Меня зовут Сол - Мик Китсон

побежала.

Мо закричала: «Сол!» — но я бежала вперед, по лагерю, потом побежала вниз, в лес, к траве, папоротникам и круглым камням. Внизу туман был намного плотнее, и я не видела, что впереди, просто бежала и хватала ртом влажный воздух. Земля намокла, под ногами булькало и хлюпало, между листьев текли ручейки. Я держала в руке нож и краем глаза замечала его блеск, когда отмахивала руками на бегу. Я бежала и бежала, и кровь грохотала в ушах в такт шагам.

Я добралась до реки и сбежала к ней, перепрыгнула ее в узком месте и побежала дальше между камней, и тут какое-то дерево выступило из тумана прямо передо мной.

Я остановилась.

В голове шумело, ноги тряслись, в груди гудело. Я стояла и вдыхала туман. Я как будто оказалась в белой пещере, окруженной туманом и сероватыми стволами берез. Постепенно шум в голове умолк. Я глубоко дышала и слушала тишину.

Воздух плавно втекал в легкие. Кожу покалывало, мне стало тепло. Я как будто продолжала слышать слова Мо. Трезвость. Рак. Нельзя. Прятаться. Выжить. Честный. Правда. Боль.

Потом залаяла собака, где-то совсем близко. И я услышала голос. Кричал какой-то мужчина. И другой голос. Из-за тумана они казались плоскими. Потом послышались шаги. Мелькнуло ярко-желтое пятно. Что-то затрещало и пискнуло. Кто-то заговорил по рации, и мужской голос с ним согласился.

Я повернулась и побежала назад. Собака снова залаяла. Я рванулась вперед, промчалась через реку и побежала наверх. Туман немного рассеялся, и кровь опять зазвенела в ушах.

Я взбежала вверх по самой крутой части тропинки. Туман почти исчез. Мо с Пеппой сидели у костра. Увидев меня, Мо закричала:

— Сол! Опусти нож!

Я поняла, что до сих пор сжимаю нож. Пеппа подбежала ко мне вся в слезах. Я обняла ее, и мы вместе подошли к костру.

— Я ей рассказала, — объяснила Мо.

Туман снова поднимался вверх, и все вокруг заблестело от мелких капель воды. Я зашла к Ингрид, которая сидела на постели.

— Сол, тут в лесу люди и собаки. Я чувствую запах.

— Знаю, — отозвалась я.

Лица ее я не видела, поэтому зашла в шалаш и опустилась на колени. Она подняла голову и улыбнулась. Я увидела ее длинные белые зубы и шрам на щеке. Она смотрела на меня и улыбалась. А потом сказала:

— Боюсь, Сол, тут ты ничего не сможешь сделать. Ты уже сделала все возможное, но иногда ни на что повлиять нельзя.

Откуда-то появились слезы, но я не шевельнулась. Они просто потекли по щекам. Ингрид погладила меня по голове:

— Ты принесла мне свет. Спасибо.

Я встала и вышла, продолжая чувствовать тепло ее ладони. Вытерла слезы, чтобы Пеппа ничего не увидела. Она стояла у костра вместе с Мо и кусала губы. Костер почти погас. Только тоненькая струйка дыма тянулась вверх.

Я оглядела три шалаша: наш, Ингрид, Мо и навес из еловых лап над костром, и хлебную печь, и поленницу. С паракорда свисали трусы и футболка, в большой миске у костра стояли горшки и чашки. Винтовку я прислонила к нашему шалашу, а удочку — к шалашу Мо. Обструганные кусочки дерева, которые я приготовила для лука, лежали на плоском камне. Чашечка сосновой смолы притулилась у холодного очага. Было тихо. Мо положила руку на плечо Пеппе, и они обе смотрели на меня.

Вертолет появился внезапно. Мы не услышали даже, что он приближается. Он просто показался из-за деревьев. Винт свистел так громко, что приходилось кричать. Полиция. Я видела копов, которые выглядывали из вертолета и говорили что-то в рацию. Я схватила Пеппу за руку и велела ей бежать, а Пеппа закричала: «Мо!» — и мы побежали все вместе.

— Наверх! — крикнула я Пеппе. — К пустоши!

Пеппа вырвалась вперед, я бежала за ней, а Мо за мной. Она кричала мое имя.

Мы попыталась забраться наверх. Пеппа бежала впереди и все время оборачивалась. Мо тяжело дышала и отставала. Я подождала немного и потянула ее вверх за руку.

Вертолет сначала завис над лагерем, а потом поднялся выше. На боку у него было написано «Полиция». Мы забрались в рощу высоких сосен, где земля была покрыта толстым слоем иголок. Они насквозь промокли и хлюпали под ногами.

В голове крутились мысли: «Свали, не попадись», «Не бросай Пеппу», «Не бросай Мо». А потом я подумала об Ингрид.

Пеппа уже миновала сосны и остановилась на краю пустоши. Мы с Мо продрались к ней и встали. На пустоши неровными кусками лежал снег. Выше и ближе к Магна Бра его становилось больше.

— Куда? — спросила Пеппа.

— Нам не убежать, — сказала Мо, — нас поймают.

А я просто стояла и смотрела на камни, где снег был чистым и нетронутым, а кое-где рос вереск. Наверху снег казался особенно ярким. На мгновение ветер разогнал облака, и вся пустошь вспыхнула под солнцем, а потом снова стала серой и мрачной. Я глубоко дышала и думала. Надо остановиться и составить план. Мне нужен план. Небольшой и понятный, чтобы сразу начать воплощать его в жизнь.

— Куда, Сол? — спросила Пеппа. — Они близко.

Снег был серый и мокрый, и я не могла сделать ни шагу, и все звуки доносились откуда-то издалека. Иглы лиственницы под ногами казались совсем желтыми, а холодный воздух будто замер под серым небом. Что-то во мне менялось. Как будто внутри поселилась тишина. И белизна.

— Я не брошу Ингрид, — сказала я.

— А я тебя. — Мо обняла меня.

— Мы разделимся? — деловито спросила Пеппа.

— Нет.

Я все еще сжимала в руке нож Беара Гриллса. Я посмотрела на него и со всей силы швырнула вдаль. Он пропал в снегу и вереске.

Мы стали спускаться вниз, прошли мимо сосен и по лесочку вышли на склон. Туман почти исчез, ярко светило солнце, и все вокруг стало золотым.

Когда мы спустились в лагерь, вертолет все еще висел над полянкой, а внизу торчали трое копов. Один стоял у шалаша Ингрид и что-то говорил в рацию. Еще одного таскала по всему лагерю собака на поводке. А третий оказался женщиной, она заметила нас, буркнула что-то в рацию и пошла нам навстречу.

Глава восемнадцатая

Дом

Пеппа танцевала по всему дому в одних трусах. Мо разговаривала по телефону, а я смотрела в окно на маленький садик. Потом Пеппа включила «Солт-энд-Пепу» на «Ютубе» и завыла: «Вперед, детка! Давай, детка!» — тряся при этом задницей.

Снова пошел снег, и улица побелела — скамейка