Рубеж - Анатолий Рыбин

Он скомкал бумагу и сунул листок под подушку.

Затихшая было боль в ключице снова пронзила будто электрическим током. Выронив карандаш, Григорий с глухим стоном повалился на подушку.

Глава четырнадцатая

1

Спускаясь по трапу пассажирского самолета, Мельников окинул взглядом широкую, слегка припорошенную снегом площадку аэропорта. На ней было человек двадцать встречавших, рядком стояли легковые машины. К нему спешил молодой офицер.

— Товарищ генерал, я за вами!

Это был адъютант командующего майор Корнюшин, стройный черноусый красавец, всегда и во всем весьма предусмотрительный. Остановившись, Мельников пожал ему руку, по-свойски, добродушно спросил:

— Куда прикажете следовать, товарищ майор?

Они подошли к новенькой черной «Волге». Корнюшин почтительно распахнул дверцы, предложил гостю место впереди, рядом с водителем, а сам быстро устроился в глубине кабины.

— Значит, у вас зима тоже закрепилась? — спросил Мельников. — Стало быть, первый военный совет в зимних условиях. И как, интересно, повестку заседания не изменили?

Корнюшин с обычной живостью ответил:

— Никак нет, товарищ генерал, первый вопрос ваш. — Помолчав, прибавил участливо: — Замкомандующего уже беспокоился, прибыли вы или нет. Дважды сам лично в аэропорт звонил.

— Спасибо, майор, за информацию, — сказал Мельников.

Военный совет проходил на втором этаже большого старинного дома, в просторном, с широкими окнами кабинете командующего Сайгина. Собравшиеся разместились за длинным столом. Ближе всех к командующему сидел Павлов, неторопливый, спокойный. Чуть подальше — рослый, усатый член военного совета Костицын и начальник штаба округа Петров, самый молодой из присутствующих, по-цыгански смуглый, живой. Его Мельников знал еще плохо, потому что появился тот в округе недавно, в дивизию приезжал лишь один раз во время инспекторской проверки. Были здесь и другие генералы.

— Прошу, Сергей Иванович, прошу, — сказал поторапливающим баском командующий и показал на стул, что стоял напротив него. — Вот сюда, пожалуйста.

Садясь, Мельников положил перед собой блокнот и карандаш. Он ожидал, что первое слово будет предоставлено Павлову, что именно он если не даст полной оценки происшедшему, то по крайней мере ознакомит присутствующих с существом дела. Но этого не произошло. Сайгин положил обе руки на папку, в которой были собраны акты и донесения, сказал:

— Что ж, товарищи, история с аварией как будто прояснилась. Налицо три главные причины. С одной стороны — увлеченность и неорганизованность самого командира ракетного подразделения майора Жогина, его уклонение от некоторых регламентных работ. С другой — чрезмерная нетерпимость к научной, рационализаторской работе майора со стороны полковника Жигарева. С третьей — странная индифферентность в этой ситуации начальника ракетных войск и артиллерии дивизии полковника Осокина. На этом основании подготовлены выводы, определены меры взыскания. — Сайгин раскрыл папку, вынул бумагу с напечатанным на машинке текстом, положил перед собой. — Но... обстоятельства у нас сложились необычные, — сказал он, наморщив высокий лоб. — Объявляя майору Жогину взыскание, мы должны вручить только что присланное авторское свидетельство на сконструированный им планшет и диплом. Так ведь? — спросил Сайгин, повернувшись к начальнику штаба.

— Да, но одно не должно исключать другого, товарищ генерал-полковник, — вскинув голову, ответил Петров.

— А вот и давайте разберемся. — Командующий обвел пытливым взглядом сидящих перед ним участников совета. — Начнем с командира дивизии, наверно? Пожалуйста, Сергей Иванович, вам слово.

— Хочу сразу же обратить внимание членов совета, что рационализация майора Жогина в области подготовки ракеты к пуску — достижение незаурядное и перспективное. И что еще важнее — проделана эта работа без отрыва от боевой подготовки, за счет личного времени.

— Он мужественный человек, — сказал Сайгин с сочувствием. — Но сейчас хотелось бы выяснить, Сергей Иванович, как это вы, опытный, предусмотрительный командир, и вдруг чуть было не лишились своего подопечного?

— Да, я, как видите, — сказал Мельников, — до конца своей задачи не выполнил. Наверно, потому, что недооценил всей сложности создавшихся обстоятельств.

Петров завозился в своих бумагах, торопливо что-то отыскивая.

— Вы хотите возразить комдиву? — спросил его командующий.

— Я хочу познакомить членов военного совета с тем, что написал по этому поводу полковник Жигарев. Разрешите? — Отыскав нужное место в донесении, Петров громко прочитал: — «Авария произошла потому, что в ракетном подразделении была слабой дисциплина. Мои усилия укрепить дисциплину не были поддержаны».

— Ну это еще более странно, — заметил рослый, усатый, неторопливый в движениях Костицын. — Посудите, товарищи, он, Жигарев, за дисциплину, а все другие — против. Комдив, как нам известно, все время стремился ввести рационализаторскую работу майора в плановое русло. Одно с другим не вяжется, честное слово.

— Пожалуй, — согласился командующий и кивнул Мельникову, чтобы тот продолжал докладывать.

Мельников очень сжато объяснил, что он лично против наложения взыскания на майора Жогина. Что же касается Жигарева, донесение которого только что было заслушано, то он как штабной офицер — достаточно требовательный, исполнительный. Нельзя отказать ему и в тактической инициативе. Но излишнее самолюбие иногда берет верх и уводит его от главной цели, что как раз и получилось с ракетчиками.

— И все же, будь в дивизии надлежащий порядок, аварии с ракетой не произошло бы. Уверен, — заметил Петров.

— А вы зря торопитесь делать выводы, генерал, мы не всех еще выслушали, — деликатно заметил Сайгин и предоставил слово Павлову.

Неторопливым, слегка хрипловатым баском Павлов сказал:

— Я знал Сергея Ивановича Мельникова, когда он был еще комбатом и трудился над первой своей рукописью о действиях мелких подразделений в современном бою. С тех пор минуло почти пятнадцать лет. — Павлов прищурил глаза, будто удивился вдруг, как быстро пролетело время. — Теперь бывший комбат стал командиром дивизии, написал новые работы о действиях современных войск. И вот мы слушаем его на военном совете в связи с аварией на стартовой позиции. Что это? — Выступающий помолчал. — Может, результат упоения личными успехами? Чрезмерная самоуверенность? Пренебрежение тем, что раньше было для него святым? — Павлов говорил, внушительно роняя слова. — Эти мысли, товарищи, сейчас у каждого из нас, потому что нам известны случаи, когда хорошие командиры зазнавались, делались нетерпимыми к инициативе товарищей по службе, глухими к любым ценным начинаниям. Здесь же мы видим иное. Совершенно иное, товарищи. — Павлов поднял обе руки и твердо опустил их на стол, будто оперся на них. — Дивизия, которой командует генерал-майор Мельников, — сказал он после небольшой паузы, — одна из лучших в округе. И если в оценке дивизии выставить на передний план неприятный случай с учебно-тренировочной ракетой — легко впасть в ошибку. Но мы должны исходить из главного: боевой готовности дивизии.

— Кстати, вы сами только что побывали там, — заметил Сайгин.

— Так точно, побывал, — сказал Павлов. — И потому должен сообщить, что в дивизии очень смело обучают солдат борьбе с напалмом и танками, усложнены действия мотострелков. С этой целью созданы новые учебные поля. Словом, несмотря на те неприятности, которые произошли в дивизии, она все же свою боеспособность наращивает. Это особенно важно сейчас, накануне предстоящих учений, где дивизии придется держать серьезный экзамен, который будет, прямо скажем, выходом соединения на новый рубеж.

— Однако, вероятно, не следует забывать, — сказал, поправляя роговые очки, Костицын, — что падение учебной ракеты и другие случаи могут и сильную дивизию привести к горькому финишу.

— Это возражение Павлову? — спросил командующий.

— Это зарубка на будущее, товарищ генерал-полковник, — ответил Костицын.

— Самокритика, стало быть? — Сайгин добродушно подмигнул всем присутствующим, но тут же лицо его приняло строгое выражение. — Что ж, товарищи, пошумели, поспорили, теперь давайте подведем итоги. Прежде всего в приказе, вероятно, должны быть конкретные меры, исключающие подобные аварии в будущем. Особенно это касается профилактических осмотров. — Он многозначительно посмотрел на Мельникова, потом на других генералов. — Необходимо также обязать всех командиров частей и подчиненные им штабы докладывать нам в округ обо всех серьезно работающих рационализаторах. Думаю, что и политорганы не останутся в стороне. Вместе мы найдем возможность таким людям предоставлять творческое время. А чтобы не было в этом деле стихийности, обяжем офицеров штаба округа изучать деятельность рационализаторов наравне с боевой подготовкой. А что касается виновников происшествия, решим так. Майор Жогин уже тяжело поплатился за свою оплошность. Теперь, надо полагать, будет более осторожным. Жигареву и Осокину объявим по выговору. Пусть подумают и сделают выводы. С вами же, Сергей Иванович... — Сайгин пристально поглядел на Мельникова. — С вами — разговор у нас особый. Но перенесем его на большие учения. Надеюсь, вы понимаете меня?