Где живут счастливые? - Наталия Сухинина

Вот и сейчас едет. Торопится. Торопится обернуться до Рождества. И что-то беспокоит его помимо слякоти, раздражает. Ну, конечно, она, навязавшаяся попутчица,

Батюшка дал ваш телефон. Благословил взять меня к нему, как поедете.

Взял. Благословил отец Георгий, нельзя не взять. А самому маета. Девушка какая-то забитая, платок на глазах, вжалась в угол заднего сидения. Уже часа три едут, а она ни слова.

Закурить можно? - спросил.

Мне не хотелось бы... — прошептала девушка чуть слышно.

Вот ещё новости, в собственной машине и не могу курить. А так хочется затянуться. Навязалась! Робкая, робкая, а «мне не хотелось бы...» А мне хочется курить.

Может, разрешите одну сигарету? - спросил, еле сдерживая раздражение.

Мне бы не хотелось...

Николай резко остановил машину. Вышел. Запахнул свою хлипкую курточку. Спички гасли на ветру, он нервничал, наконец-то затянулся.

К отцу Георгию приехали уже к вечеру.

Вот молодец, вот молодец, привез рабу Божью Марину. Я просил, спасибо, не отказал, - суетился отец Георгий возле Николая.

А Николаю уже и стыдно: надо было с ней  поласковее, что это я, всю дорогу молчал, злился, извиниться что ли? Марину определили на постой к старой сгорбленной Савишне. До неё пройти с километр, но Савишна сама явилась. Углядела машину: пойдём, дочка, печка у меня топлена, вареньем угощу из крыжовника. Любишь из крыжовника?

Девушка смущённо улыбнулась, отвела глаза.

А Николая отец Георгий определил в пристройку. Небольшая пристройка давно служит ему гостиницей. Едут издалека, остановиться где-то надо. А таи и свет, и печка, и иконы на стене. Несколько коек а рад. хватает, Николай вошёл, увидел молоденького мои- ха, стоящего на молитве. Тоже приехал к батюшке. Монах повернул к Николаю приветливое лицо, махнул рукой на свободную кровать, дескать, располагайся, но молитву не оставил. Николай лёг. Самка, затёкшая от сидения в машине, слегка ныла. Усну? быстро.

Утром у батюшкиной кельи уже была очередь. Он оказался за девушкой, с которой ехал. Мариной что ли.,. Она подняла на него глаза и тут же опустила. Извиниться, что ли? Да нет, раньше надо было. Стад готовиться к исповеди. Прежде, чем войти к батюшке, девушка перекрестилась три раза. Монашка, что ли.. Не разговаривает, забитая какая-то. Долго, очень долго девушка не выходила. А вышла... Николай натолкнулся на её взгляд, полный ужаса. Она смотрела на Николая, широко раскрыв глаза и как-то не мигая. Он заметил, только значения не придал. Огонёк лампады из открытой двери звал следующего посетителя. Николай встал. Господи, благослови! Батюшка в епитрахили, поручах сидел на стуле, устало опустив спину. Белая борода его выделялась в полумраке комнаты первой, потом уже — лицо, глубокие морщины,

Ну что, раб Божий Николай, всё на «мерседесах» разъезжаешь?

Нельзя без машины, отец Георгий, поездом я бы и сейчас ещё ехал.

Ну давай, что у тебя...

Знакомый холодок под сердцем. Сейчас надо сказать всё, не утаить, не слукавить. Стал говорить, как всегда, сначала неровно, путаясь, а потом как в омут головой — всё.

Батюшка слушал, склонив голову и прикрыв глаза. Иногда лишь слегка кивал головой — дескать, слышу, не сплю, рассказывай. И вот оно, блаженное облегчение. Батюшка накрывает голову Николая епитрахилью, читает разрешительные молитвы. Чтобы пережить это светлое, ни с чем не сравнимое чувство, можно было бы не только на «мерседесе», пешком прийти в эту продуваемую ветрами избушку. Николай поднялся с колен, подошёл под благословение.

А ты, раб Божий, сколько бобылём жить собираешься? Немолод уже, пора, пора гнездо вить.

Да моя невеста ещё, отец Георгий, не родилась, - привычно отшутился Николай.

А вот и родилась. Сидит там. Мариной зовут. Попутчица твоя от самой Москвы, чем не жена тебе?

Шутите, отец Георгий... Как найду себе невесту, сразу к вам привезу, знакомиться, А пока другие у меня заботы.

Я тебе серьёзно говорю, — голос батюшки стал твёрдым. - Она, Марина, тебе жена, разгляди её, сам убедишься, - и махнул рукой на дверь, иди, дескать, хватит, поговорили.

Вышел. Где она, его «жена»? А вот, сидит пичужкой, укутавшись в большой чёрный платок. Может, его ждёт, «мужа ».Марина? Вас Марина зовут? Вы меня простите, что я так строг был, пока ехали. На меня, понимаете, столько забот навалилось.

А я-то тут при чем! - Девушка подняла на него глаза, полные слёз. — Мне-то что до ваших забот? Я приехала у батюшки благословения просить в монастырь. Он всё говорил подожди, да подожди, а тут позвал. Я и поехала. Мне бы поездом лучше, а он благословил вам позвонить. У вас проблемы, только я тут ни при чём.

Девушка уже ревела в три ручья.

А я при чём в ваших проблемах? Мне без разницы куда вы, в монастырь или...

А батюшка что сказал?! Говорит, выходи, Марина, замуж за Николая. За вас значит! За вас. Вот они, ваши проблемы. Только я здесь ни при чём, я в монастырь.

Николай напрягся. Он понял, что разговор заходит слишком далеко, понял, что это была не просто беседа со старцем, это было благословение. Марину он благословил - выйти за него замуж, а его жениться на ней. Девушка рыдала, худенькие плечи тряслись.

Да не реви ты. Давай что-нибудь придумывать.

Вышли на улицу, стали ходить кругами вокруг «мерседеса».

- Может, ты что-нибудь не поняла, может, он по- другому выразился...

Говорит, чем не муж тебе Николай. Я говорю, какой Николай, откуда я знала, что вас Николаем зовут?

А он - да тот, что привёз тебя ко мне. Я говорю - он старый, да и странный какой-то...

Девушка осеклась и испуганно посмотрела на Николая.

Вот-вот, — ухватился тот. — Иди и откажись, скажи, что старый муж тебе не нужен. Тебе самой-то сколько? Девятнадцать? Да я тебе в отцы гожусь. Иди- иди, — он стал подталкивать Марину к домику.

Сами идите. Скажите, что отказываетесь на мне жениться. Так и скажите - отказываюсь.

Пошёл. Отец Георгий стоял на молитве. На скрип двери повернулся, недовольно сдвинул брови.

Я тебе сказал — она твоя жена. Не ищи другую, только время потеряешь. Всё. Уходи.

Теперь уже Николаю хоть плачь. Он только сейчас понял, как серьёзен этот разговор и какие у него могут быть последствия.

И откуда ты на мою голову навязалась! — набросился на Марину, - жил себе, забот не знал.

Она опять заплакала, поняла, батюшка не благословил, непреклонен.

Возвращались так же молча, как и ехали сюда. Только молчание было уже совсем другим. Николай нервничал, злился, даже пару раз закурил без разрешения. А Марина сидела в своём уголочке и хлюпала носом. Николая её слёзы злили, больше того, он впервые, как отошёл от той своей торговой мафиозной жизни, пожалел о ней. В ней было много опасного, нестабильного, но в то же время он мог сам решать многое, тем более насчёт женитьбы... Давно бы женился, если бы захотел. Не хотел. Женщины как неспешно вплывали в его жизнь, так из неё и выплывали. А теперь получается — хочешь не хочешь, женись, раз батюшка решил, значит надо. Бред какой-то. Он, он сам, Николай Степанович Остроухов не решил, а за него решили! А ты подчиняйся, ты ничего не значащая пылинка. Вот так, гневаясь и осуждая, ехал он по вечернему тихому шоссе, и припорошенные снегом ёлки мелькали себе и мелькали.

Высадил Марину у метро. Она, опустив глаза, поблагодарила. И сказала твёрдо, будто на подвиг шла:

Я вам, Николай Степанович, позвоню.

Зачем? — чуть не вырвалось у Николая.

Но осёкся, невежливо. Она позвонила через неделю. Он сразу почувствовал — отпустило. Голос не такой напряжённый как раньше, спокойный.

Я согласна, Николай Степанович. Батюшка благословил. Я ещё раз к нему ездила, поездом. Только вчера вернулась. Он сказал, мне в монастыре не место. Я ведь иконы пишу, батюшка говорит — иждивенкой в семье не будешь, всегда на жизнь заработаешь. Я согласна.

Николай схватился за голову. А он, он-то не согласен!

Марина, — бросился он умолять девушку, — я старый, я некрасивый, я тебе в отцы гожусь, подумай, Марина...

А мне теперь хоть думай, хоть не думай - отец Георгий благословил. А он... ему многое открывается.

Через час Николай вновь гнал свой «мерседес» по знакомой дороге. Он приготовил длинную речь, пламенный монолог обиженного и оскорблённого человека. Он скажет, он убедит, он приведёт примеры.

Отец Георгий в валенках, тулуп поверх подрясники, чистил во дворе снег.

Я тебя только к вечеру ждал, — засмеялся.

Батюшка, - Николай умоляюще посмотрел на него, — батюшка, ну куда мне жениться...

А через год ты приедешь и скажешь - батюшка, как хорошо, что я женился. Мил человек, ты один как перст, и не монах и не женатый, не дело это. В монастырь ты не готов, а к женитьбе... Девушка редкая, такие на дороге не валяются. Женись. Она тебе дочку родит, крестить привезёшь, назовем её... назовем её Ангелина, - батюшка хитро сощурился, синие детские глаза его светились радостью.

Николай впервые улыбнулся.

Значит, благословляете?

Благословляю. Совет вам да любовь....