Кровные узы - Роберта Джеллис

«Она еще очень молода, — думал Кейн, — и, возможно, сама не ведает, что творит. Пожелай она предать меня, ей было бы достаточно рассказать убийцам о моей кольчуге под рубахой, чтобы они знали, куда надо бить». Она продолжала удерживать его, и Реднор напрягся, ожидая услышать молящий шепот с просьбами остаться. Леа просила глазами, но ее губы оставались совершенно неподвижны. Кейн ни с того ни с сего расстроился, хотя теперь уже точно знал — он никогда не сможет сделать ей больно. Если она не виновна, просто глупо наказывать ее ни за что, а если она в заговоре с отцом… Но и тогда, он ничего ей не сделает.

— Не надо бояться, — сказал он, ласково потрепав девушку по щеке. — Здесь никто не причинит тебе вреда. А сейчас мне нужно сходить к моим солдатам. Я должен им сказать, чтобы они поберегли нас впредь от таких свалок, и как следует надеру им уши за то, что они пошли на поводу у зачинщиков и позволили заманить себя в ловушку.

Шепча молитвы, Леа лежала в постели. Ее мать оказалась права, когда говорила, что любить человека — значит жить в страхе. Минуты едва ползли, за окнами уже совсем стемнело, а Реднор все не возвращался. Наконец Леа не выдержала, встала, натянула платье и подошла к двери. Она тихонечко приоткрыла ее, дверь скрипнула, и от этого звука четверо сидевших в прихожей солдат вскочили со своих мест, схватившись за оружие.

— Миледи, останьтесь в комнате, — грубо приказал один из них.

Леа послушно закрыла дверь. Как ни странно, она совсем не встревожилась, наоборот, на душе у нее стало тихо и спокойно. Она взяла плащ Реднора и принялась чинить его. Часовые оповестили о наступлении полуночи, а она все сидела и шила, прервавшись лишь на несколько минут, чтобы сменить свечи. Она услыхала шаги и голоса за дверью, но даже не оторвала взгляда от работы. Дверь осторожно открыли, потом раздались мягкие шаги. Она отложила шитье и с облегчением прикрыла глаза, пытаясь справиться с подступившей к горлу дурнотой.

— Ты все не спишь? А я-то думал, ты давно уже в постели, и не стал даже никого отправлять к тебе, чтобы не тревожить зря. Там, внизу, я столкнулся с Херефордом, который пытается отыскать виновника, но пока безрезультатно. Единственный вывод, к которому он пришел: зачинщик — очень умный человек, все было продумано до мелочей. Ну ладно, а сейчас ступайте в постель, миледи. Чем раньше мы уедем отсюда, тем лучше.

— Давайте я помогу вам раздеться, — Леа с готовностью поднялась на ноги.

— Я посижу в кресле эту ночь. — Он подошел к ней и положил ей руку на плечо. — Не смотри на меня так испуганно! Не бойся, я буду охранять тебя.

Собственная безопасность волновала Леа меньше всего. Но сейчас она ничего не могла поделать — будет так, как сказал Кейн. Она свернулась уютным клубком на постели и тотчас же заснула.

Когда ее разбудило солнце, Реднор был уже на ногах. Впрочем, он ведь и не ложился. Едва Леа заснула, он сменил одежду и проверил оружие. Херефорд тоже был в сборе. Они позавтракали на скорую руку, и вышли во двор. Как только стали садиться в седла, у Леа, словно камень с души свалился: хорошо, что они уезжают отсюда! Реднор внимательно проследил, помог ли конюх его жене хорошо устроиться в седле. Теперь настала его очередь. Садиться в седло для Кейна всегда было сплошным мучением, потому что приходилось опираться всем весом на больную ногу. Обычно он подтягивался, держась за луку седла. Только он приготовился так сделать, как почувствовал удар в плечо и услышал крик:

— Берегись! К оружию!

Он инстинктивно прикрыл руками затылок и шею и присел на корточки. Кричал Бофор, пытавшийся предупредить и прикрыть его. Краем глаза Реднор заметил, как в бедро его жеребца глубоко вонзилось три стрелы. Животное со стоном рухнуло в пыль. Конюх Леа схватил поводья ее лошади, чтобы та, чего доброго, не понесла. В считанные секунды двор превратился в месиво из кричащих в ярости людей и лягающихся коней. Бофор протянул Реднору руку, чтобы помочь встать, — с кончиков пальцев капала липкая теплая кровь. Пыль и камни двора обагрились еще больше, когда Джайлс полоснул по горлу издыхающего жеребца Кейна, чтобы облегчить его мучения. И тут Реднор словно обезумел. Он бросился к двери во внутренние покои замка и заколотил по ней кулаками, при каждом ударе оставляя кровавые следы. Она оказалась запертой, тогда он прокричал боевой клич, и рядом с ним тут же собрались его воины. Под их натиском дверь подалась и распахнулась. В пользу невиновности основной части обитателей оксфордского замка говорило то, что все помещения удалось взять практически без сопротивления. Однако Кейн ничего не видел и не слышал, ослепленный яростью. Его люди под предводительством Херефорда прошли через весь замок, оставляя позади себя залитые кровью полы.

Реднора тошнило от кровавого смрада, но он не останавливался. В конце концов, ему удалось отыскать Оксфорда. Тот дрожал от страха и был совершенно безоружен.

— Бери оружие — пошли драться, — рявкнул Кейн.

— Я не соперник тебе.

— Надень латы с головы до ног, а я буду драться так.

— Нет!

— Я буду драться с тобой пеший, а не верхом! Бери оружие — и вперед!

Оксфорд какое-то мгновение колебался, раздираемый сомнениями: пешего Реднора значительно ослабляла покалеченная нога.

— Нет, — наконец ответил он.

— А ты трус, однако. Ну что ж, тогда я просто перережу тебе горло на глазах у твоей жены и детей.

— Я не виновен! — заливаясь слезами, завопил Оксфорд. — Я никогда не делал тебе ничего плохого! Ты не можешь так обойтись со мной!

— Отчего же?! — вытягивая меч, прорычал Реднор.

— Остановись, Реднор. — В гостиную ворвался Херефорд, принеся с собой запах крови и пыль двора. — Те стрелы принадлежат твоим людям.

— Что?!

— На стрелах оперение и опознавательные значки Гонтов. Однако я готов поставить свою жизнь против медного гроша, что тетиву спустил не твой солдат. Тем не менее, шестеро твоих людей пропали.

— Я ничего об этом не знаю, совсем ничего, — Оксфорд, рыдая, упал к ногам Кейна.

— Забудь о нем сейчас, хотя он вполне заслужил, чтобы его вздернули на виселицу, — продолжал Херефорд, презрительно поджав губы. — Ты ни в чем не можешь обвинить его. Я не сомневаюсь, что тела тех шестерых или сожгли, или порубили на куски и где-нибудь закопали. Но, с другой стороны, кто может поручиться, что их не подкупили, и они просто не сбежали после того, как их план провалился? Люди Оксфорда — это одно дело, но, если мы затронем его самого, нас обвинят в убийстве.

— Мертвые жаловаться не умеют, — с налитыми кровью глазами упрямо проговорил Реднор.

— Ты что, решил поднять на меч всех в этом замке, включая женщин и детей? Всегда найдется тот, кто пожалуется.