Кровавый шабаш - Алексей Атеев

— И у меня мелькали подобные мысли.

— Вот видишь!

— Ничего я не вижу. Пашка — нормальный парень. Я его лет десять знаю. Еще с четвертого класса.

— Ну тогда конечно! Вопрос снят.

ЕСТЬ ЛИ ЗАПИСЬ?

Женя заканчивала утренний туалет, когда раздался телефонный звонок. Она узнала голос Валеева:

— Доброе утро. Ты что делаешь?

— На работу собираюсь.

— Вот что. Ты сейчас отправляйся в психдиспансер и выясни, не обращалась ли к ним Семиградская. С майором согласовано. Можешь особенно не торопиться. Сейчас явится эта твоя дама из пединститута. Будет проводить опознание. После диспансера двигай в управу.

Женя была несколько обескуражена. Ей очень хотелось поприсутствовать на опознании хотя бы для того, чтобы посмотреть пресловутую кассету, из-за которой столько шума. Но делать нечего. Задание получено.

Регистраторша в диспансере ее тут же узнала. Видно, не часто к ним обращалась за помощью милиция.

— Вы же совсем недавно приходили? — Молоденькая, похожая на недожаренную пышку девушка с интересом взирала на Женю.

— Меня интересует другой человек. Фамилия — Семиградская.

Через некоторое время Женя услышала:

— Есть такая! Семиградская Наталья Степановна, проживает по адресу: Сугробин переулок, год рождения 1973-й. Она?

— Похоже. Когда она обращалась к вам?

— 12 апреля нынешнего года.

— А фамилия врача, проводившего прием?

— Попов. Попов Игорь Васильевич, — повторила регистраторша.

— Могу я забрать карточку?

— Только с разрешения главного врача.

— А какой ей ставили диагноз?

— В графе «диагноз» — прочерк. Непонятно.

Значит, все-таки обращалась, размышляла Женя, идя к остановке троллейбуса. И именно к Попову. Если дама из педа опознает на кассете Семиградскую, выстраивается очень четкая линия. А если нет? Построение рассыплется, словно карточный домик. Проще допустить следующее: маньяк, он же врач-психиатр, вычисляет свои жертвы непосредственно во врачебном кабинете. Сначала Семиградская, потом Кавалерова. На карточке фигурирует адрес притона в Сугробином переулке, а вовсе не на Зеленом шоссе. Ну и что? Он просто проследил за ней. Семиградская действительно прописана в Сугробином переулке, а проживала в квартире Вержбицкой. Почему? Это предстоит выяснить. Может быть, все-таки убили Вержбиц-кую? Ведь соседка, та пряничная старушка, с которой Женя так приятно побеседовала и которая потом вызвала милицию, наверняка могла определить, кто живет за стенкой — Вержбицкая или Семиградская. Тем более что она знала Свету Вержбицкую с детства. Альберт рассказал:

— Эта дамочка, Филиппова, оказалась вполне современной женщиной. Продемонстрировали ей кассету. Я думал, будут охи, вздохи, реплики по поводу морального падения нынешней молодежи, а она восприняла с интересом и пониманием. Но самое удивительное, она не смогла опознать, кто же там запечатлен. И так, и сяк мы ей прокручивали пленку. Стоп-кадр использовали. Все впустую. Или специально так снимали, или она не желает помогать. Действительно, снято довольно посредственно, к тому же в помещении темновато. В общем, не признала она ни Вержбицкую, ни Се-миградскую. Говорит: «Обе похожи, но чтобы точно, не могу сказать с полной уверенностью». С тем и отпустили. Тот, кто снимал, — вовсе не дурак. Да и действующие лица старались не светиться. То бочком, то спинкой… Ангела, ту действительно видно отчетливо, а предполагаемую Вержбицкую… Ну, а ты чего накопала?

Женя вкратце пересказала итог своих изысканий.

— Уже кое-что. — Альберт, казалось, был доволен. — Главное, точно установила: Семиградская посещала диспансер и была на приеме именно у Попова. Теперь нам точно известно: между жертвой и убийцей имел место контакт. Они были знакомы. Теперь на сцену выступает наша с тобой «приятельница» — Ангел. Мы ей предъявляем фотографии Вержбицкой и Семиградской и устанавливаем, кто же все-таки на пленке. А дальше — дело техники. Ловим и пакуем…

— Слушай, я тоже хочу посмотреть кассету.

— Пойдем. Кассета у шефа.

— У майора? Я не пойду!

— Вовсе глупо. Ты чего?!

— А помнишь: «Ей нельзя подобное смотреть»?

— Ты, Евгения, уж больно щепетильна.

И впрямь майор не возражал против того, чтобы Женя просмотрела кассету.

— Если хочешь, конечно, можешь посмотреть. Только я сейчас занят. — Майор поднялся, открыл сейф, достал пеструю коробку. — Вот вам кассета. Идите в кабинет к Аввакумо-ву, у него тоже есть видеомагнитофон, а сам он в командировке, там и посмотрите.

— Если можно, я одна, — попросила Женя.

— Конечно.

На экране телевизора замельтешили голые тела. Минут пять Женя наблюдала за развитием действия, потом поняла: все эти кувыркания, кроме смеха, других эмоций вызвать не могут. Она смотрела только на лица. Действительно, если мужские персонажи рассмотреть удавалось достаточно четко, то женщин вряд ли возможно идентифицировать. Женя нажала на стоп-кадр, но все равно лица разглядеть не сумела. Пару раз мужчины отрывались от своего занятия, подходили к столу, уставленному бутылками и закусками. Подзывали и женщин, но в этот момент камера выключилась. Предусмотрительно, ничего не скажешь!

Запись внезапно оборвалась. Дальше пошел «снег» — обычное мельтешение чистой пленки. Может быть, впереди записано что-то еще? Женя включила кнопку ускоренной перемотки и внимательно вглядывалась в мелькание на экране. Нет, похоже, ничего больше. Не выключая аппарат, она уселась на стул и задумалась.

В кабинет заглянул Рудик Судец.

— Смотришь? — невинно поинтересовался он, кивнув на пустой экран телевизора. — Картинка уж больно размазана.

— Да, — удрученно произнесла Женя. — Лиц девушек не видно…

— А зачем на ускоренной перемотке видак работает?

— Я думала, может, еще что найду.

— Другую запись? Вряд ли. И Валеев, и майор раза три до конца крутили. Чистая лента. Сам сюжет снят бытовой камерой на малоформатную кассету, потом переписан на обычную. Кстати, как ты помнишь, камера, на которую снимали эту порнуху, обнаружена среди вещей убитого Давыдова. Ничего нового. Так что можешь выключать… Постой, а это как понимать? — Рудик кивнул на экран.

— Что именно? То же самое мелькание.

— Нет, погоди, не выключай. Видишь, характер мелькания изменился. Он стал пульсирующим. Интересно!

— И что это значит?

— А ты в видео совсем не смыслишь? У меня складывается впечатление, что на пленке все же имеется запись, только она сделана в другой системе.

— То есть?

— Понимаешь, в мире существует несколько режимов кодировки видеосигнала. У нас, например, телевизоры работают в системе «Secam». Как в свое время заимствовали у французов, так до сих пор и пользуемся. Широко распространена система «Pal». Бытовые видеомагнитофоны обычно воспроизводят кассеты, записанные именно в этих двух режимах. Но есть еще система «NTSO. Она в основном используется в. США. Хорошие мультисистемные видаки воспроизводят и ее, но этот, — Рудик кивнул на магнитофон, — рядовой „Шарп“, „NTSC“ он не берет. Так что нужно попробовать просмотреть запись на другом аппарате.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});