Остров - Олдос Хаксли

– Да, человек делается более мудрым именно на этом уровне, – сказала миссис Рао, – хотя внешне он может продолжать выглядеть полнейшим глупцом и невеждой. – Она похлопала ладонью по своей макушке. – Я, например, слишком тупа, чтобы заниматься такими делами, как доктор Роберт или Виджайя, – генетикой, биохимией, философией и тому подобным. Из меня никудышная художница, поэт, писатель или актриса. Ни проблеска таланта, ни особого ума. Вообще-то я должна чувствовать себя жутко неполноценной и испытывать депрессию. Но ничего подобного со мной не происходит. Целиком и полностью благодаря средству мокша и медитациям. Я не наделена умом и талантом. Но если взять повседневную жизнь, во всем, что касается понимания людей и помощи им, то я с каждым днем ощущаю, как во мне нарастают чувствительность и навыки быть полезной. А если уж речь заходит о том, что Виджайя называет ниспосланной свыше благодатью… – Она сделала паузу. – Вы можете быть величайшим гением всех времени и народов, но вам это не даст ничего больше того, что получаю я. Разве не так, Виджайя?

– Совершенно верно.

Она снова повернулась к Уиллу.

– Как видите, мистер Фарнаби, Пала – идеальное место для не слишком умных и способных личностей. Здесь счастливо максимальное количество людей, основная масса населения. А именно мы – люди скромного интеллекта – и составляем эту основную массу. Доктор Роберт, Виджайя и мой дражайший Ранга – мы признаем их превосходство, мы понимаем, что их ум и способности имеют колоссальную важность. Но одновременно каждый из нас чувствует, что и наш склад ума имеет свое, причем тоже большое значение. И потому мы никому не завидуем, поскольку нам дано не меньше, чем им. А порой даже больше.

– Не порой, а зачастую, – поправил ее Виджайя. – Потому что талант к манипуляции символами постоянно искушает своего обладателя предаться этому своему излюбленному занятию. А манипуляция символами может послужить серьезным препятствием для повседневного восприятия и переживания ниспосланной свыше благодати.

– Судите сами, мистер Фарнаби, – сказала миссис Рао, – достойны ли мы после этого хоть какого-то сострадания или сожаления? – Она посмотрела на свои часики. – Боже, если я не поспешу, то опоздаю к ужину у Диллипа!

И она быстро направилась к двери.

– Время, время, время, – чуть насмешливо заметил Уилл. – Время давит на вас даже здесь – в месте бесконечных медитаций. И приближение ужина неумолимо вторгается в мысли о вечном.

Он рассмеялся. Никогда не принимай ответа «да». Потому что в основе всего всегда лежит неизменное «нет».

Миссис Рао на секунду задержалась и оглянулась на него.

– Но иногда, – произнесла она с улыбкой, – вечность неумолимо вторгается в ваше время – даже когда вы ужинаете. До свидания.

Она махнула рукой и исчезла.

– И что же все-таки лучше? – громко стал рассуждать Уилл, выходя вслед за Виджайей через мрак храма под ослепительное солнце. – Что лучше? Родиться глупым в обществе умных людей или наделенным разумом в обществе умалишенных?

Глава двенадцатая

– Вот мы и пришли, – сказал Виджайя, когда они достигли конца короткой улочки, ведшей от рыночной площади вниз.

Он открыл деревянные ворота и провел гостя в маленький садик, в дальнем конце которого на низких сваях стоял тоже небольшой, крытый соломой дом.

Откуда-то из-за бунгало выскочила рыжая дворняжка, которая с невероятной радостью приветствовала их повизгиванием, прыжками и непрерывно вилявшим хвостом. Мгновением позже крупный зеленый попугай с белыми перьями на щеках и клювом, как из отполированного черного янтаря, слетел невесть откуда, чтобы с криком и громким хлопаньем крыльев приземлиться на плечо Виджайе.

– Попугаи обожают вас, – заметил Уилл, – а майны неровно дышат к Мэри Сароджини. Как я погляжу, вы тут прекрасно научились ладить с местной фауной.

Виджайя кивнул:

– Пала, вероятно, единственное место на планете, где животные-теологи, если бы они существовали, не имели бы причин верить в существование дьявола. По всему остальному миру сатаной для животных, совершенно очевидно, служит Homo sapiens.

Они поднялись по ступенькам на веранду и прошли через открытую дверь в главную гостиную бунгало. Сидя на низком стульчике у окна, молодая женщина в синем платье кормила грудью младенца. Она подняла свое лицо, имевшее форму сердца, то есть сужаясь от широкого лба к аккуратному и тонкому подбородку, и встретила их улыбкой.

– Я привел с собой Уилла Фарнаби, – сказал Виджайя, наклоняясь, чтобы поцеловать ее.

Шанта протянула новому знакомому свободную руку.

– Надеюсь, мистера Фарнаби не смущают подобные виды, – сказала она. – Природа берет свое.

Словно желая подчеркнуть справедливость ее слов, младенец оторвался от коричневого соска и рыгнул. Белый шелковый пузырь надулся у него между губами, чтобы тут же лопнуть. Он рыгнул еще раз, а потом снова принялся энергично сосать.

– Даже в восемь месяцев застольные манеры Рамы пока оставляют желать много лучшего, – сказала Шанта.

– Прекрасный ребенок, – вежливо отозвался Уилл.

Дети его не привлекали совсем, и он втайне всегда благодарил судьбу, когда у Молли случался очередной выкидыш, что так и не позволило им родить своего малыша, несмотря на ее жгучее желание им обзавестись.

– На кого он будет больше похож? На вас или на Виджайю?

Шанта рассмеялась, а потом к ней присоединился Виджайя, у которого был громкий и басовитый смех.

– Уж на Виджайю он не будет похож точно, – ответила женщина.

– Почему же?

– По очень веской причине, – ответил сам Виджайя. – Мои гены здесь полностью отсутствуют.

– Выражаясь иначе, Виджайя не является биологическим отцом моего сына.

Уилл переводил взгляд с одного смеющегося лица на другое, а затем лишь пожал плечами:

– Сдаюсь. Мне не разгадать этой загадки.

– Четыре года назад, – объяснила Шанта, – мы произвели на свет близнецов, которые – вылитый Виджайя. А на этот раз решили, что будет занятно внести кое-какие изменения. Полезно обогатить семью, заведя в ней нового члена с совершенно иными физическими и психологическими задатками. Вы слышали когда-нибудь о Гобинде Сингхе?

– Да, Виджайя только что показал мне одну из его картин в комнате для медитации.

– Вот кого мы и избрали отцом для Рамы.

– Но, как я понял, он давно умер.

Шанта кивнула:

– Умер, но его душа продолжает жить.

– Что вы имеете в виду?

– ГЗ и ИО.

– Что такое ГЗ и ИО?

– Глубокая заморозка и искусственное оплодотворение.

– А, теперь понятно.

– Вообще-то, – пояснил Виджайя, – мы разработали методику искусственного оплодотворения примерно лет на двадцать раньше вас. Но ничего не могли делать дальше, пока у нас не стало достаточно электроэнергии и не появились надежные морозильные камеры. Эту проблему удалось решить только в конце двадцатых годов. С тех пор мы используем искусственное оплодотворение достаточно часто.

– Так что мой малыш может стать в будущем художником, – почти пропела Шанта. – В том случае, разумеется, если подобные способности передаются по наследству. Но даже если не станет, все равно вырастет с совершенно другим телосложением и темпераментом, чем его братья или родители. За этим будет крайне любопытно наблюдать нам всем.

– И многие решаются на подобные эксперименты? – спросил Уилл.

– Таких все больше и больше. Могу даже утверждать, что теперь практически каждая пара, желающая завести третьего ребенка, обращается к ИО. И даже многие из тех, кто собирается остановиться на втором. Возьмем, к примеру, мою семью. По папиной линии было известно в прошлом о нескольких случаях диабета, а потому они – мои мама и папа – решили зачать обоих своих детей с помощью ИО. Вот отчего мой брат – потомок трех поколений танцоров, а я сама – в генетическом смысле – дочь кузена доктора Роберта, которого звали Малком Чакраварти-Макфэйл. Он служил личным секретарем Старого Раджи.

– И написал лучшую книгу по истории Палы, – добавил Виджайя. – Чакраварти-Макфэйл был одним из самых талантливых людей своего поколения.

Уилл посмотрел на Шанту, потом снова на Виджайю.

– И его способности передались по наследству? – спросил он.

– До такой степени, – ответил Виджайя, – что я лишь с огромным трудом сохраняю свое мужское главенство в семье. Мозги у нее работают лучше моих. К счастью, ей не тягаться со мной в физической силе.

– Кстати, о физической силе, – саркастически заметила Шанта. – Мне тут припомнилась история девушки, которую звали Далила…

– А я могу упомянуть, – продолжал Виджайя, – что у Шанты тридцать два единокровных брата и двадцать девять сестер. Более трети из них обладают редкостными умственными способностями.