Быт и нравы русского народа - Николай Костомаров

Венчание. «Путешествие по Московии» А. Мейерберг.

Благочестивые люди не только гнушались обращаться к чародеям, но вообще считали грехом искать в чем бы то ни было помощи от несчастий, кроме молитвы, и приписывать их чему бы то ни было, кроме Божьего гнева.

Во время морового поветрия при Алексее Михайловиче многие полагали, что бедствие это происходит «от звезд тлетворных, и воз дымлений, и воспарений земных и морских, и прахов, и зловония мертвечин, и дождев летних»; другие же укоряли таких толкователей и доказывали, что другой причины, кроме кары Божией за грехи, не следует искать. Патриарх Никон, не отвергая последнего толкования, допускал, однако, и толкования первого рода и на этом основании доказывал, что тот не грешит, кто уезжает из города, где свирепствует зараза, что, напротив, тот, кто подвергает себя явной опасности, равняется тому, кто сам на себя накладывает оружие. Но так как в старину даже в «Стоглаве» объяснено, что Бог наказывает страну, человеков и скотов падежом и тлетворными ветрами, иногда же пожарами, иногда же голодом и войной за тяжелые пороки и в том числе за содомский грех, то старые благочестивцы вооружались против подобных умствований и советовали, по примеру святых мужей, Бога ради переносить с благодарением многоразличные недуги и болезни.

Избегая чародейства, набожные люди верили в его силу в простоте ума, и если случалось кому заболеть, то хотя и приписывали свое несчастье напуску или волхвованию, однако не прибегали к добрым колдунам, а искали помощи в религиозных обрядах и всегда были под страхом влияния таинственных сил; везде видели бесов, которые очень часто в их воображении походили больше на шалунов, чем на искусителей к пороку. Духовные лица, благочестивые старики и старухи сами боялись бесов, а других ими пугали и требовали, чтобы человек был всегда настороже против врагов человеческого рода, вооруженный молитвой и крестным знамением. Иногда бесы поселялись во дворах и домах, производили стук, пугали привидениями и вообще делали разные шалости. Верившие знахарству использовали против этого различные симпатические средства, например, «сжечь совиные кости и тем дымом храмину свою кадить и двор курить – и исчезнет бес, а потом ослиным салом назнаменуй двери, и всякое зло, которое найдет на двор, исчезнет. Для того же хорошо держать корольковое каменье: от него нечистый дух бегает, потому что тот камень крестообразно растет». Набожные люди прогоняли из домов своих бесов внесением чудотворных икон, как о том гласит надпись на ограде церкви Гребенской Божией Матери в Москве. Ангел-хранитель всегда стоит на страже вверенной ему души против действия злого духа, и потому к нему нужно поминутно обращаться. Каждый день, в первый час дня, ангел-хранитель является на поклонение Богу и объявляет все дела и мысли человеческие. Поэтому надо всегда прилежно молиться и благодарить Бога в конце дня и в конце ночи, именно тогда, когда ангелы являются для поклонения Богу. Этой молитвой человек предохраняет себя от наветов злых духов. Приступая к какому-нибудь делу, следовало прежде всего помолиться и осенить себя крестным знамением, иначе бесы сделают какую-нибудь пакость. Готовится ли женщина топить печь или варить еду или садится она за пяльцы, следовало прежде всего умыть руки, сделать три земных поклона, проговорить: «Достойно есть», перекреститься и, принимаясь за саму работу, еще раз призвать Божье благословение, сказав: «Господи, благослови!» Если это исполняется, тогда сами ангелы помогают невидимо и дело спорится и хорошо делается, и еда и питье выйдут впрок, и шитье крепко сошьется. Напротив, если при работе начнется смех, игры и празднословие, тут нечистые духи – бесы радуются и посмеиваются, а ангелы отойдут в сторону и тоскуют: тогда и еда плохо сварится, и хлеб дурно спечется, и шитье сошьется не крепко и не ладно. Идя по воду к источнику или реке, женщина должна была, опуская в воду ведра, сказать молитву, а иначе бесы испортят воду. Многие освящали свою посуду и, принося в церковь, просили священников окропить ее святой водой, прочитать над ней молитву и пропеть духовную песнь. После этого надеялись, что кушанье, сваренное и поданное в такой посуде, будет и лучше, и неприступнее для шалостей беса. Ложась спать, следовало окрестить кругом ложе и все углы, чтобы не допустить бесов до каких-нибудь проказ над спящим. Существовали особые молитвы, которым приписывали бесоизгонительную силу. Так, обращались к святому врачу Никите со следующими словами: «За шесть дней бегайте от меня, бесы, молитвами святаго, славнаго мученика, врача Никиты. Благословен Бог во веки, аминь. Сам Господи, блюди раба своего (имярек) на пути, на постели, у воды, на встрече и на всяком месте владычествия Его; отпусти, сатана, и от сего дома, и от всего создания, и от всех сих четырех стен и от четырех углов. Зде Святая Богородица Христа рожает, зде четыре евангелиста почивают, зде святые апостолы Петр и Павел, зде святый Кирилл крест держит и хранит ложение раба Божия (имярек) во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Крест на мне, крест у меня, крест надо мной, крестом ся огражаю, крестом диавола побеждаю и от тех стен, от тех углов; зде тебе, окаянный диавол, ни части, ни места, всегда ныне и присно и во веки веков, аминь». Перед посевом приносили хлебное зерно в церковь и святили его; так делали и после жатвы. Во время еды или питья благочестивые крестились чуть не за каждым глотком, прогоняя дьявола. При выезде из дома непременно нужно было призвать священника и отслужить молебен, иначе бесы что-нибудь настроят в дороге. Когда дворянин отправлялся в дальний путь на воеводство, тогда было уже недостаточно моления простого священника; он отправлялся к архиерею и получал от него благословенную икону. Некоторые были столь благочестивы, что носили в руках четки и при всяком свободном случае перебирали их, ходя и сидя, шептали подряд шестьсот раз: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя грешного», а потом подряд сто раз: «Владычица моя Богородица, помилуй мя грешного!» Грамотные объясняли, что если кто-нибудь так делает три года подряд, то в первый год в него вселится Христос, во второй год – Дух Святый, а в третий год – сам Бог-отец. Таким образом, при всяком начинании дела, и важного, и неважного, русский благочестивый человек всегда прибегал к религиозному обряду. Одно старинное поучение о крестном знамении говорит: «Без него ни начинай, ни кончай ничтоже, но и спя, и вставая, и делая, и путем шествуя, аще или по морю плававши, или рекою возишися – вся своя узы животворящим крестом утверди, и не причинит тебе зло». Быть благочестивым, по понятию большинства, значило: знаменоваться крестом, класть земные поклоны, почитать образа, ходить в церковь с приношениями, слушаться духовенства и соблюдать посты.

Чем благочестивее был человек, тем больше у него в доме стояло образов, тем наряднее они были украшены. Иконы были первой необходимостью; где не было икон, тот дом для русского не мог казаться христианским. Украшения образам давались часто в благодарность за оказанную помощь: например, русский купец молится перед образом св. Николая и просит успеха в торговле; если ему повезет, он в знак признательности делает угоднику золотой или серебряный оклад. Были и противные случаи.

Если у хозяина дурно идут дела, несмотря на его усердные молитвы, он, помогая себе в житейских нуждах, снимет с образа оклад. Повсюду были множество чудотворных образов. Они являлись где-нибудь на полях и в лесах, производили чудеса; о них доносили правительству, а правительство устанавливало празднество. Кроме таких святых икон, чудотворения которых признавались Церковью, были в частных домах иконы, которые почитались чудотворными в тесном кругу семейных знакомых. Молельщик замечал, что желание его исполняется, когда он молится особенно такому-то образу. Действие приписывалось не только заступничеству святого, лик которого изображался на образе, но и силе, заключающейся в самой иконе. Поэтому, если, например, русский был с кем-нибудь в ссоре или тяжбе, то боялся, чтобы соперник его не помолился этому образу и чтобы тем самым не приобрел успеха против него самого. Из уважения к святым иконам считалось грехом прикоснуться рукой к лику святого, и это верование служило, в частности, поводом к тому, что иконы обкладывались одеждой. Когда образ несли, то из благоговения держали над головой высоко; каждый, кто встречался, должен был креститься и кланяться. Если в комнате совершалось что-нибудь непристойное – образа задергивали пеленой. Уважение к иконам не позволяло выражаться, что образа покупаются; говорили же: меняются; хозяин, желая поменять свой старый образ на новый, приносил его в иконную лавку, оставлял и клал деньги; если купец находил, что дают дешево, то, ни слова не говоря, отодвигал от себя деньги, и покупатель должен был прибавлять, пока купец находил достаточным. Если образ сгорит, непристойно было сказать: он сгорел, а следовало выразиться: он выбыл, как и о сгоревшей церкви говорилось: она вознеслась, а не сгорела. Впрочем, старые образа позволялось бросать в реку, сказав прости, но тот, кто находил образ на воде, почитал такую находку знаком благодати. Поругание святых икон, по русским понятиям, вызывало гнев Божий на целый край: в 1642 году многие подавали царю совет начать войну с турками на том основании, что турки овладели в Азове образом св. Иоанна Предтечи; это внушало опасность навлечь на всю Россию месть святого. В равной степени русские чествовали книгу святого Евангелия, хотя бы и в частном доме. Святое Евангелие следовало брать в руки не иначе как с благоговением, с поникшей главой и после крестного знамения.