Собрание Сочинений. Том 3. Произведения 1970-1979 годов. - Хорхе Луис Борхес

в храм Солнца в Египте. Так рассказывают об этой птице и ее делах».

Лет через пятьсот Тацит и Плиний подхватили чудесную историю; первый справедливо отметил, что всякая древность темна, но преданием установлен между появлением Феникса промежуток в 1461 год («Анналы», IV, 28). Плиний также занимался хронологическими характеристиками Феникса; он пишет, что, согласно Манилию{184}, продолжительность жизни этой птицы совпадает с Платоновым, или Великим, годом. Платонов год — это период, за который Солнце, Луна и пять планет возвращаются в первоначальное положение; Тацит в «Диалоге об ораторах» определяет его как 12 994 обычных года. Древние верили, что по прошествии этого огромного астрономического цикла мировая история повторится во всех подробностях, ибо повторятся влияния планет; таким образом, Феникс становится как бы символом или образом Вселенной. Для большего сходства между космосом и Фениксом можно отметить, что, по учению стоиков, мир погибает в огне и возрождается в огне и что этому циклу нет начала и не будет конца.

Со временем механизм рождения Феникса упростился. Геродот говорит о яйце, а Плиний — о червяке, однако поэт Клавдиан в конце четвертого века уже прославляет бессмертную птицу, возрождающуюся из собственного пепла, наследницу себя самой и свидетеля многих веков.

Немного найдется Мифов, столь распространенных, как миф о Фениксе. К уже упомянутым авторам можно прибавить Овидия («Метаморфозы», XV), Данте («Ад», XXIV), Пельисера («Феникс и его естественная история»), Кеведо («Испанский Парнас», VI) и Мильтона («Самсон-борец», in fine[79]), Шекспир в заключении «Генриха VIII» (V, 5) написал следующие прекрасные строки:

Как девственница-Феникс, чудо-птица,

Себя сжигая, восстает из пепла

Наследником, прекрасным, как сама…[80]

Можно также упомянуть латинскую поэму «De Ave Phenice»[81], которую приписывали Лактанцию{185}, и англосаксонское подражание этой поэме, датируемое восьмым веком. Тертуллиан, св. Амвросий и Кирилл Иерусалимский{186} приводили Феникса как доказательство воскресения во плоти. Плиний высмеивает врачей, которые прописывают снадобья; изготовленные из гнезда и пепла Феникса.

РЕМОРА

«Ремора» на латинском языке означает «отсрочка» или «помеха». Таков точный смысл слова, которым в фигуральном смысле называют Echeneis, породу присасывающихся рыб, веря в то, что они, прилипая к судну, способны остановить его. Ремора — это рыба пепельного оттенка, на верхушке головы у нее хрящевый диск, в котором создается вакуум, что дает ей возможность присасываться к другим подводным существам. Вот как Плиний излагает ее свойства (IX, 25):

«Существует маленькая рыбешка, обычно водится она возле скал и называется эхенеис; люди полагают, что, когда она присасывается к находящемуся в воде килю корабля, корабль замедляет ход; поэтому ее так назвали; и также по этой причине у нее дурная слава, ибо она приносит неудачу в любовных делах, ибо ею околдовывают и мужчин и женщин и лишают их любовного пыла и страсти; также вредит она в делах судейских, затягивая решение дела и судебное разбирательство. Но оба эти дурные действия и оттяжки она возмещает одним благим и полезным качеством: когда ее прикладывают к животу беременной женщины, она задерживает опасный прилив в матке и удерживает ребенка до полного срока родов; тем не менее мясо ее не разрешается употреблять в пищу. Аристотель полагает, что у нее множество ног, потому что ее густые плавники похожи на ножки».

Здесь и далее Плиний описывает мурекс, разновидность пурпуровой улитки, о которой также существует поверье, будто она останавливает корабли на полном ходу; затем, возвращаясь к «останавливающей суда эхенеис», он сообщает, что «она имеет в длину одну пядь, толщиною в пять пальцев и часто останавливает суда. И более того, засоленная, она обладает свойствами доставать золото, упавшее в колодец или источник, как бы они ни были глубоки, ежели ее туда опустить, чтобы она присосалась».

Любопытно, как замедление хода судов привело по ассоциации к затягиванию судебного процесса, а затем к задерживанию родов. В другом месте Плиний рассказывает, что ремора в сражении при Акции решила судьбу Римской империи, остановив галеру, на которой Марк Антоний делал смотр своему флоту, и что другая ремора, несмотря на все усилия четырехсот гребцов, остановила корабль Калигулы. «Пусть ветры дуют изо всей силы, пусть ливни и бури бушуют как только могут, — восклицает Плиний, — однако маленькая эта рыбешка господствует над их яростью, сдерживает их могущество и посрамляет их силу, как бы ни была она велика, — на что не способны ни самые толстые и прочные канаты, ни самые тяжелые и громоздкие якоря, как бы глубоко и неподъемно они ни закрепились».

«Величайшая мощь не всегда побеждает. Маленькая ремора может остановить корабль», — повторяет изящный испанский писатель Диего де Сааведра в своих «Политичных эмблемах» (1640).

САЛАМАНДРА

Это не только маленький дракон, живущий в огне, но также (согласно одному словарю) «насекомоядная лягушка с густочерной гладкой кожей, усеянной желтыми пятнами». Из этих двух ипостасей более известна легендарная, посему никого не удивит, что она включена в эту книгу.

В книге X «Естественной истории» Плиний утверждает, что «саламандра столь холодна, что, ежели хоть прикоснется к пламени, оно тотчас погаснет, словно бы в него положили кусок льда»; в другом месте он опять говорит о ней, скептически замечая, что, будь верно то, что колдуны приписывают саламандре, ею бы пользовались для тушения пожаров. В книге XI он пишет о четвероногом крылатом насекомом, называемом «пирралис», или «пирауста», которое «живет на Кипре в кузницах и медеплавильнях… (и вылетает) прямо из огня»; а ежели очутится в воздухе и хоть немного пролетит, то падает замертво. В памяти человеческой саламандра стала воплощением этого ныне позабытого существа.

Богословы приводили Феникса как доказательство воскресения во плоти и саламандру — как пример того, что живые существа могут обитать в огне. В книге XI «Града Божьего» Блаженного Августина есть глава с названием «Могут ли земные существа существовать в огне», и начинается она так:

«Что же должен я сказать недоверчивым в подтверждение того, что живое, из плоти состоящее тело может, не разрушаясь, устоять и противу смерти, и противу вечного огня. Им недостаточно того, что мы приписываем сие чудо всемогуществу Господа, они требуют, чтобы мы это доказали каким-нибудь примером. Мы им ответим, что есть существа по сути своей тленные, ибо они смертны, и однако они живут в огне, оставаясь невредимыми».

Также поэты прибегают к образам саламандры и Феникса как средствам поэтического преувеличения. Кеведо в сонетах четвертой книги «Испанского Парнаса», где «прославляются