Манускрипт египетского мага - Мари Тегюль

ходу разворачивать его. Ник шел следом. Внезапно Аполлинарий остановился.

— Ник, это вам, — сказал он немного смущенно, протягивая пакет Нику.

Ник взял пакет, и увидел, что внутри канцелярского пакета лежит другой, адресованный ему. Он осторожно вскрыл его и увидел письмо и сложенные пополам рисунки. Письмо было от Елизаветы Алексеевны и Лили.

«Дорогой Николай Александрович, — писала Елизавета Алексеевна, — сразу после вашего отъезда Лили решила написать по памяти тот портрет, который висел дома у Елены Ивановны и исчез таким странным образом. Лили постаралась воспроизвести все детали этого портрета, как она их помнила. Она писала его акварелью, конечно, не того размера, как был настоящий портрет. Это был какой-то вихрь вдохновения — буквально часа за два ей удалось это сделать. А как-то раньше она копировала тот портрет, который висит у меня в гостиной. Когда оба портрета оказались рядом, мы решили, что вы должны непременно их увидеть. Любезный Сергей Васильевич, к которому мы обратились, тотчас же с фельдъегерем, который вез императорскую почту, отправил эти рисунки к вам в Абастумани.» И затем следовала маленькая записочка от Лили: «Я пыталась до мельчайших подробностей вспомнить украденный портрет. И я вспомнила то, что меня всегда удивляло — казалось, на открытых страницах некоторые буквы вырезаны. Я попыталась вспомнить, как это было, но мне это не очень удалось. Может быть, это несущественная деталь. Пока больше ничего вспомнить не могу. Ник, будьте осторожны, безумцы очень опасны!!!»

Уже у себя в комнате, расположившись поудобнее, Ник и Аполлинарий стали рассматривать оба портрета. Первый, сделанный с того, что висел в гостиной у Елизаветы Алексеевны, был выполнен тщательно, гуашью, все элементы портрета были вырисованы с особой точностью. Видно было, что он делался довольно долго. Другой, сделанный наспех, грешил небрежностью, но был отмечен и каким-то вдохновением. Теперь стало очевидным сходство мужчины на портрете с Ником. Но тут уж было трудно сказать, что больше руководило рукой Лили — воспоминание о портрете или живой образ Ника.

Расположенные рядом портреты производили совсем другое впечатление. Во-первых, поза каждого было как бы зеркальным отражением другого, вплоть до мелочей. Женщина, стоявшая у окна, в правой руке держала цветок шиповника. Мужчина в левой руке держал цветок василька. Позади женщины стоял черный круглый столик на одной ножке и на нем лежала раскрытая книга. Ник помнил раскрытую книгу на этой картине, она его удивила тем, что буквы как будто были очень четко выписаны, и в то же время ничего нельзя было понять. Видно было, что книга переплетена очень тщательно, в дорогую тисненную кожу. На раскрытых страницах лежала шелковая закладка, сплошь расшитая восточными орнаментами.

Но самым поразительным было то, что на втором портрете, за мужчиной, тоже стоял такой же столик, на котором лежала подобная книга, но значительно тоньше. Книга также была раскрыта, и в ней тоже лежала закладка, но страницы книги были немного странными. Текст прочитать, конечно, было невозможно, и художественное исполнение этому не способствовало. Но на нескольких буквах были очерчены как-будто окошечки, казалось, что это прорези, через которые видны буквы предыдущей или последующей страниц. Конечно, что нибудь сказать по такой слабой копии было трудно, но все же это был какой-то намек.

Пока Ник и Аполлинарий рассматривали и обсуждали рисунки, наступил вечер. В назначенный час к гостинице подъехала коляска и Ник с Аполлинарием отправились во дворец наследника. Там Ключевский уже ждал их и провел в свой флигель, неподалеку от дворца. Ник рассказал ему коротко о портретах и полученных сегодня их копиях.

Весьма скептически настроенный Ключевский, перед которым Ник положил оба рисунка, вглянувшись повнимательнее, вдруг схватил первый из них, сдвинул очки на лоб, и стал напряженно его рассматривать. Потом он вскочил так резко, что едва не опрокинул стол, на котором лежали рисунки, бросился к своему письменному столу, достал большую лупу и принялся вновь рассматривать рисунок, что-то бормоча едва слышно. Потом он растерянно поднял глаза на притихших Ника и Аполлинария.

— Наверное, вы слышали о знаменитом Джоне Ди, придворном алхимике королеве Елизаветы? — немного охрипшим от волнения голосе спросил он.

Ник и Аполлинарий согласно кивнули головой.

— Так вот, перед вами, на этой картине, лежит знаменитый манускрипт, принадлежавший Джону Ди. За самим этим древним манускриптом, неизвестно каким путем попавшим в руки Джона Ди, велась отчаянная охота, но он берег его как зеницу ока. Собственно говоря, Джон Ди сделал его перевод на современную ему латынь и зашифровал изобретенным им самим шифром. Так что наряду с древним манускриптом существовал еще один, созданный Джоном Ди. Видимо, на рисунке изображена как раз копия. Известно, что он и только он смог расшифровать древний манускрипт, а ключ к этому манускрипту спрятан был в тайнике его библиотеки. В 1597 году какие-то люди распалили толпу и натравили на дом Джона Ди. Библиотека, а в основном кто-то старался добраться до библиотеки, была разграблена. Пропали четыре тысячи редких книг и пять тысяч рукописей, видимо, хватали все подряд, чтобы разбираться потом. Пропал и древний манускрипт. Но ключ к нему, спрятанный в тайнике, остался. Потом Джон Ди куда-то переправил его. С тех пор древний манускрипт, то есть оригинал, бесследно пропал. А копия, созданная и зашифрованная Джоном Ди, время от времени всплывает то тут, то там. Самые известные криптологи бьются над ней, но тщетно. Да, так вот, озлобленные тем, что манускрипт оказался бесполезным, недруги или какие-то неизвестные, стали интриговать против Джона Ди. Началась травля, против которой даже покровительство английской королевы оказалось бессильным. Считается, что против Джона Ди действовало какое-то тайное общество, так называемые «Люди в черном».

Джон Ди был в высшей степени одаренным человеком, в некотором смысле Леонардо да Винчи Англии. Ну, тут существует история с «черным зеркалом», ангелами и так далее.

— Василий Осипович, простите, что я перебиваю вас, я хотел бы показать вам нечто, — осторожно сказал Ник, боясь обидеть знаменитого историка, который был в таком нервном состоянии, что казалось, может взорваться, если его перебьют.

Ключевский грозно нахмурил брови, но в этот миг Ник достал из кармана коробочку, вынул из нее перстень и протянул его Ключевскому.

— Что, что это? — с недоумением и дрожью в голосе спросил тот. Ник пожал плечами.

— Есть догадки, но только догадки, что природа камня в перстне та же, что и природа «Черного зеркала».

— Откуда тогда у вас, Ник, этот перстень?

— Подарок йезидского шейха, того самого.

— Так, подождите, я должен придти в себя.

С этими словами Ключевский полез в шкаф, достал бутылку ямайского рома