Секреты Ватикана - Коррадо Ауджиас

Хайд умерла в 1671 году, произведя на свет двух дочерей — Марию и Анну (согласно традиции, одни и те же имена повторялись из поколения в поколение, как в римских императорских династиях). В качестве новой супруги для Якова была выбрана итальянская принцесса-католичка Мария Беатриче д’Эсте из рода герцогов Модены; этот шаг немедленно спровоцировал волну подозрений в парламенте, где нашлись и те, кто считал Марию шпионкой папы. Стремясь сбалансировать ситуацию, царствующий Карл II организовал свадьбу Марии, дочери его брата Якова от первого брака, с протестантом Вильгельмом Оранским, штатгальтером (правителем) Голландии. Дети, которые должны были появиться в этом браке, выросли бы в традициях реформатской религии, тем самым нейтрализовав угрозу возврата страны в лоно католицизма.

Однако подобная брачная стратегия не утихомирила недовольство. Англиканский министр и бывший иезуит Тит Оатс принялся распространять слухи о потенциальном папистском заговоре, нацеленном на ликвидацию короля Карла II и замену его католиком Яковом. Супруга Карла, португальская принцесса Екатерина Браганса, оказалась бесплодной, а потому, несмотря на дюжину детей от различных любовниц, законного наследника у монарха не было. Это делало Якова наиболее вероятным кандидатом на престол.

Карл II скончался в феврале 1685 года, тоже перейдя на пороге смерти (in extremis) в католицизм. Новым королем становится Яков, герцог Йоркский; ему пятьдесят два года, и поначалу его появление на престоле воспринято всеми с воодушевлением. Однако вскоре он сталкивается с заговорами и восстаниями; его "Прокламация об индульгенции" провозглашает религиозную свободу в королевстве, но монарха тут же обвиняют в том, что она не столько уравнивает англикан с католиками, сколько предоставляет последним все преимущества. Положение усугубляется еще больше, когда становится известно, что королева Мария Беатриче в положении. Если родится мальчик, ему суждено стать первым в линии наследования, оттеснив потомков ветви Оранских.

Будучи храбрым солдатом и военачальником, Яков II оказался нерешительным и бесхарактерным монархом. Его почти ничему не научил трагический опыт отца, жизнь которого оборвалась на эшафоте; напротив, он частично даже повторил некоторые его ошибки. Он упрямо отстаивал свою приверженность католичеству, что мгновенно настроило против него авторитетные круги англикан. Он оспаривал влияние протестантизма везде, где только возможно (в правительстве, вооруженных силах, в университетах), продвигая католиков на ключевые посты. Яков впервые с 1558 года восстановил дипломатические отношения со Святым престолом, чем вызвал ярость многих соотечественников. Конечно, как частное лицо он был католиком. Но при этом не имел права забывать, что в качестве короля выступает как глава англиканской церкви. Очевидный конфликт интересов, как мы определили бы это сегодня.

Короче говоря, бедняга Яков совершает самую серьезную, непростительную для любого политического лидера ошибку: от него ускользает (или же он им пренебрегает) настроение толпы, состояние души народа. В период царствования его брата Карла в Лондоне произошли два прискорбных события: в 1665 году — опустошительная эпидемия чумы, год спустя — катастрофический пожар, известный как the great fire (Великий лондонский пожар), практически целиком разрушивший город. Простой люд устал от стольких лишений, неприятностей и религиозных войн, многие внутренне готовы были воспринять призыв Джона Локка и прочих просветителей к религиозной толерантности и внедрению принципа о том, что ни одна религия не должна навязываться императивно; то есть вера должна привести человека к церкви, но принуждать его — незаконно. Противником такого пути выступает папа Иннокентий XI, в связи с чем католиков в Англии и считают "суеверными" и "идолопоклонниками".

В мае 1688 года английская делегация отправляется в Голландию, чтобы официально просить Вильгельма о вмешательстве. Штатгальтер отвечает, что если от него ждут высадки армии на Британских островах, то есть вооруженной интервенции, то для придания легитимности подобному предприятию ему требуется документ, подписанный значительным числом нотаблей и именитых граждан. К 30 июня этот документ был подготовлен, его завизировали многие влиятельные люди и выдающиеся деятели страны, хотя не все из них были того уровня, какого желал Вильгельм. Между тем неумолимое давление хода событий заставило пренебречь недостаточной престижностью собранных подписей.

По другую сторону пролива 10 июня Мария Беатриче родила мальчика, крепкого и жизнерадостного, которого окрестили под именами Джеймса (Якова) Франсуа Эдуарда и даровали ему традиционный титул принца Уэльского. У короля Якова отныне есть наследник; но в рядах англикан и протестантов появление этого невинного ребенка разбудило и усилило страх перед возможным возвращением пропапской династии на трон Англии.

В общем, позиции Якова продолжают стремительно ослабевать. Архиепископ Кентерберийский и большая часть англиканского клира отказываются зачитывать с амвона новое издание "Прокламации об индульгенции", как велел король. Взбешенный монарх жаждет предать епископов-бунтовщиков суду, но его отговаривают от поспешных шагов под предлогом того, что их вероятное оправдание только лишний раз подчеркнет непрочность его положения. Король продолжает настаивать, и процесс, завершившийся вердиктом о невиновности епископов, оборачивается, как и ожидалось, позором и бесчестьем для него самого. Некоторые историки полагают, что этот приговор стал точкой отсчета в истории его падения.

Другая ошибка короля, плод общей сумятицы того времени, заключалась в угрозе приостановить действие закона Habeas corpus, принятого в 1679 году и гарантировавшего презумпцию невиновности в ходе уголовных процессов. Своими корнями этот важнейший институт восходит прямиком к "Великой хартии вольностей" (Magna Charta Libertatum), подписанной королем Иоанном Безземельным в 1215 году. Нет нужды говорить, какой фатальной ошибкой было угрожать ущемлением этого фундаментального права, завоеванного с таким трудом. Предупрежденный о риске вторжения, Яков сохраняет уверенность, что Вильгельм, его зять, не посмеет нанести ему подобного оскорбления: дочь Мария воспрепятствует тому, чтобы муж покусился на ее собственного отца. Мы знаем, что все случилось иначе, а многие примеры из той же итальянской или римской истории подсказывают нам, как часто политические соображения превалируют над личными мотивами.

Итак, 30 октября 1688 года Вильгельм отплывает из Голландии, и уже 5 ноября его флотилия бросает якорь в Торбее, в графстве Девон. Впервые с 1066 года чужая армия высаживается на английских берегах с враждебными намерениями. Уже в который раз король Яков не знает, как ему поступить: отправиться с армией навстречу врагу, оставив за плечами беззащитный Лондон, или же окопаться вокруг столицы, то есть ожидать неопределенно долгое время прибытия Вильгельма, что опасно. Единственные приближенные, на которых он может положиться, — это католики, которые, вопреки народной молве, занимают только десять процентов командных позиций. В эти тревожные дни Яков постоянно напоминает французскому послу и папскому нунцию о судьбе Эдуарда II, Генриха IV и Ричарда II, которые были убиты собственными родственниками. Говорят, что Вильгельм дал жене единственное обещание: ее отец Яков останется неприкосновенным. Но всем хорошо известно, чего стоят обещания