурили на лестнице. Миссис Кэрью не показывалась из своей комнаты, и она не могла пройти через другую дверь. Люди из консульства ее осматривали, проверяли, не открывал ли ее кто-нибудь.

Вечером я не удержался и сказал Холмсу, что наша клиентка сама вырыла себе могилу. Она была любовницей Кэрью, но он ее бросил и, возможно, заразил ужасной болезнью. Она купила, как выразился аптекарь, «избыточную дозу яда», который обнаружился в «тонизирующем средстве» Кэрью. После его смерти в доме нашли три пустых флакона из-под фаулерова раствора. Пусть даже Эдит Кэрью втайне ненавидела своего мужа, она не могла оказаться рядом с ним, когда бедняга получил смертельную дозу мышьяка. Если исключить доктора и медсестер, Мэри Джейкоб остается единственной подозреваемой. Только она заходила тем вечером в комнату Кэрью. В бреду он все время просил, чтобы ему дали выпить. И бывшая любовница вылила фаулеров раствор в его бренди с содовой. Средство, изготовленное в японских аптеках, не имеет запаха лаванды. Оно безвкусно, и его невозможно почувствовать в крепком алкоголе. Кто еще, кроме Мэри Джейкоб, мог такое сотворить?

Пока я перечислял причины, по которым сестру Джейкоба отправят на виселицу, Холмс сидел в кресле, прикрыв глаза и сцепив пальцы под подбородком.