Его желание - Нана Фокс

выдалась тяжелой…

— Угу, — соглашаюсь, млея в его руках. — Для всех, и я как часть коллектива не могу бросить пост раньше всех. — Качаю головой, предотвращая его аргументы. — Во-первых, поползут лишние слухи, а во-вторых, я там еще не доделала кое-какие документы для девочек из финотдела.

— А они сами не справляются? — хмурит брови Глеб. — Разогнать всех…

— Ага, ты уже мужиков планировал, — улыбаюсь, вспоминаю тот вечер. — Скем работать будешь?

— С тобой, — гортанно рычит в самое ухо, прикусывая мочку. — Долго. — Его ладонь забирается под край юбки и медленно движется вверх по внутренней части бедра. — Сладко. — Глеб кладет вторую руку на мой затылок и, чуть прихватив волосы, оттягивает голову назад, впиваясь поцелуем в шею.

Дурман окутывает меня, и все плывет перед глазами, когда его пальцы касаются уже влажной ткани трусиков, а губы скользят по пульсирующей на шее венке. Еще чуть-чуть, и мы нарушим негласное правило, и только телефонный звонок предотвращает непоправимую ошибку.

Глава 36

*Ксения*

— Это твой или мой? — продолжая целовать меня, спрашивает Глеб.

— Это наши! — испуганно вскрикиваю, бросая взгляд на часы.

Уже за полночь, а звонит мне Ришка — я точно это знаю, определяю по мелодии. Соскакиваю с колен Глеба и несусь в приемную, где на столе разрывается смартфон. Хватаю его и дрожащими пальцами тапаю по клавише, отвечая на вызов. Сердце колотится где-то в районе горла, и, заикаясь, я с трудом выдавливаю из себя простое «Да».

Паника сжирает меня, перед глазами клубится черная мгла, и, словно сквозь вату я слышу растерянный голос сестры, умоляющей меня подъехать и забрать ее.

— Ты где?! — истошно ору я, а в голове ворох предположений, одно страшнее другого, и я задаю главный вопрос: — Где Максик?

— С ним все в полном порядке, — тараторит Ришка, — Ксюшенька, пожалуйста, приезжай.

— Адрес! — кидаю кратко, строго и так, чтобы ей стало понятно без лишних слов, какая кара ее ждет, как только я до нее доберусь.

Хватаю со стола ручку и пододвигаю к себе лист, не обращая внимания на то, что это вообще главное, что на нем можно быстро нацарапать координаты моей несносной сестренки. Она диктует, а у меня волосы встают дыбом и дар речи трусливо сбегает.

— Чего? — все же нахожу в себе силы переспросить, пялясь непонимающим взглядом на кривые буквы.

Ответить она мне не успевает, телефон покидает мои ослабевшие пальцы, и сильные руки Глеба хватают меня за талию и тянут к выходу.

— Поехали! — В его голосе слышится недовольство. — Я знаю, где это, и очень хочу узнать, какого, нахер, лешего, твоя сестра делала в моем бывшем доме!

Полчаса дороги до полицейского участка, в котором по непонятным пока для меня обстоятельствам содержится моя сестра, мы с Глебом едем в полной тишине. Даже стереосистема, потрещав потерянными радиоволнами, замолкает, нагнетая и без того напряженную атмосферу, и только шелест автомобильных шин по скоростной трассе аккомпанирует нашему молчанию.

— Она совсем безбашенная? — с еле скрываемым раздражением интересуется Глеб, разрывая кокон тягостного безмолвия, окутывающий нас.

— Извини. — Озноб пробегает по позвоночнику, отчего мне хочется вжаться в спинку пассажирского кресла, слиться с ней, словно хамелеон и даже дышать через раз. — Я не могу даже представить, за что ее забрали и почему так далеко, — недоумевая, шепчу я, размышляя, и кошусь на Глеба.

— Потому что она залезла в чужой дом! — почти по буквам, как несмышленой первоклашке, разъясняет он мне прописную истину, — А дом этот находится в коттеджном поселке, входящем в зону ответственности данного полицейского участка.

— Зачем? — Я все равно ничего не понимаю.

— Это и мне интересно узнать, зачем твоя сестра полезла в мой дом. — Он склоняет голову, будто ожидая от меня ответа.

— Твой? — удивляюсь я, на что он кивает и добавляет:

— Правда, уже бывший.

Я ошарашенно смотрю на него и только сейчас вспоминаю, что, забирая меня из приёмной, Глеб упоминал об этом, но тогда я пропустила сей факт мимо ушей. А вот сейчас… Сейчас я разворачиваюсь к нему всем корпусом, прожигая его выжидательным взглядом, и молюсь, чтобы у Ришки были весьма веские причины для такого шокирующего поступка, даже при ее сумасбродстве. А еще надеюсь на снисхождение сидящего рядом со мной мужчины.

Он все так же уверенно, молча и сосредоточенно ведет автомобиль по скоростной трассе, не обращая никакого внимания на мои потуги.

— Приехали. — заезжая на площадку перед зданием со специфическим внешним видом и табличкой синего цвета, немного косо прибитой около центрального входа, Глеб резко тормозит и тут же покидает салон. — Пошли разбираться с… — Он замолкает, так и не высказав более ни единого красноречивого эпитета в адрес моей несносной сестрицы, и лишь помогает мне выйти из автомобиля.

Бреду за ним, словно ежик в тумане, слыша только его голос, служащий мне ориентиром в происходящем хаосе, и крепко цепляясь за его руку, как утопающий за спасательный круг. Дискомфорт от нездоровой обстановки и моя личная растерянность парализуют все мыслительные процессы.

Что делать, куда идти, как вытаскивать Ришку из переплета? Мысли беспорядочно шарахаются в голове, создавая гул в ушах и нарастающую боль в висках.

— Арина Андреевна Бекетова, — четко, без каких-либо эмоций произносит Глеб, наклонившись к окошку пункта пропуска. — Где она и с кем можно поговорить?

— А вы ей кто? Родственник? Документы предъявите.

— Я… — робко выглядываю из-за широкой спины Глеба, которая служит мне неплохим укрытием. — Я ее сестра, мне бы…

— Заноза! — слышится грозный рык, и тяжелая рука Глеба задвигает меня обратно. — Я все решу, не паникуй, — говорит он чуть мягче и проникновенно смотрит мне в глаза, отчего по тепу растекается тягучая патока облегчения.

Киваю и позволяю мужчинам самим разбираться. Спустя пару минут, потребовавшихся на уточнение и выписку пропусков, нам открывают турникет и не очень ласково бубнят сквозь стиснутые зубы усталым басом маршрут дальнейшего следования.

Вновь я неприглядной тенью следую за уверенно шагающим Глебом. Стены казенного заведения давят, вгоняя в легкую прострацию, а безликие двери, покрытые темной краской, пугают до истерической дрожи. Примерная девочка Ксения ни разу в жизни не сталкивалась с учреждениями подобного типа. Оттого и ступор, и страх, и море гнусных эмоций, от которых холодеет душа. А еще волнение за сестру и непонимание происходящего подливают масла в огонь моих переживаний.

— Ты побудь здесь, а я быстро со всем разберусь и…

— Нет! — громко выкрикиваю, перебивая Глеба, и цепляюсь теперь уже обеими руками за его крепкие ладони. — Я с тобой, я не останусь здесь одна, — качаю головой. — Я